Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №03 за 1960 год
Нашему хлопотливому радисту Марселю Гарипову удалось настроиться на волну московской радиостанции. До этого мы слышали только чужую речь и не наши песни. Диктор читал какое-то рядовое сообщение, но мы, волнуясь, сгрудились у приемника и слушали его голос, голос с далекой Родины.
Все чаще мы стали выбираться на мостик. Там свистел ветер, хлестко било по лицу соленой водой, но мы готовы были день и ночь стоять на ветру и ждать, когда покажутся родные берега.
Земля встречала «Северянку» огромным и ярким солнцем. У залива мы увидели касаток. Они охотились за рыбой поблизости, и гул дизеля, видимо, привлек их внимание. Касатки играли. Пружиня хвостом, они взлетали вверх метра на полтора, вставали почти вертикально, сталкивались и отлетали, шумно взбадривая волну. Стая касаток, этих хищных и прожорливых животных, — смерть для китов. Подныривая под них, касатки полосуют их хребтовыми плавниками, острыми как ножи, рвут зубастыми челюстями китовые туши. Но нам казалось, что они радовались благополучному возвращению лодки. Порезвившись, эта веселая компания покинула нас.
Распахнул руки берегов залив, принимая нас в свои спокойные воды.
— Теперь дом рядом, — радостно проговорил кто-то из матросов. — Мили три.
— Да, километров пять, — согласился, на этот раз уже совсем по-сухопутному, Сергей Потайчук, не отрывая глаз от серых гранитных берегов.
Е. Федоровский, специальный корреспондент «Вокруг света»
Фото автора
Ворота туманов
Скала, порох и кинжалы
Это было не десять и не сто лет назад. Это было просто давно.
Отряд лихих абреков народа кисти (Кисти — так грузины называли своих северных соседей — чеченцев и ингушей.) во главе с дерзким и неуловимым Иналом возвращался из набега с добычей. Собственно, он не возвращался, а бежал в горы из равнин Северной Осетии, так как по его следам скакали превосходящие числом преследователи, вовсе не желавшие расставаться со своими баранами и лошадьми. Свернув в ущелье Мартанги, Инал приказал бросить отару овец, насчитывающую несколько сот голов. Отара запрудила узкое ущелье.
Но это не остановило преследователей, и Иналу пришлось принимать бой. Численное превосходство противника не смущало кистийцев, и, может быть, и на этот раз меткие их пули да почти звериная ориентировка на местности отвратили бы опасность. Но в грозовую ночь под ливнем, при мертвенных вспышках молний врагам удалось обойти отряд Инала и запереть ущелье с двух сторон. Ни та, ни другая сторона теперь не могла сдвинуться с места.
Враги резали баранов, жарили шашлыки, пели песни и чувствовали себя победителями. Кистийцы молились, варили конину, тоже пели и не чувствовали себя побежденными.
Была у кистийцев возможность, втыкая в трещины кинжалы, выбраться ночью из каменной ловушки. Но для этого надо было бросить добычу, лошадей, а главное — своих убитых товарищей. Нет страшнее преступления, чем оставить непогребенным павшего воина. Его прах должен покоиться там, высоко в горах, где лежит прах его предков.
Три дня думал седой Инал. На четвертый отдал приказ. Молча подходили воины к разостланной на камнях бурке и ссыпали в одну кучу весь порох, который у них был. Когда последняя пороховница и гозырь (Гозырь — принадлежность национального костюма для ношения пороховых зарядов.) были опустошены, Инал разделил порох на две кучки. Одну маленькую, другую большую. Маленькую он отдал четырем лучшим стрелкам, с большой подошел к скале и вынул кинжал...
По ущелью загремели раскатистые взрывы. Кистийцы долбили кинжалами стену ущелья, вставляли заряды и рвали камень. Они знали, что именно в этом месте толщина стены не превышает трех локтей. К вечеру в скале образовались ворота, через которые отряд ушел в синюю мглу альпийских лугов, оставив заслон из четырех лучших стрелков.
Всему этому можно было верить, если бы рассказчик не продолжал в том же тоне:
— Все четверо, оставшиеся в заслоне, погибли, не пропустив врага. Трупы их остались непогребенными. И стрелки по сей день охраняют ворота, выполняя приказ. Вы их сами можете увидеть каждый вечер, когда выходит луна.
Что это? Вымысел, суеверие или легенда? Слишком уж убежденно говорили люди об этих событиях, бывших просто «давно».
Так или иначе, но тайна своеобразных Фермопил Кавказа взволновала меня не на шутку.
Кто пойдет с нами?
