Мой (не)бывший муж (СИ) - Софи Росс
— Это лишнее, — пытаюсь вырвать руки, но Марк мягко удерживает мои запястья.
— Свяжу, котенок, — усмехается, приподнимая уголок губ. — И придется тогда самому тебя кормить.
— Агриппина не одобрит.
— Я смогу ее переубедить.
Зачем он наклоняется так близко? Почему я опять чувствую его дыхание на своих губах?
— Не надо вредить себе, Влада, — он долго смотрит в мои глаза, а потом просто отпускает и отходит в сторону, чтобы я могла быстро прошмыгнуть мимо и вернуться в гостиную.
Ужин проходит спокойно. В основном говорит Агриппина, позволяя нам всем лишь иногда вставлять по паре слов. Мужчины нахваливают ее мясо, подозреваю, чтобы сделать женщине приятно, потому что оно оказалось пересоленным, а мы с Настей постоянно переглядываемся и периодически ускользаем на кухню, чтобы проверить десерт.
Агриппина решила приготовить яблочный пирог на скорую руку и поручила нам следить за степенью его «прожарки».
— Мне кажется, Егор действительно запал на меня. Ну и пусть мы познакомились в таких обстоятельствах.
— Насть… — говорю, нагибаясь, чтобы проверить духовку. — Это не тот мужчина, с которым тебе стоит связываться. Лучше заблокируй его номер и вообще забудь, что вы знакомились.
— Легко тебе говорить. В таком доме живешь…
— Я ведь тебе уже сказала, что мы с Марком давно развелись.
— Как развелись, так и обратно сойдетесь. Или ты будешь полной дурой, уж прости. Такого мужика профукать.
— Знала бы ты о причинах развода…
— Изменил что ли? Ерунда это все, жил-то он с тобой.
У меня не находится аргументов противостоять Насте.
В конце ужина Агриппина заставляет нас всех дружно убирать со стола и мыть посуду. Мальчики, как она их окрестила, таскают тарелки, я мою, а Настя вытирает все полотенцем. А посудомоечная машина — неэкономный расход воды, так что ручками все, ручками.
Некоторые вещи не меняются.
После уборки Агриппина в обход Марка от своей широкой души предлагает Егору с моей подругой остаться ночевать в доме.
— Ну куда вы поедете? Месте же всем хватит, — она продолжает настаивать, хотя Егор уже четко дал понять, что у них другие планы на эту ночь.
Настя лишь отвела взгляд, но по ее покрасневшим щекам я сразу все поняла. Мои предупреждения прошли мимо ушей.
— Ма, ну не начинай.
— Что ты заладил, «ма» да «ма»? Хоть бы раз матерью нормально назвал.
— Смысл от этого не поменяется, — отрезает Егор.
Грустно наблюдать за тем, как Агриппина тянется к нему, а Егору все равно. Мне кажется, он даже о ее болезни не особо переживает. Но она-то его любит, всем сердцем. Намного больше Марка, хоть и мой бывший муж для нее не чужой.
У меня внутри все клокочет от этого холодного безразличия со стороны Егора и теплого взгляда любящей матери, направленного на него после всего, что он выкидывал в прошлом.
Напоследок я обнимаюсь с Настей, шепчу ей, чтобы была осторожной. Она опять отмахивается от меня и выходит на улицу под ручку с Егором.
— Что-то я устала за этот день. Пойду-ка прилягу, попытаюсь уснуть, — Агриппина чмокает губами возле моей щеки, треплет Марка по волосам и желает нам спокойной ночи. В конце конечно же двусмысленно подмигивает.
— Я буду в кабинете, — говорит мой бывший муж, после того как мы остаемся вдвоем. — Дверь не запирай.
До его прихода в нашу спальню я не могу уснуть.
А потом под весом его тела прогибается матрас справа от меня, и я перестаю дышать.
Глава 8
Марк
Честно говоря, я надеялся на то, что Влада успела уснуть за это время.
Зря надеялся.
Лежу и слушаю ее учащенное дыхание. Влада периодически ерзает на кровати и, по-моему, еще через пару таких раз полетит прямиком на пол, потому что она уже успела отодвинуться от меня на самый край. А я ведь не пытался к ней лезть.
Почему-то вспоминаю, как в прошлом просыпался практически полностью под ней. Она почти всем телом забиралась на меня во сне — закидывала ноги, руку, прижималась так близко, что даже зимой было ужасно жарко.
Но я терпел, хотя в принципе мне больше по душе прохлада. До Влады ненавидел просыпаться с чьим-то дыханием на коже, а ее наоборот только ближе притягивал и рассматривал по утрам ее лицо. Иногда подрагивающие ресницы, приоткрытые губы, родинки возле брови и на правой щеке.
— Бить и насиловать? — философски размышляю вслух.
— Что? — бывшая жена выдает себя с головой. Так долго делала вид, что спит, а в итоге банально спалилась из-за своего любопытства.
— Ну, что я там по плану буду с тобой делать, бить и насиловать? А в каком порядке? Я предлагаю все-таки в обратном, не очень мне хочется иметь тушку с заплывшим глазом.
— О чем ты говоришь?
— Да ты же дышишь так, будто с маньяком в одной постели оказалась. Обидно, знаешь ли, — театрально вздыхаю, тянусь к одеялу, которое до этого не трогал.
Лучше бы так и не посягал на ее территорию. Влада в очередной раз дергается — почувствовала, наверное, шевеление за спиной. Теперь она в максимально опасной близости к полу.
— Это уже просто смешно, — не выдерживаю.
Быстро, чтобы Влада не успела от меня улизнуть, выкидываю руки вперед и обнимаю ее этот спасительный кокон, притягивая к своей груди. Ну хоть не навернется теперь носом вниз.
— Ты что себе позволяешь? — шипит разъяренной кошкой, брыкается. — Мы так не договаривались, ты не имеешь права меня трогать, — опять бессмысленные шевеления. — Мне противно! — добавляет чуть громче.
— Противно, говоришь? Не имею права? А как же супружеский долг, котенок? — выдыхаю в шею бывшей жене, и в голову тут же ударяет слабый запах ее духов.
Чувствую себя какой-то собакой Павлова. Рефлексы, мать их.
— Это… Это?.. — Влада заикается, и только спустя секунд десять я понимаю, в чем дело.
Одеяло сбилось, и теперь бывшая жена прижимается задницей к моей нехилой такой эрекции.
— Это член, малышка, а я — вполне здоровый мужик. Как еще я должен реагировать на женщину в своей постели?
— На бывшую жену!
— Женщиной ты от этого быть не перестала, — усмехаюсь ей в волосы и впоследствии не могу сдержаться.
Целую Владу в шею, провожу языком по коже, цепляю мочку зубами и слегка
