Может быть, он? - Елена Лабрус

— Не свистит, — улыбнулась Крис и вдруг нахмурилась, всматриваясь в его лицо. — О чём ты думаешь? Вот сейчас.

— Об отце? — пожал он плечами.

— Нет, о чём-то другом. Ты так стискиваешь зубы, что я переживаю: они раскрошатся, и твой стоматолог озолотится, а он этого наверняка не заслужил.

— Ни о чём, — улыбнулся Мир. — Неважно.

— Поверь, с чужими проблемами я справляюсь куда лучше, чем со своими, — держала она дверь, не позволяя той закрыться.

— Это не проблема. Так. Просто дата, которая не выходит из головы. — Она терпеливо ждала, давая понять, что готова слушать. Мир выдохнул. — В этот день ровно год назад я должен был жениться. — Он снова набрал воздуха в грудь. — Мы так долго его выбирали. Так много спорили. Ругались, — мотнул головой. — Было бы из-за чего. Не случилось. А сегодня, в этот же день…

Он хотел сказать: я встретил тебя, но она оказалась быстрее.

— Ты узнал, что отец болен. Это и правда заставляет задуматься. Почему, в одни дни год из года ничего не происходит, и они исчезают без следа, а другие словно притягивают события. Я бы точно задумалась, — протянула она руку.

Он сжал её ладонь.

— До завтра, Кристина Валерьевна!

— До сегодня, Миро̀!

Глава 7

Когда на следующее утро я заводила машину, в мире определённо стало чуть больше равновесия и чуть меньше ненависти. По крайней мере, элитный район, где мы жили, больше меня не ненавидел. Ну разве что чуть-чуть, когда я стирала с лобового стекла птичье дерьмо и материла откормленных голубей, что нагадили на машину.

— Миро̀, Миро̀, ах как красиво я бы стонала твоё имя, — с семи утра посматривала я в телефон, ожидая звонка, щёлкала по клавишам рабочей клавиатуры, перепроверяя лежащие на столе авансовые отчёты, и отхлёбывала из большой кружки кофе, подпевая Ариане, голосящей по радио:

— …Cause if you want to keep me… You gotta, gotta, gotta, gotta… Got to love me harder… Harder, harder, harder…

…Потому что, если ты хочешь удержать меня… Ты должен-должен-должен… Любить меня сильнее… Крепче, жёстче, сильнее…

Четыре часа на сон — конечно, немного. А если в неделю? А если в год?..

И куда я буду девать столько свободного времени, если буду так мало спать?

К сожалению, недосып обычно сказывался заторможенностью и усталостью, но не сегодня. Сегодня я на удивление легко встала, бойко доехала и чувствовала себя на подъёме.

Спасибо, Миро̀! Наконец-то в моей жизни появился кто-то, от кого хочется летать и детей, и ради кого — вставать утром. Последние три месяца с утра моя жадность побеждала лень, и это был единственный повод стащить задницу с кровати.

— А это ещё что? — склонилась я над очередным авансовым отчётом, но разобраться что именно с ним не так, не успела.

— Хорошо, что ты уже здесь, — бодрым шагом зашла в офис главбух.

Первым делом выключила радио, наступив на горло Скорпам, вдохновенно хрипевшим «Ветер перемен». Вторым — закрыла все окна. И откуда у сорокалетней женщины такая боязнь сквозняков? Третьим — ушла в свой кабинет за стеклянной стеной и теперь орала оттуда:

— До нас дошла информация, что в скором времени «Экос» будут продавать, поэтому мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы его купить. И ты входишь в группу, что будет этим заниматься, — на ходу включала она свет, комп, кондиционер, кофеварку и всё, что можно было включить, как будто её раздражало не только, когда работники сидели без дела, но и когда техника простаивала без работы.

По моему мнению, логичнее было бы сначала донести до меня информацию, а потом уходить в свой «аквариум», тогда не пришлось бы перекрикивать жужжащий кондиционер, шипящую кофеварку, гудящий системный блок и напрягать голосовые связки, но таков был ежедневный ритуал.

И обычно из желания сменить этот её паттерн поведения на более разумный, а может, просто из вредности я несколько раз переспрашивала с рабочего места, заставляя Ларису Михайловну повторять и выглядывать в дверь, повышая голос, но не сегодня.

— «Экос» продают?! — выросла я в дверях её кабинета.

— О, боженьки! — вздрогнула главный бухгалтер от неожиданности, словно её ударило током. — А что вас так поразило, Ковалевская? — удивилась она, с подозрением глядя на моё ошарашенное лицо.

— «Экос» — это же легенда, история, эпоха. Высшая лига. Глыба. Столп. И продают?

А что ещё я могла ей ответить? Что буквально вчера сверкала у них на собеседовании сиськами? Или что всегда мечтала работать именно в «Экос»? Я и в «Органико» пришла, потому что там вакансий не было. Это потом я решила, что здесь лучше. Но если бы не опозорилась на собеседовании, ушла, не оглядываясь, а не ломала голову, как выкрутиться в ситуации с похотливым начальником. Кстати, запрет на одеяльные отношения, особенно между начальством и подчинёнными, тоже была причина, по которой изначально я выбрала «Экос». Хотя, если бы не Пряник, до сих пор сидела на попе ровно.

— Компании создают, продают, покупают. Всё меняется, — философски заметила главбух. — Жулебов собирает рабочую группу, которая будет заниматься исключительно «Экосом», а поскольку у меня квартальный отчёт и полугодовой баланс, я предложила взять тебя, — перекладывала она на столе папки, перекладывать которые нужды никакой не было.

Или была, потому что предложила мою кандидатуру не она?

— Вы предложили? — переспросила я. А когда она кивнула, ещё усерднее перекладывая папки, спросила с нажимом: — Или Жулебов?

— Ну Жулебов, — бухнулась главбух на стул. — Какая уже разница?

— Мне никакой, — пожала я плечами. — Но раз уж вы соврали, хотелось бы знать ваше мнение.

— Я была категорически против, Ковалевская, — с вызовом подняла она голову. — У тебя недостаточно опыта. Тебе не хватает дипломатичности. И ты