Маморитаи - Posok Pok
Итачи выдержал натиск Шисуи и даже не покосился на мелькнувшую, точно вспышка, крылатую фигуру. Ворон навис над друзьями, его проникающий в глубины души крик ознаменовал последующий лёт вниз. Он спикировал, как стрела, взмахнул крыльями, сменяя положение и вцепился когтями в плечи Шисуи, когда Итачи звонко парировал кунай, черканул по шее и ударом ноги о грудь оттолкнулся, взлетая в воздух, мгновенно растворившись в сгущающимся багровом тумане. Карканье сотен ворон, круживших вокруг заполонили сознание восставшего, ввергая в дезориентацию и смуту. Кожу щипали острыми клювами, раздирали когтями, его съедали заживо, но взгляд…взгляда от самой первой вороны он не отводил и позволил себе, несмотря на все протесты непослушного тела, заглянуть глубже в яростно блестящий, отданный перед смертью Мангёко Шаринган.
Итачи сдержанно кивнул вздрогнувшему Шисуи. Кузен размял плечи, обводя рассеянным после снятия гендзюцу взором поле боя. Война походила на кровавую резню, грозящую перерасти в нечто более ужасающее и смертоносное, то, что потрясет мир, затронет каждую душу, будь то ниндзя, Дайме, аристократ или крестьянин.
— Ты чересчур жесток, — надул губы Шисуи, повернув голову к невозмутимому другу.
Итачи, не теряя времени, незаметно для обычного глаза сблизился с Шисуи, схватил его за предплечье и сложил печать. Недолгое головокружение служило знаком короткой телепортации.
Шисуи пошатнулся, забавно скривился, обнаружив себя стоящим посреди никем не тронутой поляны, окруженной многовековыми деревьями. Стая воронов ринулась прочь от парочки друзей, напоследок один из них цапнул шикнувшего Шисуи.
— Что за?…Следи за своими питомцами! — воскликнул он, тряся рукой.
— Успокойся, — бесстрастно отрезал, наклонил подбородок Итачи — Воскрешенных контролируют. Ты можешь сказать кто именно? Видел лицо кукловода?
— Кукловода? Мы тебе что, марионетки? — фыркнул Шисуи, но незамедлительно растерял всю напускную шутливость — Меня воскресили неподалёку от Страны Рек. Рядом никого не было, однако ему для контроля пришлось постоянно использовать свою чакру. Я ощущал эманации до снятия техники и могу провести нас в его логово. Если он не сбежал.
— Он не трус.
— Ты понял кто…Зачем вообще спрашивал? Ты не меняешься — с досадой цыкнул Шисуи, надул по-детски щёки. Выражение Итачи ничуть не дрогнуло, он по прежнему задумчиво всматривался в небо, витая в собственных размышлениях и не обращал внимания на притворные обиды.
— Догадка, — коротко объяснил Итачи — Поспешим. Нельзя терять время.
— А ты по-прежнему скуп, друг мой, — Шисуи повернулся спиной к Итачи, размял плечи, попрыгал и дерзко, громко подстрекнул — Не отставай, а то потеряешься!
Порыв ветра с острым свистом срезал притоптанную траву и отбросил сухие сучья с камнями врозь — два неразличимых силуэта растворились среди шуршащих разноцветных крон.
Белоснежный орёл завис над поляной, сверкая холодными льдинками глаз, где состоялись короткий совет и издал зазывной стрекочущий клич. Он взмахнул широким разворотом крыльев, сбрасывая несколько перьев подхватившему их ветру, и устремился вслед двоюродным братьям.
