Совершенное королевство - Лина Венкова
— Я хочу получить юридическое образование, — попыталась огорошить меня сестра, но не получилось. Лишь скупо улыбнулся ей: — Получай.
Мэрит в ответ удовлетворённо кивнула.
— Хочу быть увереной, что смогу помочь тебе отсудить у Эрнестины королевство, когда придет время. Да и Шпицберген, если она вздумает прибрать к рукам и его.
Мы одновременно посмотрели на карту, разложенную на столе. Архипелаг манил королеву как ребёнка шоколад, но она ничего не могла поделать с завещанием королевы Офелии. Её юристы разобрали его побуквенно, безрезультатно. Мэрит значилась наследницей при управляющем регенте, который проживал на Шпицбергене не покидая его, и личность которого была неизвестна. Эрнестина однажды слетала туда, пылая желанием разоблачить самозванца, однако очень быстро вернулась и заперлась отцовском кабинете на несколько дней. Все расспросы не дали результатов — королева сначала долго собиралась с мыслями, словно и вправду хотела что-то рассказать, но всякий раз отказывалась признаваться, и говорила лишь:
— Поживи ещё немного в спокойствии, ребёнок.
За свою жизнь я, наверное, ни секунды не был спокоен. Жесткий контроль и издевательства отца, смерть родителей, возведение на престол Эрнестины, и потому — вечная тревога за свою судьбу и судьбы сестёр ни на минуту не покидали меня. Если бы королева не была опекуном Мэрит, я сбежал бы с королевской резиденции ещё в детстве. Но я не смел втягивать в какие-бы то ни было безумства свою главную драгоценность в жизни — сестру. Так мы и остались во дворце с жалованными титулами графа и графини, следуя постулатам послушания и стараясь не гневить королеву, дабы она нас не разлучила. Ждать осталось недолго — до совершеннолетия Мэрит осталось два года. Мы терпели дольше.
В отличие от меня, сестра никогда не помышляла о побеге. Её твёрдый, унаследованный от отца, характер, даже в мыслях не позволял такого развития событий. Мэрит вполне решительно настроена отвоевать королевство у захватившей его Эрнестины, тогда как я — она это знала — никогда не стремился к власти. Мы даже несколько раз спорили об этом.
— Ты — кронпринц Норвегии! — доказывала Мэрит. — Нет разницы, каким титулом наградила тебя мачеха, если ты принц крови, Эрик. Корона принадлежит тебе!
— Из меня вряд ли получился бы хороший король, — примирительно отвечал я сестре. — Ты ведь знаешь, что я никогда не тяготел к царствованию. Для меня твоё благополучие — высшее благо.
— И ты готов отказаться от страны из-за меня? — изумилась Мэрит. Я кивнул.
— Ради тебя я от собственной жизни смогу отказаться.
Лицо девушки приобрело странное выражение: что-то между жалостью и благосклонностью.
— Тебе никогда не нужно будет этого делать, — убежденно отвечала она. — Известна ли вам, граф, простая истина, что лучшими правителями становились те, кто не хотел облекаться властью?
Я надулся от гордости. В некоторых вопросах Мэрит могла заткнуть за пояс даже меня.
В то утро мы с сестрой сбежали из собственных комнат в одну из многочисленных библиотек дворца — ту, что находилась в королевском деловом корпусе. Мы прошли не менее пятнадцати рядов книжных полок, в поисках нашего с ней любимого места — двух старых кресел и столика между ними. В этом пыльном закутке, где до нас, наверное, лет десять не ступала нога человека, мы прятались и разговаривали. Моё обучение уже закончено, а Мэрит ещё только варилась в этом котле, и ей не единожды требовались советы, которые предоставить мог лишь я. Обычно библиотека спасала от вечных гонцов Эрнестины, но в этот раз мы оказались обмануты сами собою. В одном из кресел располагалась Фрея.
— Эрик, когда Эрнестина посылает за тобой меня, тебе не спрятаться, — ухмыльнулась девушка, закинув ногу на ногу и перекинув свои фатиновые юбки. — Салют, Мэрит. Не могу без твоей помощи разобрать одно произведение, поможешь?
Раз спасти меня от разговора с королевой не получилось, то сёстры, с моего молчаливого одобрения, упорхнули в музыкальный класс покорять скрипичные вершины. Меня только радовало, что девчонки так хорошо ладят, так что в гордом одиночестве я направился в кабинет королевы.
За десять лет сменилось многое. Мы с Мэрит повзрослели, как и сыновья Эрнестины. Королева отрастила волосы и обзавелась несколькими морщинками. Исчез старый плазменный телевизор — его место занял более современный собрат. Не было и отцовского рояля — королева не умела на нем играть.
И все же, ещё большее осталось неизменным: "Поликом" над всегда включенным телевизором; пополнившаяся коллекция книг на полках; а также фотография моего отца в чёрной рамке, которая денно и нощно находилась у Эрнестины на столе. Эта фотография — дешёвое позерство, которым она пытается прикрыться. Она никогда не обманет меня этим. Ничто не оправдает её в моих глазах.
Войдя в кабинет королевы, отметил — она принимала гостя. Уиллем Рочфорд, один из именитых ирландских герцогов, много лет назад принял за обыкновение посещать норвежскую королевскую резиденцию. И так же давно было известно — герцог влюблён в Корнелию. Большинство его визитов завязаны на прошении отдать за него сестру королевы, а также отпустить ту в Ирландию с ним.
Эрнестина мялась. Корнелия позарез необходима ей тут. Рочфорд, подстёгиваемый многолетним ожиданием, обещал согласовать с ирландским монархом и отдать Норвегии часть земель. Кусок территории за одну женщину! Эрнестина, должно быть, за эти десять лет искусала себе всё, что только могла, но так и не решилась. Не смогла отдать сестру герцогу.
Рочфорд и Корнелия, как я понимал, познакомились ещё до того, как её сестра возглавила королевство. Чувства герцога переходили всякую грань адекватности; возможно, это и было причиной, почему Эрнестина сопротивлялась такому выгодному для неё союзу. Я предположил, что сегодняшний визит Рочфорда посвящён всё
