Дороги Сонхи - Антон Орлов
– Не смотри на меня… – пролепетала девушка.
Он отвернулся.
– Ха, твой старикан будет рад-радешенек, если ты навалишь кучу у него в кладовке!
– Я не кучу…
– А если по малой нужде, кому какое дело.
– Да, да… Я уже все, – шорох одежды. – Идем отсюда.
Дирвен двинулся к выходу, радуясь, что с ним не Щука – уж та обругала бы его на чем свет стоит! И за то, что оглянулся, и за то, что ей не вовремя приспичило, и за то, что беглый артефакт до сих пор не нашел, и за дыру в стенке, и за вчерашний дождик… Хвала богам, что отделался.
– Там внизу большие пещеры, и я знаю, где можно туда спуститься, – торопливо сообщила Барвила. – Только…
– Только что? Ты ведь чего-то боишься? Что за нечисть там водится?
– Там все давно окаменелое, и сейчас уже ничего не водится. Но там все равно страшно. Сам увидишь.
Так и не понял, думала Тунанк Выри, пока они пробирались по извилистым каменным ходам, спускаясь все глубже во чрево горы. Она вовсе не по нужде присела, она ведь не человек – ее племя испытывает такую потребность куда реже, чем люди. Чтобы в полной мере использовать свое волшебство, ей надо было высвободить обмотанный вокруг бедер хвост. В штанах она прорезала дырку, и теперь хвост мучахи был скрыт от чужих глаз всего лишь юбкой.
К счастью, Дирвен не пытался проявлять галантность и больше смотрел по сторонам и под ноги, чем на нее. Порой приходилось слегка шевелить хвостом, чтобы взять верное направление, но она и сама в это время двигалась, вскидывала колени, виляла бедрами, то подбирала, то одергивала юбку. Вдобавок ее выручала игра света и тени.
Казалось, что их со всех сторон окружают неосязаемые черные заросли. В свете фонарей здешние тени получали возможность хотя бы ненадолго пробудиться и вовсю колыхались, гримасничали, раскрывали бутоны, тянулись друг к другу, а потом снова погружались в вековую дрему.
Тунанк Выри чуяла горный народец – те держались на расстоянии и наверняка дивились тому, куда эти двое направляются. Потому что никто из народца по собственной воле туда не пойдет.
– Не чувствую я здесь амулетов, – проворчал Дирвен. – Эй, сделаем привал?
– Мы еще не добрались до дна, артефакт господина Арнахти далеко от нас. Давай пообедаем.
Она сгрызла полсухаря – мучахе больше не надо. Ее спутник умял три копченых сардельки и нангерскую лепешку с луком, обронив ехидное замечание насчет барышень-плоскодонок, которые воротят нос от еды.
– Я пирожки с яблоками люблю, – призналась Тунанк Выри. – Могу сразу два съесть.
Амулетчик подавился последним куском, выпучил глаза и закашлялся.
– Гадость… – прохрипел он, когда снова обрел способность говорить.
– Тебе что-то попалось – волосы или муха в тесте?
– Пирожки с яблоками гадость! Один раз съел, на всю оставшуюся хватило… Чего уставилась? Поднимай свои тощие прелести да пошли!
Дальше мучаха помалкивала – и потому что опасалась еще больше его разозлить, и обиделась за свои любимые пирожки.
Чем ниже спускались, тем холоднее становилось. Дирвен начал мерзнуть, и Тунанк Выри делала вид, что тоже мерзнет. Хотя ее племени нипочем, когда землю укутывает снежное одеяло, и на оконных стеклах людских домов распускаются сверкающие ледяные цветы. Мучахи ложатся в зимнюю спячку после Солнцеворота, в месяц Быка, а просыпаются на исходе месяца Чайки, разбуженные первой капелью. Господин Арнахти говорил, что в теплых краях ее соплеменницы бодрствуют круглый год. С тех пор, как он взял ее на службу, Тунанк Выри тоже обходилась без спячки.
И все-таки сейчас ее пробирало до костей. Не потому что холодно, а потому что там впереди такое…
Когда лучи фонарей выхватили из тьмы Часового – так она называла про себя эту несусветную тварь, как будто сплетенную из окаменелых веревок, с торчащими во все стороны отростками, которые заканчивались разинутыми зубастыми ртами – она была готова к тому, что увидит. Зато Дирвен издал приглушенный возглас, и в следующее мгновение Тунанк Выри ощутила мощный магический всплеск. Часовой пошел трещинами, зашатался и тяжело осыпался. Отскочивший камешек чиркнул мучаху по юбке.
– Не надо! Это не настоящее! Они как статуи, их тут много, но они давно окаменели. Господин Арнахти сказал, этот пласт относится к Верхнему Стихийскому периоду. Люди в Сонхи тогда уже были, и цивилизации были, и откуда-то пришли эти твари, но их победили. Там, дальше, есть вырубленные прямо на скале картины.
– Во пакость, – пихнув ногой обломок разбитого вдребезги Часового, процедил Дирвен.
– Хорошо, если артефакт господина Арнахти здесь, – озабоченно произнесла мучаха. – Ниже я никогда не спускалась…
Она-то знала, что здесь, где же еще ему быть.
– Ты же такая хворая, зачем ты вообще сюда лазила?
– Господин Арнахти посылал меня посмотреть, потому что беспокоился за свою кладовку. Я ведь магичка, и в горах нет того, что может повлиять на мое здоровье. Ты что-нибудь чувствуешь, есть где-нибудь рядом с нами артефакты?
– Вроде что-то есть, но не совсем рядом. В той стороне. Пошли.
Дирвен фыркнул под нос: «пошли» не совсем верное слово – впереди не ровная поверхность, а сплошные каменные зубья, провалы, гребни, через которые надо перебираться, глядя в оба. Если Барвила переломает свои тощие ноги, он что ли на закорках ее обратно понесет? Уже собирался раздраженно бросить, чтобы шкандыбала поосторожней, когда увидел, как лихо она балансирует, переступая с камня на камень. Только зачем-то обеими руками придерживает юбку, чтоб не задиралась, хотя все равно же у нее под юбкой штаны.
– Ты что ли была циркачкой до того, как заболела? Откуда у тебя такая прыть?
Эта дуреха смутилась и чуть не сверзилась с камня.
– Нет, я не циркачка. Господин Арнахти навел на меня заклятье, оно одноразовое и плетется долго, в прошлый раз тоже…
Ясно, вовсе она не круче Дирвена. Без заклятья старого хрыча в два счета свернула бы шею.
Сам он задействовал комбинацию из «Прямохода», «Кошколаза» и «Неваляя». Если девчонка спросит, приготовился соврать насчет циркового прошлого, но та беспокоилась только о своей юбке и лишних вопросов не задавала.
В этих пещерах было целое сонмище окаменелых монстров. Одни походили на ту тварь, которую Дирвен разбил, другие выглядели иначе, но тоже мало общего с населяющими Сонхи животными, насекомыми, морскими гадами, как нынешними, так и ископаемыми.
