Всё хорошо, что хорошо кончается - Олли Бонс
— Думаешь, он сам этого не понимает? — досадую я. Сердце моё стучит как бешеное.
Далеко под нами Гилберт с осторожностью пытается влезть повыше, чтобы достать до древесных плетей слева или справа. Ему это почти удаётся, но корни, по которым он карабкается, вновь с шумом проваливаются вниз. На мгновение мне кажется, что они совсем оборвались, но нет, в воду падает лишь часть. Гилберт остаётся висеть на тонком-претонком корешке над самой водой, осыпающиеся комья земли колотят его по голове и плечам, и неясно, как долго он продержится. Под ним бушует поток.
Ждать больше нельзя. Я ложусь на живот и тянусь, чтобы ухватиться за растущие впереди корни. Когда я переношу на них вес тела, они потрескивают, но выдерживают.
Это оказывается вовсе не так легко, как я предполагал. Ноги соскальзывают, руки быстро устают, а плащ и шарф, которые я позабыл снять, цепляются за древесные отростки. Я пытаюсь продвинуться ещё немного вперёд, чтобы бросить Гилберту конец шарфа. Возможно, он сумеет до него дотянуться. Шарф толстый и должен выдержать.
— Сильвер, вернись назад! — рычит Гилберт, заметивший меня. — Я выберусь!
— Ага, как же, — не соглашаюсь я. — Без тебя не вернусь. Ты же можешь упасть в воду!
— Ты тоже, тупица! Только я не утону, даже если упаду, а вот вы…
Свод над ним опять опасно трещит. Я спешу перебраться на корни поближе, но они оказываются слишком гладкими. Я с ужасом понимаю, что съезжаю по ним, не в силах остановиться.
— Тилли! — кричит Андраник, про которого я почти забыл. — Камни в твоём саквояже!
— Какие камни? — доносится недоумевающий голос Тилли. — Погоди, я поняла! Альбом, футляр, гребешок…
Гилберт раскачивается и ловит меня в последний момент, когда я уже почти падаю в воду. Не представляю, как нас выдерживает этот хилый корень.
— Карабкайся наверх, — хрипит мой друг. — Скорее! Я долго не продержусь.
— У меня пальцы замёрзли и не слушаются, — оправдываюсь я. — У тебя же талисман силы, так что не притворяйся, что тебе тяжело. Сейчас, погоди, я вроде ухватился, подтягиваюсь…
— Карандаш, тиски, слиток золота! — выкрикивает Тилли наверху. И чем она там занимается? Было бы отлично, если бы у неё нашлась длинная верёвка, чтобы сбросить нам.
Мой шарф цепляется за что-то — то ли застрял в разветвлениях корня, то ли Гилберт прижал край, и приходится размотать его и сбросить. Затем с огромным сожалением я расстаюсь с плащом, потому что он сковывает движения и тянет вниз. Но карабкаться по гладкому, натянутому корню, который я не могу обхватить ладонями полностью, всё равно задача непростая. Особенно мешает то, что перед глазами ясно стоит картина, как всё обрывается и мы падаем вниз, в бурлящий поток.
Над головой снова раздаётся треск, и меня прошибает пот.
— Нашла! — кричит Тилли.
Я вижу её рыжую голову над провалом, когда она наклоняется, чтобы бросить что-то в воду. К сожалению, это не верёвка.
Теряя надежду, я делаю ещё один рывок, чтобы подтянуться повыше, и тут ощущаю, что лечу вниз. Наш корень всё-таки не выдержал и оборвался.
«Ну вот и всё», — успеваю подумать я.
Ещё мне удаётся сообразить, что впереди ждёт падение в воду, и я набираю в грудь воздуха побольше. Он с шумом вылетает из меня, когда я приземляюсь спиной на что-то твёрдое.
Некоторое время меня занимает лишь мысль, смогу ли я вдохнуть. Кто-то усаживает меня и хлопает по спине, пока я откашливаюсь. Здесь, внизу, слишком темно, чтобы что-то разглядеть, но несложно догадаться, кто это может быть.
— Ты в порядке? — слышу я голос Гилберта.
— Всё хорошо? — а это Андраник.
Подняв глаза, я вижу в тусклом свете, как он всё ещё болтается на корнях, пытаясь спуститься к нам. Откуда у этого дохляка столько сил?
— Э-хей! — вопит Тилли.
Она съезжает по корню с другой стороны. Гилберт успевает подхватить её, поскольку от кончиков корней до застывшей поверхности воды остаётся пространство выше человеческого роста.
Тилли с достоинством благодарит Гилберта, а затем вокруг становится чуть светлее: это она вынимает моховой фонарь из саквояжа. Похоже, свои пожитки Тилли сбросила вниз перед тем, как спускаться самой, оттого в стекле фонаря появилась большая трещина.
Сидеть довольно холодно, и я поднимаюсь на ноги, потирая ушибленную спину. Как я и догадывался, под нами лёд. Хитрюга Андраник всё-таки припрятал волшебные камешки, сунув их в саквояж Тилли, где никто не догадался бы искать.
Слышится короткий вопль, треск, и вслед за этим тот, о ком я только что думал, плюхается на лёд перед нами.
— Принц Андраник, вы в порядке? — тревожится Тилли.
Она рвётся вперёд, но Гилберт протягивает руку, останавливая её. По льду вокруг Андраника расходятся трещины.
— Не подходить, опасно! — кричит Гилберт. — Андраник, ложись на живот и отползай. Тилли, дай шарф, попробуем его оттащить!
Тилли поспешно рвёт с себя шарф, Гилберт забрасывает его, и Андраник ухватывает конец. Пятясь, Гилберт осторожно оттаскивает этого недотёпу подальше от опасного места. Мы с Тилли тоже отходим, помогая тянуть шарф с двух сторон.
— Уф, всё, можешь вставать, — наконец говорит Гилберт, бросая конец шарфа и утирая со лба выступивший пот. — Сейчас ты мне объяснишь, как это всё произошло.
— К сча — а-а-апчхи! — счастью, дичего пдохого не случилось, — отвечает Андраник таким тоном, что становится ясно: ему до смерти хочется поговорить о чём-то другом. — Поглядите, а что это темнеет на земле вон там?
— Не уходи от разговора, — твёрдо говорит Гилберт. — Расскажи мне, чем ты думал…
В этот момент Андраник отходит на несколько шагов и наклоняется, чтобы поднять с земли какой-то небольшой тёмный предмет, но тут же охает, падает на спину и в мгновение ока скрывается из виду. Полосатый шарф, который он так и не выпустил из рук, летит за ним следом.
Тилли, неосмотрительно намотавшая на запястье второй конец шарфа, вскрикивает, роняет фонарь и едет по льду, сбивая меня с ног. Мы с ней цепляемся друг за друга, пытаясь удержаться, но нас очень быстро тянет вперёд и вниз. Гилберт что-то кричит, но не успевает ничего сделать, и мы летим следом за Андраником.
Ощущения такие, будто мы катимся с ледяной горки. Ни зги не видно, и когда я пытаюсь поднять руку, то больно ударяюсь обо что-то твёрдое. Похоже, вровень с уровнем реки кто-то проделал неширокий тоннель, по дну которого струилась вода, а сейчас она замёрзла, скованная колдовством Теодора. Интересно, как далеко простираются границы чар, и
