Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1982 год
Иоанна Рудаускене отняла от себя готовую корзину, поставила на пол перед собой и, рассматривая ее в удивлении, будто только увидела, сказала:
— Нет ни одного дня, чтобы я не плела.
Е. Фролова, наш спец. корр. г. Шяуляй, Литовская ССР
Последний вождь
— Сколько дней вы еще будете в Сиднее? — спросил меня Фрэнк А., наш торговый партнер, когда мы закончили деловые переговоры.
— Думаю, дня два, не больше. Хочу в субботу возвратиться в Канберру,— ответил я, укладывая в папку бумаги.
— Очень хорошо. Часа три-четыре у вас найдется, чтобы съездить в Лаперуз к Джое Тимбери?
Уговаривать меня долго не пришлось. Я и сам давно хотел съездить к Тимбери, потому что слышал о нем немало. Все дело в том, что в Лаперузе, маленьком городке — предместье Сиднея, находится резервация аборигенов, старейшая в стране. Она была основана в 1820 году Маккуори, губернатором штата Новый Южный Уэльс, и с тех давних времен в ней обитают потомки первых жителей континента. Сейчас их около двухсот человек. Раньше там было больше аборигенов, но в последние годы многие ушли из Лаперуза в другие места.
Джое Тимбери — глава этой маленькой колонии коренных обитателей Австралии.
Не голландские мореплаватели и не капитан Кук открыли Австралию. Ее первооткрывателями были предки аборигенов, пришедшие на материк с севера примерно тридцать — а то и более — тысяч лет тому назад. Многое на континенте напоминает о коренных жителях. Города, реки, морские пляжи, улицы несут наименования, данные им коренными австралийцами: Бондай, Катумба, Боврал, Парраматта, Вумера, Киама, Иллаварра, Коббарнагадутуна...
В австралийских музеях аборигенам посвящены большие разделы. Этнографы и антропологи сняли десятки научно-популярных фильмов о коренных австралийцах, таких, например, как Джагамара с тремя женами и семью детьми.
Чтобы добраться до Лаперуза, нам нужно от центра города проехать пятнадцать километров. Территория резервации не огорожена. Одноэтажные дома на берегу залива, за ними — широкая полоса густой зеленой травы.
Под развесистым деревом в тени ходило, сидело и лежало с десяток разномастных псов, не обративших на нас никакого внимания. Из-под земли появилась голова собаки. Она выбралась из норы, скрытой травой, отряхнулась и направилась к дереву. Оказалось, что рядом чернеет еще несколько нор. В одну из них, изогнувшись, вползла рыжая собака.
Я никогда не видел раньше, чтобы собаки жили в норах.
— От жары, наверное, спасаются, а впрочем, кто их знает, — Фрэнк махнул рукой.
— Я возьму фотоаппарат? — спросил я.
— Берите,— коротко ответил Фрэнк, закрывая на ключ дверь машины.
Дело в том, что фотографировать аборигенов без их согласия запрещено.
От машины до дома Тимбери метров сто. По пути мы встретили несколько мальчишек, да у одного из домов на одеялах, постеленных на траве, сидели девять мужчин и женщин. Перед ними стояли еда и бутылки. Несмотря на жаркую погоду, почти все мужчины были в пиджаках и галстуках.
Как-то бросалось в глаза, что эти люди почти не разговаривают между собой, словно отбывают нудную повинность. На зеленой траве, в тени дома они напоминали застывшие манекены — до того были малоподвижны. Особенно один — сумрачный широколицый мужчина, обутый в яркие желтые полуботинки с развязанными шнурками. Мы прошли мимо, не возбудив у компании никакого любопытства. В окне показалась женщина в светлом легком платье и вопросительно посмотрела на нас. Это была жена Тимбери.
— Джое дома? — спросил ее Фрэнк.
— Его нет, он в городе,— ответила женщина несколько глуховато, но четко.
— А когда вернется?
— Наверное, скоро. Подождите,— ответила жена Тимбери и отошла от окна.
И тут же из-за дома вынырнул Джое, среднего роста, плотного телосложения человек. Увидев нас, он поднял руку.
— Здравствуйте, друзья! — И подошел к нам, улыбаясь.— Пройдем в дом?
— Может, посмотрим сперва бумеранги, а затем вашу коллекцию оружия? — сказал я.
Через две минуты Тимбери сбежал по ступенькам, неся в руках с десяток барганов — возвращающихся бумерангов.
— Пойдемте-ка туда,— сказал он, указывая на пустырь метрах в двухстах от дома.
Мы последовали за ним.
