Семья волшебников. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов
И вполне ожидаемо оказалось, что именно ради Вероники они в основном и заглянули. Есть никто не хотел, всех досыта накормили у мэтра Вероккини, так что волшебники устроились на террасе с кофе и трубками, а потом как-то очень быстро перешли к разговору о том, получила ли уже дочь мэтра Дегатти лист рекомендаций и к чему она склоняется.
— …Да какой ей смысл идти к вам, коллега? — восклицал Ганцара, глядя на Драмма. — Ну чему, чему новому она научится в Апеллиуме? В чем смысл, зачем? Такой талант!.. пусть лучше она пойдет туда, где сможет научиться чему-то новому!
— На Артифициуме у нее одни минусы, — пожал плечами Майно. — Только на Аргентарте ноль. Из всех искусств у нее, увы, склонность только к кулинарии, да и то без огонька.
— Ну и хотя бы! — не сдавался Человек-Оркестр. — У нас есть кулинарный факультет!
— Ганцара, зачем ты хочешь похоронить такой талант там, где она не сможет его проявить? — язвительно спросил Альянетти.
— Ой, все! — отмахнулся президент Артифициума.
— А я в чем-то согласен с коллегой, — задумчиво произнес Даректы. — Посылать ребенка туда, где у нее совершенно нет талантов, тоже неверно. Понимаю, вы, барды, любите заставлять детей страдать, ломать их личность, но во имя чего, в данном случае, это должно происходить?
— Ладно, ладно, — вскинул руки Ганцара. — Я согласен. Дегатти, с тебя дочь-барабанщица.
— Почему?.. — не понял Майно.
— Барабанщиков у нас мало. Очень непопулярный инструмент. Хотя почему?.. Все предпочитают струнные, духовые, клавишные… в последнее время гитара номер один, поветрие какое-то. Флейту тоже любят — с ней нельзя одновременно петь, зато умещается в кармане и никаких проблем с крысами. А рояль или клавесин хотя и громоздки, зато можно колдовать с истинным размахом… А король инструментов — это, конечно, орган…
— Так, всё, оставим Ганцару, он просто продолжит говорить в воздух, — произнес Даректы. — Мы ему больше не нужны. Послушайте, мэтр Дегатти, лично я ничего не навязываю, на Адэфикаросе у девочки плюс только в Энормире. Но я тоже считаю, что ей было бы лучше на другом институте. Не у мэтра Драмма.
— И почему же? — вкрадчиво спросил Драмм.
— При всем моем уважении, коллега, ребенок уже сейчас призывает лучше большинства выпускников. Такова ее природная особенность. Ей было бы полезнее учиться чему-то еще.
— Не согласен. Такой дар необходимо отточить и направить в верное русло. Превратить грубую природную силу в тонкое искусство. Если она уже сейчас способна призвать демолорда — представьте, на что она будет способна, поделись мы с ней всеми секретами мастерства. Да она богов стряхнет с небес!
У Таалея Драмма при этих словах жадно вспыхнули глаза.
— Я готов лично ее наставлять, — добавил он. — И мэтресс Чу тоже. Кроме того, в стенах Апеллиума ей будет безопаснее всего. Там преподаватели справятся с любым существом из-за Кромки, которого она может случайно призвать.
Это были очень сильные аргументы.
— К тому же я уверен, что с таким даром она проживет долгую жизнь и успеет научиться всему, чему ей захочется, — добил Драмм. — Но в первую очередь ей следует заняться тем, к чему ее предрасположила сама природа… сами боги, может быть. Я бы не стал идти против их воли.
— Согласен, — лениво произнес Хаштубал. — К нам она пусть лучше ходит на факультативы. Ей это пригодится, если она снова забудет про печати.
— Переволновался ребенок, бывает, — великодушно кивнул Альянетти. — Ты вот тоже переволновался, помню…
— Я всего лишь сжег пару… безвкусных строений, — сухо ответил Хаштубал.
— Безвкусных?! Это была работа Баячелли, вандал!
— Когда вы это наконец забудете? — устало спросил Хаштубал.
Пока семь членов ученого совета курили, пили и обсуждали будущее Вероники, сама Вероника лежала в кустах вместе с Астрид и Лурией. Уберта уже ушла домой, а Мамико играла с Эммертрароком в шахматы, но сестры Дегатти, конечно, не могли пропустить такого события и незаметно подкрадывались все ближе. Лурия, несмотря на юный возраст, двигалась как настоящий японский синоби и била сестер кулачками в бока, когда те хрустели веточками или иначе нарушали тишину.
— Няда быть тихи!.. — объяснила она, сжимая губы так, чтобы звук почти не выходил. — Не сюми, дуя!..
— Сяма дуя, — ответила Вероника на детском языке, который еще не успела позабыть.
Астрид хотела завопить, что Лурия растет злой и непочтительной, так что ей надо срочно всечь, чтобы она очистилась, но потом вспомнила, что они шпионят за всякими там волшебниками, и прикусила язык.
Волшебники тем временем игнорировали шуршащие кусты, из которых доносились шепотки и переругивание. Будучи мудрыми чародеями, они понимали, что происходит Скрытное Подкрадывание, и не собирались его портить.
— У меня тоже есть мнение, — произнес Йогарис, сидя в глубоком кресле и попыхивая трубочкой. — Я согласен с коллегами… почти во всем, но считаю, что лучше всего способности девочки раскроет Вербалеон… или другой институт Мистегральда, но лучше Вербалеон.
— Это почему же?! — вскинулся Драмм, которому казалось, что он уже всех убедил.
— Очевидно же, коллеги. Адэфикарос — это по сути продвинутая Типогримагика… не обижайтесь, Кройленг. У ваших выпускников очень узкие специализации — маги пространства, времени, телепортеры, материализаторы, иллюзионисты…
— Это не настолько узко, как вам кажется, — сухо произнес Даректы.
— Не будем спорить. Артифициум слишком сильно завязан на творческие способности, без них там делать нечего. Доктринатос слишком… лабораторный. Его выпускники в иных краях и магами-то не считаются. Ну что такое, голема построил или зелье сварил… ши-ши-ши!.. Риксаг — для… простите, что говорю такие слова, Хаштубал, но Риксаг — скорее боевая школа, чем магическая. Ну да, от вас выходят в том числе прорицатели и психозрители, но Спектуцерн же всегда был немного наособицу. Он ведь раньше даже и не входил в Риксаг. Что же до Провокатониса… да-да, дорогой Таалей, о вашем университете я тоже скажу пару слов. Вы не маги. Вы… рабовладельцы. Провокатонис в массе своей изучает постыдные методы. Достойные Обскурита, не при детях будь упомянут. И что удивительного в том, что именно Мистегральд всегда был номером один в нашей симфонии университетов? А стержень Мистегральда — Вербалеон. Мой институт. Самый разносторонний, самый могущественный. Только выпускники Вербалеона могут всё, вообще всё, и при этом не связаны никакими посохами, эликсирами, волшебными лютнями, ручными зверушками… не обижайтесь, Майно. Только мы способны на всё, вообще всё. Недаром же и Зодер оканчивал Вербалеон…
— И Бакулюмуст, — заметил Даректы.
— Вторая магистратура, — отмахнулся Йогарис. — Так что, мне кажется, самым логичным будет отправить девочку ко мне, чтобы она научилась как можно большему, а
