Кровью и жизнью (СИ) - Елена Добрынина
После этого мэтр сопроводил нас в здание женского общежития. Да, мне придется жить там, и делить комнату с другой девочкой. Таков устав школы : с новичком обязательно должен жить кто-то более опытный, чтобы в случае чего «взять под контроль спонтанный выброс силы или позвать на помощь преподавателей». Вот после этой фразы я сразу почувствовала себя ходячей бомбой среди сотен других ходячих бомб. Ощущение прескверное. Кастелянша общежития мистресс Грин — суровая дама средних лет, очень напомнила мне мэм Шульц, столь же величественна и объемна. Жить я буду на третьем этаже с некой Алисией Уилби, огневичкой, форму и ключи от комнаты мне выдадут при заселении. И я начинаю паниковать, когда думаю, что это будет уже завтра.
Скучаю. Твоя Эмма.
Я отложила автоматическое перо и откинулась в кресле. Устала.. такой суматошный день, и это еще даже не начало.
Остаток вечера мы провели с па. Играли в карты, смеялись, дурачились, вспоминали какие-то смешные семейные случаи. О том, что завтра я впервые останусь совсем одна, я старалась не думать.
Во сне я снова с друзьями. На сей раз их только двое — Эд и русоволосый крепкий парень, маг земли. Мы в гостях у последнего. Пока старшие родственники общаются в гостиной, сплетничают и строят разные планы, а младшие кузены ищут нас по всему дому, мы пробрались в мастерскую нашего друга.
Мы сидим за большим рабочим столом, под лампой. Вокруг стеллажи с корзинками и комоды с выдвигающимися ящичками. Наш приятель роется в этих ящиках, потирает задумчиво рукой затылок — видимо, забыл, где хранятся нужные ему детали или инструменты. Тем временем Эд открывает первый попавшийся из них и присвистывает. Заглядываю туда и открываю рот от изумления: сверкающая россыпь огненных рубинов всех оттенков красного. Самый маленький из них — с ноготь моего мизинца. Наконец, все нужное найдено, и мы переходим к самому процессу. Наш артефактор выкладывает на поверхность стола два круглых камешка, тоже красных, но несколько менее блестящих(«гранаты», — доносится как сквозь толщу воды) и медную проволоку. Удивленно смотрю на то, как споро крепкие пальцы сплетают из проволоки незатейливые браслеты, вплетая по камню в каждый. Эд меж тем сосредоточенно глядя на его работу, делает пальцами движения, словно сплетая невидимую сеть и накидывает ее на руки друга. Тот, продолжая плести, вдавливает пальцы в камень, словно вплавляет в них нечто незримое. Так вдвоем они и продолжают работать. И когда второй браслет готов, их пальцы подрагивают от напряжения, а на высоких лбах блестят бисеринки пота.
«Вот.. держи.. готово», — с усталой улыбкой протягивает мне браслеты мой самый надежный друг. «Спасибо, Лай, Эд», — благодарность моя не знает границ. Я обнимаю друзей крепче, чем могла бы обнимать братьев.
Лай.. конечно, Лай. И когда я проваливаюсь в другой сон, на моем лице еще блуждает улыбка.
Глава 5
В школу мы приехали, когда день только начинал клониться к вечеру. Па подписал необходимые бумаги для заселения у мистресс Грин и помог донести вещи до моей (уже моей) комнаты. В комнате никого не было (это вызвало у меня облегчение). Само же помещение положительных эмоций не прибавило: небольшая комнатушка, вся обстановка которой — две узкие кровати, два небольших письменных стола с одинаковыми лампами, два совсем уж крошечных шкафчика да умывальник в углу — «съела» больше половины пространства. Небольшое окно посередине одной из стен, заключенное в рамку простеньких цветастых занавесок, света пропускало мало ,и уже сейчас комната казалась темной. Я щелкнула рычажком выключателя — и под потолком вспыхнула люстра с тремя лампочками безо всяких плафонов, освещая не замеченные раньше детали: стопки тетрадей на одном из столов, развешенные по стенам вырезки из журналов, чисто выметенный, но щербатый деревянный пол, полосатые вязаные половички у кроватей.
— Ну что ж, — протянул па. — Жить можно. По крайней мере, твоя соседка чистоплотна, это большой плюс.
Он занес мои чемоданы и коробки в комнату.
— Ну что ж, милая, проводи меня до двери, заодно зайдешь к кастелянше за формой и дальнейшими инструкциями.
Мы спустились вниз. Я отметила, что сегодня здесь более оживленно, чем показалось мне вчера : то вверх, то вниз по ступенькам бегали ученицы и кидали на нас с па заинтересованные взгляды.
— До свидания, дочка, — па обнял меня на прощание. — Долгие проводы — лишние слезы. Пиши нам, пиши сестре. Буду звонить вашему директору время от времени. Мы любим тебя и обязательно приедем на каникулы.
— Буду ждать. Люблю вас. — улыбнулась я па и помахала ему рукой, когда он обернулся, открывая дверь. Ну вот и все.
Тяжесть в груди, которая не покидала сегодня весь день, собралась было комком в горле, но я вовремя вспомнила, что времени страдать нет : надо получить форму, разузнать все о том, когда здесь принято ужинать (и завтракать и обедать к тому же), разобрать свои вещи. С первого пункта я и решила начать.
Мистресс Грин ждала меня в своем кабинете.
— Так, Дженкинс. Ну-ка прикинем размер.. ага.. Вот ваша форма.
На стол легла стопка отутюженной одежды. «Серая», — вздохнула мысленно.
— ... вот форма для спортивных занятий..
И новая стопка, на сей раз бурая.
— Вот комплект постельного белья, — третья, кипенно-белого цвета. — Белье раз в неделю сдаете в стирку, получаете взамен новое. Форму и личные вещи стираете и чистите сами. Вот еще, получите, — на стол легла металлическая бляшка, — пропуск, предъявляете на входе— выходе из школы и в общежитие. Артефакт!
Последнее слово кастелянша произнесла горделиво, подталкивая бляшку в мою сторону.
— О! — я протянула к ней руку, и в нее тут же ударил маленький, но колкий разряд. -Ой!
— Запечатлелся, — довольно кивнула коварная женщина. — Теперь никто, кроме тебя по нему пройти не сможет. Что еще? — и с несколько скучающим видом начала перечислять: «Приходить в общежитие не позже десяти вечера. Не шуметь, кавалеров не водить. Вопросы есть какие-нибудь?»
— Да. Когда тут принято ужинать? И где можно посмотреть расписание? И можно ли выходить из школы в город?
— Ужин в семь,
