Большие дела - Дмитрий Ромов
— Ну, товарищ майор, — качаю я головой. — Вы такие вопросы деликатные задаёте. Вы лучше скажите, с какой целью интересуетесь? Где Ашотик, а где я. Мы же вообще из разных вселенных люди. Да и как звать вас величать хоть сообщили бы для начала.
— Для начала ты бы привстал, когда со старшим разговариваешь.
Надо же, какой любитель протокола и правил приличия. Ну ладно, так и быть, усугублять не будем. Я поднимаюсь на ноги. Здрасьте…
— Ну, теперь ваш ход. Жест доброй воли, так сказать, а то нехорошо как-то, вы меня знаете, а я вас нет…
Он вдруг сжимается, как пружина и выкидывает вперёд кулак. Но я вижу, что душу в удар он не вкладывает, придерживает себя и бьёт относительно медленно, чтобы вовремя затормозить, судя по всему. Прихватывает, значит, на испуг берёт. Ну ладно. Чуть-чуть не доходя до моего лица кулак действительно останавливается.
— Прикольно, — сохраняя спокойствие, говорю я и снова опускаюсь на диван. — Вот и познакомились.
— Смотри-ка, — качает он головой. — Не проведёшь тебя. Откуда ты такой матёрый взялся?
— Из будущего прилетел.
— Да ещё и шутник, и не боишься ничего. Закон нарушаешь и не боишься. Это как понимать?
— Ну, майор товарищ, это вы нарушаете и не боитесь.
— Я-то не закон, а процедуру нарушаю, это ж не одно и то же. Понимать надо.
— А я ни процедуру, ни закон. У меня дела, кстати, а вы меня держите здесь без причины. Чего надо-то?
— Да вот, познакомиться с тобой хотел, понять, кто ты такой вообще. Ладно, давай с начала начнём, а то как-то не задалось у нас. Майор Плешивцев Вадим Станиславович, Главное управление по борьбе с хищениями социалистической собственности.
— Не скажу, что знакомство прям приятное-приятное, в смысле обстоятельств, но рад узнать ваше имя Вадим Станиславович. Ещё бы понять, чем обязан вниманию с вашей стороны.
— Да чего понимать-то? Тут всё просто. Зарабатываешь на моей территории и ни в одном глазу, как будто так и надо. Как-то странно, не находишь?
— Так вы и есть главная шишка, что Ашотика крышует? — простодушно спрашиваю я, понимая, что главная шишка точно не он. — Но я-то к этому всему какое отношение имею? Я здесь в командировке от швейной фабрики «Сибирячка». Направлен в ЦК ВЛКСМ по комсомольским делам.
— Чего? — хмурится он. — Ты разговор-то не уводи. Парень большой уже, за свои поступки отвечать должен.
— Слушайте, Вадим Станиславович, мне нравится, что вы придерживаетесь гуманистических подходов в работе, но разговор у нас очень странный и неконкретный получается. Вы скажите, чего от меня хотите, а я отвечу смогу или нет вам помочь. Всё же просто. Давайте отбросим ложную стыдливость.
— Чего я хочу? Есть два варианта. Первый. Ты закрываешь свою богадельню и валишь из Москвы подальше. В родные края, например. Второй. Начинаешь мне платить двадцать пять процентов от выручки.
Я смотрю на него некоторое время, пытаясь понять, что на самом деле у него в голове.
— Ну, что выбираешь? — спрашивает он.
— Послушайте, товарищ майор Плешивцев Вадим Станиславович. Я не могу поверить, что из-за этой ахинеи оказался здесь. А пока ваш Ашотик с катушек не слетел вы почему не приходили? Это так, не для записи, чисто абстрактные размышления. Вариант первый. Вам и так нормально было. Вариант второй. У кого-то наверху что-то засвербело, пукан рвануло или ещё чего. Собственно, эти два варианта означают одно и то же, правильно?
— Так, ты особо не зарывайся. Знаешь, что с такими дерзкими в этих стенах случается?
— Знаю, лучше, чем вы думаете. Так вот, поясняю. Я понимаю, что вы птица подневольная, скорее всего. Получили задачу, теперь отрабатываете. Но вы же умный, я ведь по глазам вижу. Я этих вопросов не решаю и вообще не понимаю, о чём вы говорите. И человек я несамостоятельный, как и вы. Всё. Точка.
— Не надо, мне известно гораздо больше, чем тебе хотелось бы.
— Ну, тогда вы должно быть проинформированы, кто за этим стоит. За всем тем, в чём вы меня подозреваете, и к чему я не имею отношения.
— Слушай, хватит уже дурака валять. Думаешь я запись веду?
Чего тут думать-то, ясно дело, ведёшь.
— Это не я, — продолжаю я говорить так, чтобы мне нечего было предъявить. — Наверняка понимаете, что победить этого кого-то вам вообще не светит. Это я предполагаю, если что. Ни сейчас, ни в будущей пятилетке. Да и вообще никогда. А вот этот кто-то может вас извести с вашими точками, кишащими уголовниками. Это, повторяю, исключительно мои домыслы. И что мы тогда тут делаем? Странно, что мне приходится объяснять такие очевидные вещи.
— Ты очень умный паренёк, — улыбается он. — Ну, тогда пойми вот что. Контора далеко, а ты вот он, уже у меня. И на тебя у нас зуб имеется. Не у меня конкретно, а у всей нашей советской милиции. От рядового до самого министра. За то, как ты подставил своего начальника обл УВД и подложил нас под контору, буквально. Думаешь, всё забылось? В этом мире ничего не забывается. Так что за тобой должок имеется.
Я демонстративно смотрю на свои часы. Скучно, товарищ майор.
— И я могу тебя за что угодно взять. Хоть за хулиганство, хоть за кражу, хоть за спекуляцию или за хищение соцсобственности. Был бы человек, а дело найдётся. Я лично нарисую. И что, подумай и скажи мне, будет контора за тебя впрягаться?
— Не понимаю, о чём речь, но с интересом выслушаю ваш вывод.
— А вывод такой, что несмотря на твои связи и мнимую неуязвимость, ты вот у меня где.
Сказав это, он сжимает кулак и демонстрирует с близкого расстояния, поднося к моему носу. Я молчу, жду что будет дальше.
— И никто не будет тебя вытаскивать.
— Уверены? — усмехаюсь я.
— А давай проверим. Посидишь у меня недельку, а я пока дело тебе подберу поинтереснее. Ты сам рассуди, чего в тебе такого ценного, чтобы за тебя биться? Кто захочет из-за тебя подставляться, если ты в дерьмо вляпаешься? Ты свою роль уже сыграл. Можно дальше и без тебя. Оборудование заказать любой более-менее опытный контрабандист сможет. Персонала тоже хватает. А если тебя не станет, доля твоя корешам пойдёт. Так что единственный выход для тебя — это дружба со мной. Личные связи они ведь очень многое решают в нашей жизни. К тому же двадцать пять процентов — это не так много. Я, как видишь, не жадничаю. Но не только с московского объекта, но и с сибирских тоже. Со всего, короче.
— А что взамен? Иммунитет? Это чисто теоретические вопросы.
— А взамен защита от преследования.
— А если бы я убил кого-то?
— Ну, надеюсь, ты не такой дурак. За что будешь платить, в том будешь иметь защиту.
Я хмыкаю:
— И сколько у