Отправиться в верховье рек Ассы и Мартанги без проводника невозможно. Люди, некогда побывавшие там, давали сбивчивые объяснения и были единодушны лишь в том, что это страшно далекий и трудный путь. Охотники утверждали, что там много зверя, но сами они там не охотились, так как из Черных гор трудно вынести даже шкуру.
Наконец многочисленные расспросы привели меня в дом зверолова и охотника Феди Двадненко.
Федю я знал давно. Возраст зверолова определить было трудно, он был не стар и не молод. Зато характер его был как на ладони. Ярко выраженная склонность к бродяжничеству по звериным тропам довлела над всем его существом. Когда речь шла о какой-либо вылазке в горы, мы понимали друг друга с полуслова.
Как я и предполагал, Федя был у Каменных ворот.
— Ну и что?
— Не знаю. Я близко не подходил. Вечер уже был, да и устал.
Подозревать Федю в трусости у меня не было оснований. «А вдруг откажется?» — мелькнула мысль. Играя на самолюбия зверолова и не жалея красок, я стал говорить ему о грандиозной экспедиции, повести которую, конечно, сможет только он. Рассказывая, я заглядывал в его зеленые глаза, пытаясь предугадать результаты своих стараний.
Федя молчал, царапая крепким грязным ногтем деревянную скамейку. Потом вдруг встал и решительно заявил:
— Нет, ишаков мы с собой не возьмем, не пройдут они там, а вот собаку надо, пригодится...
Здесь же, прямо на скамейке, Федя набросал своим могучим ногтем грубую схему маршрута. Он начинался от города Орджоникидзе и уходил за перевалы горной Ингушетии.
Теперь оставалось бросить клич своим товарищам. Это происходило уже в Москве.
Своего друга инженера Володю Третьякова я застал среди разложенных чертежей, в клубах табачного дыма и прямо с порога стал вводить его в курс дела:
— Володька! Мы отправляемся в далекую интересную экспедицию на Кавказ...
Володя поднял голову и ткнул логарифмической линейкой в чертежи:
— Погоди минутку, мне тут работы не больше чем на полчаса, и я в твоем распоряжении.
— Да нет же, — перебил я его, — поход будет через несколько месяцев.
— А-а… — протянул Володя разочарованно и снова уткнулся в чертежи.
Постепенно состав группы определился. Кроме Володи и меня, к Каменным воротам шли инженер Андрей Башуров, студент Саша Двигубский, токарь Женя Мамаев. Всех нас связывала многолетняя дружба и любовь к горному туризму.
Грохот воды
Грузовик стал. После стокилометрового пробега по горам он своим парящим радиатором едва переводил дух. Прямо перед нами поднималась зеленая стена трав, кустов и деревьев. Из-под нее с грохотом вырывался прозрачно-зеленый, в белой пене поток. Это была Мартанга.
Полумесячный запас продуктов, киноаппарат с пленкой, оружие, палатка и прочее снаряжение — все это разместилось на шести не весьма широких спинах и значительно пригнуло их к земле. В таком полусогнутом состоянии наша цепочка вошла в зеленую стену леса.
С этого момента мы надолго распрощались с солнцем. Деревья сомкнулись над нашими головами. Вокруг были серые скалы, гигантские папоротники, кусты, перевитые хмелем, и... грохот воды. Мартанга неистовствовала. Она била встречные камни в лоб, рассыпалась в искрящуюся пыль, злобно грызла берега, слизывала фантастически изогнутые корневища, холодной влагой дышала в лицо.
Когда деревья расступались, мы могли видеть, как уходили ввысь распиленные рекой скалы. Где-то вверху их рваные края царапали хмурое небо. Несмотря на хаос скал и поваленных деревьев, на дне ущелья все же можно было различить тропу. Иногда она была едва заметна, иногда проступала ярче, и тогда мы могли видеть, кто прошел по ней перед нами. Здесь были маленькие, деликатные отпечатки копытец серн; целые дороги, вытоптанные кабаньими гуртами: иногда встречалась широкая, в короне когтей лапа медведя. Но нигде и ни разу мы не встретили отпечатка ноги человека.
Местами тропа была смыта. Тогда приходилось карабкаться по крутым склонам, прорубать тропу в кустах или осторожно ступать по коварным осыпям. В одном из таких мест нас ожидало первое происшествие.
Склон был особенно крутой и влажный. Земля так и плыла под ногами. Женя вдруг неестественно выгнулся, ноги его разъехались, и он плашмя упал на землю. Правда, ему удалось ухватиться за куст, но тюк... Тюк, который нес Женя и в котором была палатка и все наши одеяла, подминая лопухи, медленно покатился вниз. Потом, набрав скорость, стал делать огромные скачки, ударяясь о камни.
