Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1993 год
На вершине некогда стоял прекрасный храм, к которому имели доступ только жрецы, выполняющие особые, лишь им ведомые ритуалы. Сегодня дорога открыта и для простых смертных.
Это мир одиночества, на километры и километры — ни единой живой души, лишь горы, солончаки да причудливые нагромождения лавы.
И вот с вершины вулкана Ликанкабур, с высоты почти шесть километров, я любуюсь невероятной красотой пустыни. Отсутствие влаги делает воздух необычайно прозрачным, все видится удивительно четко. Я с трудом дышу из-за разряженности воздуха. Страшно холодно, и трудно представить, что внизу, в полутора днях пути, пышит жаром Атакама, раскаленный ад, где 500 лет тому назад погибли отряды конкистадора Диего де Альмагро, первого завоевателя инкского Чили. Полоса песка и камней длиной более тысячи километров проходит по тропику Козерога, зажатая между берегом Тихого океана и поражающей воображение цепью вулканов.
Чарлз Дарвин справедливо назвал эту зону «utterly desert», «полной пустыней»; в некоторых районах количество осадков не поддается измерению, иногда оно составляет десятую миллиметра в год, да и то лишь в виде утренних туманов. В иных поселениях неподалеку от Каламы дождь — историческое событие: в последний раз оно имело место двадцать лет тому назад, и ни один из ныне живущих не упомнит еще одного такого случая.
Главное следствие столь засушливого климата — отсутствие какого-либо растительного покрова. Лишь редким упрямым кактусам удается выжить там, где ночная сырость и зимние туманы дают им хотя бы небольшой шанс. Ломос — так называют индейцы эти островки жизни, притягивающие насекомых, мелких грызунов и птиц, которых не встретишь в других местах Атакамы. Кактусы представляют собой поразительное доказательство умения растений приспосабливаться к окружающей среде, но и человеку пришлось проявить немало упорства, чтобы освоить эти от веку бедные и враждебные земли.
За воротами Сан-Педро на высоте 2300 метров на три тысячи квадратных километров простирается гигантская впадина, образевавшаяся на месте высохшего древнего озера, оставившего на дне толстый слой соли. Зимой, во время ночных холодов, корка соли затвердевает, и по всей этой ослепительной белизне можно проехать на машине и достичь на юге поселения Пейне. Лагуна Гхаса потрясает на этом пути больше всего. Это уже настоящее озеро, образовавшееся из нескольких, чьи подпитывающиеся Рио-Гранде воды,— единственные, сумевшие выдержать процесс высыхания, поразивший весь район. Чистые берега лагуны превратили в свои колонии различные микроорганизмы, придающие лужам переливчатые цвета,— от красного до зеленого, в зависимости от вида поселившихся в них водорослей.
Удивительна панорама соляной корки, составленной из мириад аккуратных шестиугольников. Это целая сокровищница нитратов, а также самые большие запасы в мирелития — щелочного металла, используемого в металлургии, фармакологии и в керамическом производстве.
Три часа на вездеходе — и я уже на плоскогорье Татия, на высоте 4200 метров над уровнем моря, взираю на поистине апокалиптическое зрелище: 40 гейзеров и 70 действующих фумарол. Сильные выбросы горячей воды поднимаются в воздух на несколько метров и с шумом и свистом заливают зону в 10 квадратных километров. На такой высоте вода закипает при температуре 86 градусов Цельсия, а на глубине 800 метров ее температура достигает 265 градусов.
Пустыня Атакама становится главным действующим лицом истории Чили. В этих краях были обнаружены крупные залежи меди, железа, нитратов. Эти богатства и стали причиной войны в 1878 — 1884 годах между Чили, Перу и Боливией за права на новые месторождения.
И по сей день горнодобывающая промышленность остается одной из немногих активных отраслей в разоренной чилийской экономике. Поэтому турист, блуждающий в поисках истории по голым плоскогорьям района, не может не посетить Чикимату, самую большую в мире шахту, где работы ведутся открытым способом: это гигантский амфитеатр, в котором ежедневно 10 тысяч шахтеров добывают около 300 тысяч тонн сырья, готового для переработки в 2 тысячи тонн чистейшей меди. Вот оно где — богатство пустыни Атакама.
Длина карьера — пять километров, ширина — два, глубина — 600 метров. И все это на высоте 3000 метров над уровнем моря. Все вокруг кажется неподвижным и окаменелым. Из-за недостатка кислорода тяжело дышать.