* * *
Звезды смущенно мерцали вокруг выглядывающей из-за редких, полупрозрачных чернеющих облаков тусклой луны. Последние солнечные лучи с неохотой ласкали землю, деревья, тонкие листья и сиротливо возвышенного в чаще мрачного леса деревянный охотничий домик. Небо сменяло лазурный цвет на сгустки оранжевого и жёлтого, буквально горя вместе с временно затихшими в некоторых дивизиях битвами. Ветер бесшумно колыхал висящие на ветке колокольчики, резко звякнувшие вместе со скрипом гниющей двери дома. Половицы лестницы прогнулись под тяжелым шагом лениво ступающего старика. Он поправил рукав тёмно-зеленого кимоно, презренно щуря единственный не скрытый бинтами глаз, обращённый на незваных гостей.
Две фигуры, чьи лица невозможно разглядеть, подсвечивались со спины редкими предзакатными, теряющими жизнь лучами, всеми силами пытались пробраться сквозь густые желтеющие кроны, что гипнотически шуршали, покачиваясь из стороны в сторону, напоминая шипение песка в песочных часах. Словно отсчет чьей-то жизни подходил к концу.
Будто к старику пришли его личные жрицы смерти.
— Данзо, — Шисуи протянул отдающее горечью на языке имя, стиснул до боли зубы — Как ты догадался? Нет, как я не узнал эту чакру?
Итачи активированным шаринганом просканировал бывшего советника, напряженно остановился на пластом висящей руке врага. Спина горела в не по осеннему жарком заходящем солнечном свете, сбоку звенели колокольчики, а пространство наполняло запахами сырой древесины, гнилью и металлом.
По скулам старика скользнули желавки, капилляры в глазу полопались, зрачок опасно расширился, как у обезумевшего демона. Шлёпки оторвались от пола с чмокающим звуком. Свист — несколько кунаев неудачно вонзаются в пустую половицу на веранде.
Шисуи метнулся к прыгнувшему в воздух Данзо, ловко увернулся от смертельных воздушных пуль. Ему понадобился миг, чтобы сблизиться с врагом и тяжелым пинком в солнечное сплетение откинуть его. Шимура перевернулся, врезался в толстый ствол, отчего прерывистых выдох разрушил безмолвную тишину. Несколько листьев в танце осыпались на больную голову пострадавшего вместе с деревянной крошкой. Он стёк на землю, зажмурился, лицо исказила недолгая гримаса, сделав морщины глубже, отторгающее ки подобно пару обхватило потрескивающий воздух.
Шисуи порывисто дёрнулся, неожиданно ощущая как его за плечо тянут назад. Он повернул голову, сталкиваясь с будто пожирающим гневом Аматерасу шаринганом Итачи, чужие пальцы сильнее вонзились и могли бы причинить ужасную боль, не являясь Шисуи мертвецом.
— Вы не убьете меня, — прокряхтел со смешком Данзо, разлепляя веко — Техника нечестивого воскрешения никогда не исчезнет, если я погибну. Лишь Я способен её отменить.
Губы Шисуи дрогнули в натянутой ухмылке, подбородок вздёрнулся верх. Он скинул руку Итачи с плеча и посмотрел на Шимуру, гордо расправив плечи.
— Подобную тебе падаль даже убивать омерзительно. В мире существует множество способов заставить пленного исполнять что захочется экзекутору.
— Думаешь, хватит силенок, чтобы меня остановить? — Данзо без проблем встал на ноги, неспешными движениями, под двумя парой острых багровых взглядов, размотал бинты на руке и голове — С моей силой никто не победит меня! Вы не знаете и доли того, на что я способен, мальчишки.
Он вскинул оголенную руку, по предплечью которой вертелось не меньше десятка шаринганов, периодически моргая, словно живые. По спинам Учиха пробежал холодок от столь противоестественной, отвратительной картины, а от знания, что они принадлежали их родным, соклановцам мышцы сковывает льдом. Итачи не выдал обуявшей его печали, он смотрел на бывшего старейшину Конохи с внимательным прищуром, мимолетно переглянулся с Шисуи. Они безмолвно вели разговор, как в давние времена, ушедшие в прошлое под натиском властолюбия стоящего напротив них врага.
Итачи прогнал мимолётную мысль, ведущую его к извечным рассуждениям о
