Журнал «Всякая всячина» - Всякая всячина 2015 №04
* * *
Когда не вернулся старый Гур, в племени пошли разговоры, что боги отвернулись от них, но, приход в долину стада косматых доказал обратное. Решили, что охотник попал в лапы гррхов, по пути домой. Правда, молодой Гур с друзьями не нашел на склоне его останков, но у племени был теперь запас на зиму мяса косматых, женщины развешивали его для сушки, а мужчины готовились к охоте на водяных ззу. Нет, о охотнике не забыли, но говорили о нем все реже.
Он напомнил о себе, когда вышел из леса увешанный тяжелыми дорожными сумками, за плечами у него болтались какие-то кривые палки и прутья, потом заметили, что и наконечник копья у него какой-то странный, и на поясе что-то блестит.
Он скинул с плеч сумки, ухмыльнулся и подозвав оторопевшего сына заявил:
— Устал, сынок, забирай мою добычу, да пошли домой!
Охоты в тот день не было. Молодняк побежал к убежищам, и, когда подошли охотники, женщины уже оставили работу и ждали у валуна, на котором восседал старый Хак.
— Где ты пропадал Гур? — сурово спросил он.
— Я был гостем бога, Хак. Видел мир среди семян небесного пламени, ел пищу бога и принес его подарки.
— У кого ты был, у Фета, Госа или Ту? Что он передал мне?
— Есть только один бог, Алех, он видит все кругом, и передал тебе этот говорящий камень и велел не пить грассу, а спросить у камня, если надо будет. — он протянул черный камешек на тонком блестящем ремешке из шкуры неизвестного животного.
— Нет такого бога! — возмутился Хак, но тут заговорил камень:
— Гур не лжет, это грасса обманывает тебя, Хак, у нас будет время поговорить об этом.
Никто не видел старика таким испуганным, но камень он не выронил, и поспешно набросил ремешок на шею.
Теперь все глаза обратились к старому охотнику. Он достал еще один камень и оглянулся по сторонам.
— Где тут маленький Зак, сестра прислала тебе подарок.
Зак протиснулся в центр круга и схватил камень. И тут все услышали голос Уны:
— А второй подарок, Гур?
— Я не забыл, — ухмыльнулся тот, — Держи! — он вынул из сумки что-то, завернутое в сверкающую выделанную шкуру.
— Ты хотел что-нибудь вкусное, поделись с мамой и сестренками. — снова раздался голос его старшей сестры.
Сестренки уже протиснулись к нему, развертывая тончайшую шкурку.
— Всем остальным тоже есть подарок от Алеха и Уны! — провозгласил Гур, вытряхивая из своего дорожного мешка большой сверток — Подходите, всем хватит!
Старый Хак пытался что-то сказать, но дети уже кинулись к свертку, а за ними потянулись и взрослые. Недостойно, тому, кто говорит с богами проталкиваться сквозь толпу, но один из его юных помощников протянул старику странный продолговатый плод. И он познал сколь восхитительна пища богов.
* * *
— Я тоже буду скучать, — Алексей опустил малышей на землю, — но вам надо больше общаться с другими детьми.
— Почему ты не поедешь с нами? — в который уже раз, спросила Уна.
— Если боги живут среди людей, они перестают быть богами!
Он ответил этой дежурной фразой, и в очередной раз подумал, а не зря ли он подарил Уне детишек. Измененная ДНК значительно продлит их жизнь, даст толчок через их потомков всей цивилизации глизериан, вон они уже какие сообразительные в три земных года. Хоть и созданные in vitro, но это его дети, а ведь ему суждено увидеть, как они умрут от старости. Он ведь уже потерял однажды свою семью, но там с ними остался его оригинал.
Земным близнецам уже по тридцать шесть, Анечке все сорок. Светланка, наверняка, уже бабушка. Лет через шестьдесят возможно прилетит следующий корабль с таким же, как он механическим человеком, который сможет рассказать, что там на далекой Земле.
Малыши уже активировали робомула, и Алексей усадил их в боковые креслица и застегнул страховочные ремни. Обнял Уну, почти так же, как в земной жизни обнимал Светланку, потерся осязательным датчиком головы о ее лоб, это заменяло для него земной поцелуй, и усадил ее в седло.
— Научи женщин готовить целебный отвар и правильно обрабатывать раны. Рассаду для матери я уложил в контейнер.
Он проводил их до утеса, где ждал молодой Гур, Старый Гур уже не поднимался так высоко, хоть удалось синтезировать мазь для его суставов. Он заменил Старину Хака и его толкование увиденных земных голофильмов, похоже уже формирует своеобразную глизерианскую религию. Алексей не стал разубеждать его паству, ведь это избавило его от просьб о жизни вечной и избавлении от старости. Старый Гур так расписал вторую жизнь, которая ждет всех в зазвездном мире, что пришлось даже вмешаться, чтобы остановить тех, кто решил ускорить свой переход в мир иной. Желающий попасть туда в новой трактовке, теперь должен достойно прожить всю глизерианскую жизнь.
