Смерть старого мира. Том 1. Том 2 (СИ) - Винтеркей
— А что в таком случае делать с Его рабами? — Заговорил хриплый слабый голос, будто его обладатель серьёзно болен. — Это сейчас они разделены стеной из леса и монстров. Но что произойдёт, когда они начнут свой поход?
— Думаешь не успеем? — Заговорил женский голос.
— Только если оставим всё как есть. Но парочка интриг поможет… замедлить процесс их встречи к моменту, когда всё будет или кончено, или готово.
— Действуй. — Ответил ему хор. — Мы не можем так рисковать приказом Владыки.
— Поддержу. — Ответил рычащий голос.
— И я. — Ответил ему детский, который всё это время молчал.
— Ага.
— Да.
— Верно.
— Ты прав, нужно подстраховаться.
— Лишним не будет.
По пещере разносились десятки голосов до сего момента молчащих. Они все поняли, что собрание окончено, а потому решили высказаться, чтобы хоть так проявить себя перед старшими.
* * *
Три месяца спустя. Ирина Синицына.
Силой воли успокоив закрытый под броню хвост Ирина глубоко вздохнула. Сейчас. Именно сегодня она сделает свой первый шаг к дому… к отцу. Стоя в строю, рядом со своим отрядом, она едва сдерживала радостный писк, оставаясь со спокойным и сосредоточенным лицом. И лишь проклятый хвост норовил пуститься в пляс. Хорошо ещё что тот скрыт под бронёй и всё чего он добивается, это щекочет её попу. От чего держать серьёзную мину перед начальством становиться ещё сложнее.
Но вот, высшие офицеры прекратили обходить построенные в колонны войска, закончив проверку амуниции и снаряжение для марша. А потом вышел Император Огнев. В броне, со своим топором от которого даже ей, стоящей за сотню метров от него, становилось холодно.
— Бойцы! — Громко крикнул он, притягивая к себе их внимание. — Солдаты. — Куда тише и спокойнее повторил он. — Сегодня, в этот день, в этот час, мы стоим на пороге. Сегодня мы определяем будет ли Россия жить, или умрёт! Будет ли наша Отчизна и дальше Великой, или развалиться на отдельные островки городов-государств. — Он ненадолго замолчал, давая его словам осесть в умах слушателей. — Я знаю, некоторые из вас недовольны моим решением, а потому я хочу объяснить. Сейчас мы живём в новом мире. Природа, животные, да даже минералы! Всё это стало иным, чем-то новым. В единый миг привычный и изученный людьми мир стал чем-то неизвестным и опасным. А потому, чтобы выстоять под напором угроз нового мира, мы должны быть сильными! А люди тем сильнее, чем их больше! Наш город, это лишь один палец на руке. — Для наглядности Огнев показал свой палец. — Но добавь к нему Санкт-Петербург, и он станет двумя. — К указательному прибавился средний. — Добавь пять городов, и мы получим кулак! — Сжал перед собой кулак Огнев. — А добавь всю Россию, и ты получишь танк! Наше положение слишком шаткое, слишком иллюзорное. Мы возвели стену вокруг города, утыкали её пушками и дозорами. Но даже сейчас, спустя почти два года с момента апокалипсиса человек выходит в лес и боится. Боится тех чудовищ что поселились в нём, боится неизвестности что таиться в нём. Но мы не такие! — Взревел Огнев. — Мы победили свой страх! Мы те, кто охотиться на тварей нового мира, те кто пускает их на мясо, броню, артефакты и зелья. Мы пожираем их чтобы становиться сильнее! А потому. — Резко успокоился Огнев. — Вот мой приказ. Превратите нашу силу из одного пальца, сначала в кулак… а потом в танк. — И указал своим топором вдаль. — Вперёд, к победе!
— Ура-а! Ура-а! Ура-а! — Взревела толпа. Огнев смог затронуть струнки души каждого кто был на строю. Почти. Ире было плевать и на мир, и на человечество. Ей бы найти последнего родного и близкого для себя человека, а дальше хоть весь мир гори.
* * *
Взгляд со стороны.
Люди провожают армию с техникой. Солдаты, закованные в силовую броню, с винтовками на плече маршировали единым белым потоком, создавая ощущение чётко отлаженного механизма. Техника же в виде танков, вертолётов и БМП лишь усиливало это чувство. Жители Москвы видели огромную мощь и надежду. Надежду что им больше не придётся вздрагивать каждый раз, когда выходят за пределы высоких стен. Каждый раз бояться, когда услышат тихий шорох в ночной темноте. Каждый раз, когда оборонительные системы Великой Московской Стены подают голос. Они смотрели на армию и видели силу с который никто не мог сравниться. Они видели то что объединит их разорванную на части страну и вернут времена мира. Времена, когда можно было смело смотреть в завтра.
Авангард что будет прорубать путь к Питеру вызывал особенный восторг у толпы. Императорская гвардия внешне отличалась от обычных солдат ровно двумя вещами. Чёрным цветом брони и огромными волками на которых те восседали. Но не они одни вызывали восторг у толпы.
Сразу после гвардии, которую возглавлял сам императора, шли не менее значимые силы города. Жрецы и их защитники паладины. С момента появление Церкви Жизни что окутала Москву зелёным куполом, их стало заметно больше. Пятьдесят паладинов разрослись до пятисот пятидесяти. А количество жрецов скакнуло до ста двадцати. Всё ещё не очень много, особенно с учётом того что в Москве осталась часть из их числа, но это была внушительная сила. Каждый паладин был сильнее десяти гвардейцев с их волками. А уж со жрецом за спиной, так и вовсе мог потягаться на равных с сотней. Благословлённый жрецом своей богини, постоянно исцеляемый боец с и так огромной регенерацией был грозной силой. И таких воинов Церковь отправила четыреста штук, с полусотней жрецов.
Так же многие зеваки надеялись увидеть знаменитых теней культа, но увы. Культ Жизни по полной пользовался своей ассоциацией с Богиней Евой, отделавшись средненьким числом големов старой модели. Они всё ещё были мощными бойцами, но уже далеко не так ультимативны, как раньше. Иванов вообще не особо-то и хотел отправлять свои силы на помощь походу, хотя раньше и собирался серьёзно вложить в него. Но сейчас ситуация иная и у Огнева более чем достаточно сил чтобы перемолоть любое сопротивление, в том числе и благодаря стараниям самого Иванова. Но големов дал, в основном тех, кто устарел и не подлежит модернизации в сколь либо разумные рамки. В отличии от церковников, которые поголовно были необстрелянными охотниками, что привыкли сражаться с куда менее зубастой дичью. И их нужно было закалить, показать разницу
