С привкусом пепла - Иван Александрович Белов
– Да запросто. Наелся войной, надоели болота, по мамке соскучился? – навскидку предположил Зотов.
– Валька не такой, вы не думайте, – шумно помотал головой Колька. – Он не мог убежать. Он, знаете, какой!
– Может задание получил. Особо секретное.
– Валька бы обязательно мне обсказал, – растерялся Воробьев. – Мы же лучшие друзья!
– Все, в том числе и дружба, имеет предел, – философски отметил Зотов. – Замечал изменения поведения дружбана в последнее время? Стал более скрытным, или наоборот, безудержно разговорчивым?
Колька задумался на мгновение и ответил:
– Ничего такого. Валька всегда веселый был, а тут в боевую группу взяли, он давно об этом мечтал, важным сразу стал, загордился! – в Колькином тоне проскользнула плохо скрытая зависть. – И сбежал? Не может этого быть!
– Лет ему сколько?
– Шестнадцать в феврале стукнуло, на год старше меня.
«Сопляки», – подумал Зотов. – В партизанских отрядах много мальчишек: посыльные, связные, разведчики, подрывники. Из пацанов выходят идеальные бойцы – небоящиеся смерти, не задающие вопросов, готовые выполнить любой приказ. Для них это игра, опасная, захватывающая, живая. Они лезут в самое пекло, снуют под носом немецких патрулей и получают доступ туда, куда взрослому хода нет. Они просто дети, их никто не заставляет, не принуждает, гонят прочь по мере возможности, но они приходят сами и встают плечом к плечу с отцами и старшими братьями. Маленькие солдаты большой войны. Герои, имена которых сотрутся из летописи страшных времен.
– Вальку в дезертиры теперь? – спросил мальчишка и затаился.
– Не должны. Завтра с Марковым поговорю, – пообещал Зотов.
– Меня не выдавайте.
– Обижаешь – могила.
– Поклянитесь товарищем Сталиным.
– Клянусь, – шепнул Зотов. – Услуга за услугу. Я выясню насчет Вальки, а ты будешь по-дружески рассказывать мне о настроениях в отряде, всякие мелочи, невзначай оброненные слова.
– Я не стукач, – фыркнул Колька.
– Согласен, стукач паршивое слово, ты будешь советским разведчиком, никто не узнает про твою опасную и нужную работу. Ну как?
– На своих доносы писать?
– Необязательно, можно в устном порядке.
– Ну я не знаю… – заколебался подросток.
– И тогда Марков не узнает, кто у нас спит на посту.
–Вот вы какой, – протянул Колька.
– Какой? – перешел в наступление Зотов. – Я серьезное дело предлагаю, а ты кобенишься, шкет. На гестапо работать вербую? Вовсе наоборот. Слыхал про первый отдел НКВД?
– Нет, – пискнул Колька, напуганный громким названием.
– Управление внешней разведки, – таинственно произнес Зотов, сам к первому управлению отношения никогда не имевший. – Сбор важнейшей информации по всему миру, большая игра, уровень, который твоему Вальке даже не снился. Утрешь ему нос. Согласен? Учти, второго шанса не будет
– Согласен, – выдохнул Воробьев, мысль стать разведчиком парнишке определенно понравилась.
– Отныне твоим именем станет позывной «Воробей». Приступай к выполнению задания, Воробей. Свободен.
Колька повернулся и скрылся в ночи. Зотов посмотрел парню вслед, многозначительно хмыкнул и отправился спать. День впереди предстоял ох какой трудный.
Глава 6
С утра пораньше он сидел у Маркова, попивая ароматный чай, заваренный малиновым листом и липовым цветом. Разговор не клеился. Виной тому было настроение Зотова, напрочь испоганенное непринужденной беседой.
– Ваша задача ждать самолета, товарищ Зотов, – назидательно сказал Лукин. – А вы чем занимаетесь? Достаете людей, отвлекаетебойцов от священной борьбы. Я за вами наблюдаю. Развлекаетесь? Ну понятно, всю работу проделал я, и это ударило по вашему самолюбию.
Начштаба молодец, проявлял недружелюбие в лоб, не юлил и не лицемерил. Прямота -черта хорошего человека, ну или дурака.
– Тут да, уделали вы меня, – признался Зотов. – Как поживает подследственный? Появились улики, кроме притянутых за уши?
– Я не обязан отчитываться, – правое веко Лукина задергалось, выдавая волнение.
– Ну так и умерьте тон, уважаемый, иначе придется не только отчитываться, но и подчиняться. Не стоит лепить из меня образ врага, начштаба, иначея могу им и стать.
– Да успокойтесь вы, – попросил Марков. – Ишь, горячие парни. Обоим за сорок.
– Тогда разграничим зоны ответственности, - миролюбиво предложил Зотов. -Вы крутите версию Волжина, ведь она такая красивая, а я человек не брезгливый, буду собирать объедки с барского стола. Все довольны, все дружат.
– Хорошо, – нехотя отозвался Лукин. – И каких нахватали объедков?
– Пока особенно никаких, – Зотов повернулся к Маркову. – Но скоро, уверен, появятся, смачные, жирные версищи. Михаил Федорович, сколько человек отсутствуют в отряде, на данный момент?
– Так-то это закрытая информация, – командир с видом провинциального фокусника извлек замусоленную тетрадь, нацепил очки с толстыми дужками, пошуршал страницами и торжественно зачитал. – Итак, стало быть, группа капитана Решетова убыла на задание двадцать шестого апреля, в составе двенадцати человек, два разведчика в Навлю ушли, два в Пролысово, трое следят за восстановлением моста у Красного Колодца, двое наблюдают за перегоном Алтухово – Кокоревка, боец Митрохина отпросилась домой, навестить приболевшую мать, Аверин перед рассветом выслал людей с подводами в сторону Трубчевска, обновить запасы продуктов. Остальные на месте.
– Правда? – изумился Зотов. – Меня интересует некий Валентин Горшуков, одна тысяча девятьсот двадцать шестого года рождения, уроженец деревни Верхние Новоселки. Могу я с ним повидаться?
Командиры переглянулись. Лукин недоверчиво фыркнул. Лицо Маркова вытянулось и стало каким-то беспомощным.
– От вас, стало быть, ничего не укроется? – спросил он.
– Это смотря как укрывать, – парировал Зотов. – А ведь мы, Михаил Федорович, договаривались на откровенность. А после этого начштабаобвиняет меня во всех смертных грехах. Некрасиво, товарищи партизаны. Так, что с Валентином Горшуковым?
– Нет его в отряде со вчерашнего дня, – буркнул Марков. – Покинул расположение, стало быть. Дружок хватился по утру, вы его знаете, тот охломон, которого вы за мной знакомиться посылали.
– Николай Воробьев?
– Он самый, – Марков на секунду задумался, пытаясь ухватить верткую мысль. – Прибегает ко мне, грит друг ситный в потерях, спасайте, товарищ командир. А у меня разве дел больше нет? Ну пропал и пропал, я не нянька за всеми следить.
– У вас тут проходной двор? – усмехнулся Зотов.
– Ну и не тюрьма с
