Договорная жена. Завоевать любовь - Мила Реброва
К тому же я приобрела иммунитет, ведь мой бывший муж был настоящим красавцем, и теперь я считала, что от красивых мужчин не стоит ждать ничего хорошего.
– Ладно, – в конце концов согласилась я, не видя большой проблемы в совместном обеде. – Пока, Пухляш, – вздохнула я и, не удержавшись, поцеловала свою прелесть в пухлую щечку, на что он тут же радостно заагукал, расплываясь в беззубой улыбке. – Веди себя хорошо и не капризничай больше, – передала его отцу, погладив напоследок по головке.
– А-а-а-а, – тут же начал протестовать он, вертясь как уж в руках отца.
– Вот об этом я и говорю! – проворчал он, пытаясь совладать с Пухляшом, который являлся тем еще упрямцем. Наконец Хамзатову удалось устроить его в кресле, и уставший малыш заснул, когда тот дал ему соску.
Потом, коротко простившись, он уехал, а я с трудом сдержала крик радости, который так и рвался из меня. Влетела в дом и чуть ли не заплясала, взбудораженная тем, что буду иметь возможность ежедневно видеться с Пухляшом. Понимала, что глупо так прикипать к чужому ребенку, тем более ребенку Хамзатова, который терпеть меня не может, но сердцу ведь не прикажешь – оно само решает, кого ему любить.
Хоть и не всегда правильно.
Мысли вновь вернулись к предателю мужу, но я быстро вытеснила их мыслями о моем милом Пухляше, ведь думать о моем ангелочке было куда приятнее, чем об этом недостойном.
Аля
– Ох не нравится мне это, дочка! – причитал отец за завтраком. – Привяжешься ведь, как потом излечишь свое сердце?
– Как-нибудь излечу, – вздохнула я, доедая кашу и неся чашку в раковину. – Ну не могу я иначе, пап. Ты не представляешь, какой Пухляш… Я таких детей никогда не видела.
Отец молчал, но по его взгляду было понятно, что он не одобряет моей затеи. Наверное, не знай он о моем неутешительном диагнозе, отнесся бы проще, но, понимая, что своих детей у меня никогда не будет, он очень беспокоился, как мне дастся расставание с Пухляшом.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – проговорил он напоследок, вставая. – Поехали, жду тебя в машине.
Быстро прибрав на кухне, чтобы к вечеру вернуться в чистый дом, я надела платок, полностью скрывающий мои светлые волосы, радуясь, что хотя бы их не запустила, вовремя обновляя окрашивание. Они были моей гордостью, и я не могла позволить себе лишиться и их.
Обвела губы коричневым карандашом и мазнула капелькой блеска, наверное впервые уделив своему лицу чуть больше внимания с тех пор, как вернулась в отчий дом. Только сейчас заметила, какой бледной и невзрачной стала. Все-таки горе придает свой отпечаток, как и уныние, которому предаваться ныне я больше не была намерена.
* * *
– Не волнуйся ты так, Мурад уже обо всем мне сообщил, спокойно иди и занимайся Султанчиком, – сказала мне Айна Зурабовна, когда я сбивчиво начала объяснять ей, что мне нужно в кабинет к начальнику.
– Думаю, я вернусь к четырем и закончу…
– Мне поможет девушка из соседнего отдела, так что не думай о работе, – удивляя меня, проговорила она с улыбкой.
Значит, шеф не соврал и действительно нашел мне временную замену? Что ж, хорошо. Мне совсем не хотелось нагружать Айну Зурабовну. А если честно, то эта новость подарила мне облегчение еще и потому, что уже обед, а Мурад Бисланович даже не позвонил, чтобы подтвердить нашу договоренность, и я уже начала было волноваться, что он передумал…
– Я так рада, что ты присмотришь за этим бедным ребенком. Бедный малыш с рождения не знает женской ласки и тепла.
Ответив что-то нейтральное, я вышла из кабинета и направилась в крыло начальника, чувствуя покалывание в пальцах от желания приласкать своего маленького малыша.
Удивившись, что секретарши нет на месте, я коротко постучала и, получив разрешение войти, зашла в кабинет, тут же ища глазами Пухляша.
– Й-я-я-й! – заметил меня ребенок, полусидевший на коленях Хамзатова.
– Ты вовремя, я как раз собирался тебе звонить, – кивнул мне большой начальник. – Поехали сразу обедать, я сегодня даже не позавтракал нормально. Богатырь с утра был требовательным и капризным.
– Можно я возьму? – замялась я, подойдя к его столу.
– Боюсь, если я скажу нет, он возьмет и сам к тебе уползет, – закатил он глаза на сына, который дрыгался всем телом, тяня ко мне свои пухлые ручки.
– Ну иди, иди сюда, – рассмеялась я, позабавленная его нетерпением. Пухляш тут же довольно вздохнул, словно получил что-то, чего очень долго ждал, я же пыталась не думать о том, какое удовольствие мне доставляет мысль о том, что я нужна ему так же, как и он мне.
Вдыхая сладкий запах своего толстячка, я повернулась к Хамзатову спиной, чтобы он не видел, какие эмоции обуревают меня в этот момент. Сладкий маленький ребеночек, о котором я так мечтала, был в моих руках и дарил мне такую радость, что мне даже было страшно. Разве можно чувствовать такое к чужому человечку? Ведь у моих сестер и кузин тоже есть дети, но никогда во мне не просыпались такие чувства к ним. С Пухляшом я словно становилась единым целым.
– Поехали, – встал Хамзатов, надевая пиджак. – Мне взять его? – по-джентельменски спросил он, удивляя меня.
– Нет, мне не тяжело, да и он слишком хорошо устроился, – опустила я глаза на довольного ребенка, чья голова лежала на моем плече, а губы растягивала довольная улыбка.
– Даже слишком хорошо, – привычно проворчал начальник, и я впервые поняла почему. Должно быть, мужчине, который привык быть центром вселенной для своего сына, трудно смириться с тем, что его место занял кто-то другой, ведь с самого рождения у Султана был только он.
Мурад Бисланович открыл передо мной дверь и, дождавшись, когда я выйду, закрыл ее на ключ.
– Мой секретарь взяла больничный, – объяснил он, видя мое удивление. – Просто какое-то нашествие болезней.
* * *
Ехали мы молча, я сразу заняла заднее сиденье и приняла помощь Хамзатова, так как не представляла, как управиться с многочисленными ремнями детского кресла.
Малыш лежал довольный всю дорогу, принимая мою ласку, оторваться от него было просто нереально, и я то и дело трогала его маленькие пальчики. Вес, ушедший за время болезни, потихоньку возвращался, и складочки на его «шее» просто сводили меня с ума. Если бы не
