Заячье сердце - Полина Ветер
Мы прогулялись пешком по набережной, посидели в кафе, он много рассказывал о своей жизни, спрашивал о моей. Всё было просто шикарно, я даже забылась на время и вновь ощутила эйфорию и дрожь в пальцах, когда ненавязчиво Ваня брал меня за руку.
Я узнала, что у Корзуна есть сестра, которая намного старше него и живёт в другом городе с мужем и детьми. Что он ненавидит балет и любит шоколадное мороженое. Нам было легко и комфортно вместе, несмотря на то, что долгое время я считала его недосягаемым.
Корзун оказался обычным человеком. Со своими достоинствами и слабостями. Очень милым и обаятельным.
А ещё искренне заинтересованным. Мной.
Я не чувствовала себя ущербной или недостаточно хорошей для него. Он смеялся над моими шутками и постоянно дотрагивался, вызывая по телу мурашки.
Я пребывала в прострации и эйфории…
Ровно до того момента, пока не получила сообщение от Крючковского.
Я нарочно сразу сказала ему, что гуляю с Ваней.
Потому что была зла на него.
Но, каюсь, не ожидала увидеть его у общаги. А тем более с признаниями. Странными, нелогичными и мало похожими на любовные, но всё же.
Он вслух сказал, что я нравлюсь ему, и он хочет меня.
А я понятия не имела, что мне делать с этой информацией теперь, после встречи с Корзуном.
Они меня запутали окончательно, изображая полнейший контраст: теплый, нежный, до одури галантный Ваня и Димка — отпетый эгоист, напористый и беспардонный.
А моё слабое непостоянное сердце не может определиться, с кем мне лучше.
А ещё, преследует такое ощущение, что мной играют. Они оба.
Поэтому, поддавшись на провокацию Катьки, с сотый раз одёргиваю юбку и плетусь за ней в такси.
Я просто не из тех, кто решает проблему. Я из тех, кто вляпывается ещё больше…
В клубе душно и громко.
Пару раз я уже посещала такие заведения, но то было около года назад, когда мы с Мироновой только стали близко общаться.
Андрей встречает нас у входа и проводит к столику, за которым уже сидят Ваня, Крючковский и Оксаночка, которая практически повисла на последнем, как обезьяна.
Я здороваюсь со всеми и устраиваюсь рядом с Корзуном, прямо напротив «влюблённой парочки».
Ваня, перекрикивая музыку, спрашивает, что я буду пить, и делает знак официанту.
Андрей сразу берёт Катьку в оборот, отсекая её от нас широкой спиной, а я чувствую себя неуютно под тяжёлым взглядом Выскочки и тёплой ладонью Корзуна, которая покоится на моём плече.
Дима делает вид, что его не интересует происходящее, изредка кивая Симаковой, которую будто прорвало на разговоры. Хорошо, что я не слышу из-за музыки её писклявый голос. Всё-таки позвать её с собой было не лучшей идеей.
К тому же, я ловлю себя на том, что испытываю чувство, которое сейчас ощущать не должна.
— Ты такая эффектная сегодня. — Говорит мне в ухо Ваня, чуть сжимая плечо рукой. — Я поражён.
Ещё бы…
Такой длины обычно бывают повязки на голову, а не юбки.
— Спасибо. — Улыбаюсь ему в ответ. — Ты тоже ничего.
Он тоже растягивает красивые губы в улыбке, а я хватаюсь за свой коктейль и отпиваю сразу половину.
Мне надо расслабиться.
— Почему мы не познакомились раньше? — Корзун сидит так близко ко мне, что бросает в жар.
Я чувствую его горячее дыхание на коже и непроизвольно свожу ноги.
Симакова уже облобызала всего Крючковского, из чего делаю вывод, что в ней уже не один коктейль, а «полная загрузка».
Когда успела нахрюкаться?
— Всему своё время. — Отвечаю уклончиво. А сама понимаю, что случись наше знакомство раньше, всё было бы просто и ясно. И никаких душевных метаний.
— Андрей, можно мне отвлечь от тебя мою подругу?
Парень поворачивается и улыбается довольно.
— Если только ненадолго.
Я киваю Катьке, намекая, что хочу выйти. Но она интерпретирует по-своему.
— Мы пойдём потанцуем! — Кричит, чтобы все услышали.
О, нет…
Ещё и танцы.
Не знаю, как все, а я в этой набедренной повязке, разве что с места на место переступать могу.
Залпом допиваю коктейль, грозясь прослыть алкашкой в Ваниных глазах. Но мне всё равно. Без допинга мой организм на танцы не способен.
Катька тащит меня за руку в центр танцпола, и мы начинаем двигаться под музыку, что стучит по ушам.
Я бросаю взгляд в сторону нашего столика. Андрей что-то говорит Ване, и тот впивается в меня красноречивым взглядом. Проходится по всему телу, по ногам и задерживается где-то посередине. Неожидающая такого откровенного поведения, отворачиваюсь и продолжаю танцевать. Мне становится неуютно и душно.
— Кать, пойдём выйдем в туалет. — Кричу подруге.
— Я не хочу, там накурено!
Ладно.
— Я пойду, сейчас вернусь.
Пробиваюсь сквозь толпу к заветным кабинкам.
Не надо было сюда идти. Чувствую себя грязной потаскушкой в своём наряде и среди этой толпы пьяных озабоченных людей.
Приходится отстоять очередь и послушать трёп трёх вульгарных девиц, которые явно тут частые посетители.
Сделав свои дела и вымыв тщательно руки, возвращаюсь обратно в зал, но на самом выходе меня перехватывает Крючковский.
У него недовольный вид, даже немного угрожающий.
— Пошли, выйдем. — Говорит он без предисловий и сразу берёт за руку. Ведёт меня к запасному выходу, через который, минуя грозного охранника, мы попадаем на улицу.
Я вдыхаю свежий воздух и ощущаю, как начинает болеть голова.
— Что это на тебе? — Спрашивает, отпуская и пряча руки в карманы.
Кошусь вниз, пожимая плечами.
— Юбка.
— Когда я говорил надеть что-нибудь «отпадное», я не имел ввиду проститутский наряд.
Я вспыхиваю возмущением. Отчасти от того, что он прав: выгляжу не просто вызывающе. Это реальный «отпад».
— Это всё? Я могу идти? — Складываю руки на груди.
Кто он такой, чтобы тут выделываться? Симакову вон, пусть в паранджу наряжает.
— Нет. Не можешь.
— Что ещё?
— Поехали домой. — Как-то неожиданно без агрессии, ровным тоном.
Я даже теряюсь на минуту.
А потом во мне просыпается обычная язва Алина.
— К тебе? — Наклоняю голову и прищуриваю глаза.
Его глаза, как ни странно, смотрят не на декольте, а в лицо.
— Я бы сказал: «да». Но ты не захочешь.
— Ты всё будешь за меня решать? — Почему я злюсь? Опять. Он просто бесит меня почему-то, это необъяснимо.
— Я просто хочу отвезти тебя домой, пока ты своей голой попой приключения не словила.
Настырный.
— У меня есть защитник, если ты не заметил. И тебе есть о ком беспокоиться тоже.
— И где