— Как бросать, я сейчас покажу, а возвращаются они не всегда. Запомните, барган может возвратиться лишь тогда, когда не попадает в цель. Это оружие употребляли только жители морского побережья. Аборигены, жившие в глубине континента, его не знали. Барганы кидают исключительно в летящие стаи. В одиноко летящую птаху, может быть, попадете, но это маловероятно. Так вот, когда барган, брошенный в стаю, быстро вращается, он захватывает какую-нибудь птицу одной из своих лопастей. Под воздействием инерции он продолжает стремительно вращаться вокруг ее туловища, теребя его. Летят пух и перья, и птица, оглушенная, падает на землю. Тут надо как можно быстрее добежать до нее... А барган падает рядом с жертвой. Вот если он пролетит мимо цели, то возвратится к метнувшему его человеку. Но кидать нужно уметь. Смотрите!
Он положил бумеранги на траву, оставив себе один. Я наклонился и поднял с земли барган. Впервые в жизни я держал не сувенирный, а настоящий бумеранг. Рассматривая его сверху и снизу, я почувствовал себя несколько разочарованным: думалось, что это оружие выглядит более внушительно.
Барган легок. Тому, кто не видел его в полете, он не кажется грозным. Вес — граммов двести пятьдесят, толщина, наибольшая в месте раствора лопастей,— миллиметров семь.
Бумеранг взмыл в воздух, на мгновение замер на высоте в двадцать пять— тридцать метров, а затем, ускоряя движение и набирая обороты, скользнул по наклонной прямой на нас. Казалось, что еще секунда-две, и он попадет в Джое или меня. Однако этого не произошло.
Метрах в пятнадцати от нас, на высоте примерно двух метров над землей, бумеранг снова стал набирать высоту и, пролетев над нашими головами, ушел за спину. Я повернулся на сто восемьдесят градусов. Скорость бумеранга уменьшалась, сокращалось число его оборотов; он остановился на высоте около шести метров и словно застыл: ни поступательного движения, ни вращения. Затем начал снижаться, скользя по воздуху прямо к нам, медленно вращаясь. Тимбери протянул руку и ловко схватил бумеранг, с небольшой скоростью подлетавший к нему. Следующие бумеранги он ловил по-разному: то, подняв согнутую ногу, прихлопывал ладонью на своем колене, то останавливал на обратном подлете на своей голове... Мои попытки правильно бросить бумеранг так и не увенчались успехом, хотя Джое, не жалея ни слов, ни времени, объяснял и показывал, как это нужно делать.
— Скажите, Джое,— спросил я,— за сколько лет можно научиться хорошо бросать барган? Как долго учили подростка в племени в старые времена?
— Лет шесть-восемь,— ответил Тимбери.— После инициации юношей занимался опытный охотник, который обучал его всему, что знал сам. Юноша становился как бы тенью своего наставника. Каждый день нужно было добывать мясо, и охотник с учеником все время проводили вместе, выслеживали животных, птиц, ловили рыбу. Постепенно, юноша овладевал копьем, вумерой — копьеметалкой, бумерангом. Умел читать следы, изучал повадки животных. Знал, когда можно, а когда нельзя убивать их. И, конечно же, одновременно с этим шло воспитание в духе законов племени. Так юноша становился взрослым мужчиной, способным прокормить семью.
Со слов Фрэнка я знал, что Тимбери не только глава этой колонии аборигенов, но и чемпион Австралии по метанию бумеранга. Знал, что Джое — очень разносторонний человек: сам изготовлю ет настоящие бумеранги, пишет стихи, собирает оружие, утварь аборигенов разных племен...
Коллекция хранилась в пристройке к дому: копья с деревянными и бамбуковыми древками, с каменными наконечниками и без них. К некоторым копьям были прикреплены зазубренные наконечники из акульих зубов, костей рыб и животных. Лежали вумеры, щиты, бумеранги всевозможных размеров и типов, палицы и дубинки, каменные топоры, гарпуны. Здесь же палки-копалки — единственное орудие труда женщин. При необходимости они становились оружием.
Были еще предметы утвари: сосуды из коры, куламоны — деревянные корытца, в которых женщины носят воду, пищу и младенцев, плетенные из стеблей травы и волокон пандануса дилли — сумки различного назначения: для переноски кореньев, плодов и даже воды. Музыкальные инструменты — разнообразные диджериду, палки для отбивания ритма и гуделки.
Всего мы так и не посмотрели. В пристройке было душновато, за ее стенами температура воздуха перевалила за 30 градусов.
— Кое-что храню в доме, некоторые культовые предметы в основном.
Понимая, что речь идет о священных предметах — чурингах, а их нельзя показывать чужим — я не стал о них и расспрашивать.
