Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №01 за 1972 год
Влияние природной среды сказалось и на типе традиционного жилища, и на одежде. Для всех припамирских народностей характерен дом, сложенный из камня, сцементированного глиной, без окон. Кровля такого дома представляет собой ступенчатый свод — чорхона (с одним дымовым отверстием), поддерживаемый пятью деревянными столбами и балками. Вдоль стен идут нары, довольно широкие.
Традиционной была и туникообразного покроя одежда из домотканых шерстяных тканей (рубаха и штаны — для мужчин, шаровары и платье — для женщин). В холодное время года носили шерстяные халаты и шубы, сшитые из овчины мехом внутрь. Большой популярностью пользовались шерстяные, узорчатой вязки (без пяток) длинные носки джураб, поверх которых надевали пех — сшитые из сыромятной кожи сапоги на мягкой подошве, или деревянные туфли с тремя шипами на подошве типа сабо.
Одежда у всех народов Памира имеет много общего в покрое, одинаков и материал. Однако, например, бартангцы не носили черного цвета одежду (даже родившихся черных ягнят убивали). В Ванче, Язгулеме и Рушане иногда носили одежду и из хлопчатобумажных тканей. Головным убором шугнанцев и ваханцев была тюбетейка памирского типа (с плоским верхом), рушанцы же чаще носили белый войлочный колпак «паколь».
Таким образом, выработанные под влиянием природных условий характерные особенности хозяйства и материальной культуры, передаваясь из поколения в поколение, закреплялись традицией, становясь этнографическими особенностями определенной народности.
В годы социалистического строительства изживалась былая экономическая, культурная и бытовая обособленность памирских народностей. Выросли местные кадры специалистов: механизаторов, мелиораторов, агрономов, врачей, учителей... Интересно, что Хорог, например (по данным 1965 года), занимал среди всех городов в СССР первое место по числу лиц с высшим образованием на 1000 жителей.
И. Мухиддинов, научный сотрудник Института истории имени А. Дониша АН Таджикской ССР
Вода идет с гор
Это произошло ночью 19 февраля 1911 года. Зафиксировано даже время — вплоть до минут: 23 часа 15 минут. В следующую, шестнадцатую, минуту земля в долине Мургаба ожила, раздался страшный грохот, и громадная трехкилометровая гора упала в долину. Впоследствии подсчитали, что упало два миллиарда двести миллионов кубических метров камня.
О древности скотоводства на Памире свидетельствуют обряды, прежде всего связанные с почитанием овцы. Предки тех овец, которых стригут электромашинкой (на снимке), по преданию спустились на землю Памира с неба на облаке. «Дар» неба был хорошо рассчитан для местных условий: на облаке спустилась не курдючная овца «— она страдала бы от недостатка пастбищ в горах даже летом, а очень неприхотливая хвостатая овца из породы «гидик». Даже помет ее считался настолько чистым, что из него делали сосуды для хранения зерна. Когда же овцу приходилось продавать, то сам хозяин обращался к ней с прощальной речью... Интересно и то, что уже в древности иногда скот в Припамирье, в местах со скудными пастбищами, держали коллективно: так, волов после пахоты у подножия передавали в высокогорье, на хорошие пастбища, разумеется, за вознаграждение. Здесь скот оставался уже на все лето.
Почти десяток кишлаков пострадало от землетрясения; кишлака же, что находился в долине, просто не стало. Осталось только его название — Усой. «Пыль над селением стояла несколько дней. Только через три дня стало возможным пробраться к тому месту, где был Усой. Никакого следа от кишлака не осталось. Погибли все жители, которые находились в Усое во время обвала...» Так вспоминает о катастрофе Миршоиб Гургалиев, уехавший из Усоя в соседний кишлак на праздник.
Еще передвигались последние глыбы, а вода Мургаба, наткнувшись на громадную стену, уже образовывала озеро. Катастрофа была названа геологами Усойским завалом, а озеро — Сарезским.
Это событие ввиду своей трагичности недостойно было бы упоминания, если бы в природе не было худа без добра. 21 год спустя началось изучение энергетических ресурсов Памира, позднее была составлена карта этих ресурсов, и там, где произошла катастрофа, была запроектирована крупнейшая из памирских гидроэлектростанций — Сарезская. Здесь не нужны были титанические работы по созданию искусственного водохранилища, в горах тем более трудоемкие. Природа выполнила работу людей.