Глазами зонда он видел, как на опушке леса его семью встретила группа охотников, этот почетный эскорт проводит их до поселка. Может подобно богам древних греков, ему тоже стоит спускаться со своего Олимпа. Да нет, он и так наследил в их истории, как это аукнется через тысячелетие.
* * *
«И рек Алех, я <еще> вернусь и подам знак о <своем> возвращении, но священная <гора>, да останется недо<ступной>, даже <для> потомков моего чрева.»
Надпись на сохранившемся клочке первописаной книги «АЛЕХ», найденной при раскопках в долине Уны, у подножия Священной Горы Прихода.
Нарушителей подвели к нему, и он знаком отпустил конвоиров. Перед ним стояли трое, парень и девушка, похоже из студентов и тот, кто их на это подбил. О нем уже доносили, негласно предупреждали, так нет же. В Темные века его бы четвертовали, скормив отрубленные конечности горным гррхам. Это Гур Воинствующий из девятого поколения клана придумал такую казнь, объявив, что в новой жизни отступники будут вечно мучиться без рук и без ног. Могло ли быть иначе, если бы я не отключился, или Темные века просто пришли бы позже, можно бесконечно задавать себе этот вопрос. Тогда я еще был богом, теперь, лишь Верховный Экзекутор.
— Раскаиваетесь ли вы в содеянном? — голос должен звучать как можно строже.
— Нет! — эта девушка, если убрать новомодную стрижку, так похожа на юную Уну — Мы только хотели доказать, что в пирамиде спрятан звездный корабль.
Знали бы они сколько времени мне пришлось затратить на заваливание корабля валунами и маскировки тайного прохода, прежде, чем туда пришли строители пирамиды Упокоения. Интересно, вправе ли я приписывать себе эту титаническую работу, ведь это проделали титановые руки того, кто отключился на орбитальной станции третьей экспедиции.
— Но вы же знаете, что говорят священные книги наших предков, это место упокоения Матери Уны и ее сыновей.
— Так почему бы вам не допустить туда ученых?
Это уже их учитель, профессор Гор Хак. Как там назывался его последний опус. Электронная память могла бы подсказать мгновенно, а этот мозг способен забывать. Ах, да, «Боги — мореплаватели звездного океана». Много глупостей, но есть и разумные построения. А ведь после изобретения телескопа сменилось лишь три поколения.
— Вы ведь видели фигурки Зу, у них пятипалые руки, а ведь на планете не существовало никогда существ с пятью пальцами!
Прав этот пылкий юноша, теперь и у меня на руках по четыре пальца. Это мой Зур слепил из глины портрет человека Земли, по просьбе юных тетушек. Тот я, который теперь в отключке, придумал семейный глизерианский алфавит и сынок выцарапал две буквы своего имени. Кто мог знать, что нынешние археологи его расшифруют.
Уна тогда учила женщин отжигу глиняной посуды, это и позволило шедевру Зура сохраниться в веках. А Старый Гур выменял у него фигурку на детеныша хакка. Потом, после первого отключения, ее начала копировать какая-то секта, позже вырезанная идолоборцами, но фигурки Зу разошлись по свету.
— Вам не кажется, что Зу, это первые буквы имени Зура, сына Алха, спустившегося со Священной горы, он, наверняка, видел звездных мореплавателей.
Мне не кажется, девочка, я это знаю, но Совет считает, что еще рано нам раскрываться, вы должны сами пройти свой путь к звездам. Как же она похожа на Уну.
— Но ведь ваш оппонент, профессор Ар Зуу, привел вполне логичные доводы, что это лишь детская фантазия, или незнание счета.
— Это полная глупость, буквенная письменность появилась позже счета!
— Вы понимаете, профессор, что обрекли их на вечное изгнание или смерть, вы ведь не верите в зазвездную жизнь.
— Нет, увы, нам дана лишь одна жизнь. Экзекутор, я один виноват, они лишь последовали за мной. Прошу разрешить им вернуться в университет и продолжить образование.
— Вы готовы публично раскаяться в содеянном?
Два «нет!» прозвучали не совсем синхронно, парень чуть отстал. Но голос не дрожал.
Эти не отступятся. В кругах интеллигенции меня и так считают зверем. Пора уходить на покой, дожить последние годы в горах, тем более, что смена подготовлена. Надо, кстати, разобраться, откуда пошла эта новомодная теория о переселении душ.