... Дальше, к востоку, на Кордильера-де-Домейко, попадаешь в измерение, лишенное фактора времени. Асфальтовая дорога исчезает с последними приметами цивилизации. Вступаешь в земли, не принадлежащие никому, только жгучему солнцу днем и пронзительному холоду ночью. Пейзаж, будто перенесенный с чужой планеты...
И когда я возвращаюсь к Тихому океану и обогащенная кислородом кровь сильнее пульсирует в жилах, трудно поверить, что в нескольких часах пути отсюда проходит «граница мира»...
Яцек Палкевич Фото автора
Перевела с итальянского Е. Лившиц
Почитатели змея
Гипотеза, которую предлагает польский ученый, основываясь на кропотливом изучении древних культур, по его же словам,— «это вызов здравому смыслу: откуда вдруг взялось понятие хромосом в Шумере, а потом и в Мексике минимум за четыреста лет до изобретения микроскопа в Европе? Уже одно это утверждение должно было мне раз и навсегда сказать, через какую границу я не смею переступать. И все-таки я это совершил...»
На вершине тайны
…Я вышел на солнце. Ветер нес сухую пыль. Земля в эту пору года совершенно затвердела. Я начал подниматься на пирамиду. Камни были мелкие, из вулканической лавы. Часть камней, обработанная в форме брусков, образовывала несущие стены, массив пирамиды был заполнен камнями. Узкие высокие ступени вынуждали идти боком или чуть ли не на пальчиках. Попискивая и ахая, спазматически глотая воздух и размахивая руками, толпа взбиралась наверх.
— Зачем таскают с собой транзисторы? Ведь запрещено!— на ломаном испанском языке вопрошал проводника американец, желавший в тиши насладиться своим присутствием здесь.— Успокойте их!
— Si, senor! Да, господин,— соглашался проводник в соломенной шляпе с черными усиками.— Но они ответят, что находятся у себя.
Я глянул вокруг, всюду смуглые лица цвета кофе с молоком, охры или жженой сиены, живые, словно искорки, дети, раздобревшие матроны, веселая беззаботность, добродушная болтовня, семейная перекличка по-над головами толпы. Да, они были у себя! Больше того, были в своей семье! Черные волосы и глаза, как и их кожа, не были случайностью, они были такими, потому что «создавались» по плану, переданному в виде генов людьми, жившими здесь две тысячи лет назад. Именно эти гены, копируемые на протяжении сорока поколений, ходили сейчас здесь, «облаченные» в эти тела.
Трое детей, стоявших на верхней платформе, наклонившись над крутизной лестницы, скандировали:
— Sube, Igualita, sube! Забирайся, Игуалита, забирайся!
Пожилая служанка, индеанка без примеси белой крови — не то что господа, взявшие ее сюда, — лезла, задыхаясь, добродушно грозя детям. Она с трудом передвигала тяжелые бедра, распухшие икры. Слегка смущенная всеобщим вниманием и ничего не знающая о том, что она здесь — гораздо больше, чем кто-либо другой! — у себя. И больше, чем кто-либо другой, — на своей пирамиде. Она поднимала вверх те же самые гены темного пигмента, обильного потовыделения и индейских черт, которые вбирались здесь некогда с телами строителей пирамид.
Я стоял на верхней платформе пирамиды Солнца, уже примирившийся духовно с ползающим по ней муравейником. Cerro Gordo, Толстая Гора, заслоняла горизонт, лежала неохватным бревном на вылинявшей земле, фиолетово-синяя вдали. На ее фоне, в конце Дороги Мертвых, виднелась пирамида Луны. Стоя на триста шестьдесят пять ступеней — шестьдесят шесть метров — выше окружающей местности, я видел вокруг себя волнистые коричневые поля, покрытые в эту зимнюю пору пылью.
Солнце стояло в зените, и его лучи, словно для того, чтобы согреть меня, падали точно туда, где был я, на самую верхнюю платформу пирамиды.
Мексиканцы верили, что солнечная энергия вырывает материю из состояния инертности и придает ей жизнь. Так оно и есть в действительности. При температуре абсолютного нуля материя спит, в ней не протекают никакие процессы. Из этого исходят ученые, высчитывая тепловую смерть Вселенной.
Современная физика поставила знак равенства между материей и энергией. Они суть два состояния одного и того же. Так вот, солнечное вещество, превратившееся в энергию и посланное на Землю в виде излучения, здесь вновь через процесс фотосинтеза превращается в материю, в буквальном смысле продолжает существовать в живых организмах.