Прошло всего несколько дней после того, как геологи нашли здесь воду, но уже почти каждый из близлежащих селений поспешил прийти к источнику, чтобы попробовать, какова новая вода на вкус.
Кроме Сарезской, на карте Памира появилось еще более 50 предполагаемых станций, запасы Памира в этом отношении оказались редкостными. Реки и озера Памира со временем будут служить человеку, как служит сегодня река Гунт, снабжая Хорог и ближайшие колхозы электроэнергией.
Но есть еще одна проблема, связанная с реками Памира, над которой вряд ли задумывались в прошлом памирцы, приводя с искусством, достойным восхищения, воду ручьев и рек на свои поля. Самая главная река равнины Средней Азии, Амударья, насыщается водой Памира. Из 10 тысяч квадратных километров ледников, с которых Амударья собирает свою воду, более 7 тысяч приходится на Памир. Поэтому, когда через пески Каракумов вода Каракумского канала пришла в Ашхабад, это была и вода Памира. Скромные медленные реки Восточного Памира и непохожие на них бурные реки Западного, образуя верховья Амударьи — реку Пяндж, делают в пустыне то же самое, что и в горах: и там и здесь культура прежде всего развивалась в оазисах, расцветала в них по долинам рек, ибо известно, что вода—это жизнь. Проблема же заключается в том, чтобы горы — естественные накопители и хранители пресной воды — использовать рационально; может быть, в будущем человек научится искусственно накапливать в горах воду, намораживать водяные пары на ледники? Сделать это неизмеримо труднее, чем растопить ледники, получив «разовый выигрыш» (были такие проекты), но нужнее.
С древнейших времен хозяйственная деятельность человека на Западном Памире отражает специфику местных географических условий. Западный Памир характеризуется континентальным сухим климатом, поэтому высокогорное земледелие здесь (пшеница, ячмень, рожь, бобовые) основано на искусственном орошении. Сама природа гор с обилием горных быстротекущих ручьев и речек подсказывала человеку приемы и пути использования их вод для орошения полей. Каждый кишлак имел свой отдельный оросительный канал — арык. Каналы начинались высоко в горах и проходили по крутым, почти вертикальным склонам. Сооружение таких каналов — работа очень трудоемкая, поэтому делали их члены одной кишлачной общины все сообща.
Если бы яка на Памире не было, его, безусловно, следовало бы «выдумать», потому что по неприхотливости и полезности с ним может сравниться, пожалуй, только олень Севера. Шерсть его так велика, что як (по-местному — кутас) не нуждается ни в какой подстилке и может спокойно провести ночь на мерзлой земле и даже на снегу. С грузом в полтораста-двести килограммов этот гигант, дающий горцам и мясо и шерсть, движется по горным тропам с ловкостью и уверенностью почти цирковыми, не уступая в сноровке коренным жителям Памира. Про ячье же молоко киргизы говорят, что оно такое густое, что «на молоке ячихи заяц пляшет и не тонет». Единственный в Советском Союзе яководческий совхоз находится на Памире, у озера Булункуль, недалеко от Памирского тракта. Именно здесь, на берегах ленивых, медленных рек Восточного Памира, самые лучшие пастбища. Здесь в давние времена более всего кочевали памирские киргизы, и про эти места путешественники прошлого, умевшие говорить одновременно и точно и красиво, сказали: «Лучшие на свете пастбища тут, самая худшая скотина разжиреет здесь в десять дней». Может быть, поэтому именно здесь да еще в Тибете издавна живет это диковинное животное с хвостом лошади, с рогами быка и хрюкающее, как свинья.
Дороги уходят в горы
Ни об одной дороге мира не написано, наверно, столь много, как о тропах Памира. Любая цель, которую ни преследовал бы пришедший на Памир ученый, путешественник, отодвигалась на дни и недели, затраченные на дорогу. Не однажды идущему по Памиру вспоминалось краткое поэтическое предупреждение, якобы высеченное на скале над одной из троп: «Путник, будь осторожен, ты здесь — как слеза на реснице».
На Западном Памире мало ровных и обширных участков земли, где бы можно было применить не то что машины, но даже косу. Приходится и теперь пользоваться серпом. Отличительная черта серпа у памирских таджиков — гладкое лезвие, тогда как у язгу-лемцев — ближайших соседей дарвазцев, в Дарвазе и других местах Таджикистана серпы двух типов — с гладким лезвием и с зубцами на лезвии.
