Измена. 100 дней новой жизни - Анастасия Леманн
Я знал, что поступаю отвратительно по отношению к Лене, что подал на развод, что нам дали время, а она страдает и плачет, но ничего не мог с собой поделать.
Я очень любил Аню. Очень. До безумия…
Аня улыбнулась сквозь слёзы и спряталась на моей груди. Я проглотил ком в горле, я не мог сам себе признать слова Аркадия, что времени очень мало.
Она сладко спала. Я любовался изгибами поразительно красивого сексуального тела, ямочками на щеках. Она была прекрасна…
С самой школы. Я любил её, оберегал и защищал. С самой школы она всегда была со мной, и когда я узнал, что она с Андреем, в тот момент мне хотелось убить родного брата.
Укрыв её одеялом и нежно поцеловав в носик, я отправился пить кофе, пытаясь бороться с различными мыслями в голове.
Я понимал, что деньги нужны, но это не маленькая сумма, и так быстро её не собрать.
Я знал то, что сам всё ей оплачу, что Андрей ничего не найдёт, это не её проблемы. Поставив варить кофе, я вздрогнул, мой телефон завибрировал. Я взял его в руки, это была смс от Лены. Оставив ей квартиру и машину, я уехал на другую квартиру. Лена приходила, плакала, но я ясно дал ей понять, что ничего не будет, что мучать её больше не могу, что я люблю Аню. Только её.
– Прости, что пишу, мне правда очень тяжело, прости за истерику! Я люблю тебя!
Я отшвырнул телефон. Лена. Прости меня, Лена, ты хорошая, но это жизнь. Жизнь…
Главное, чтобы с Аней всё было хорошо, я просто не смогу без неё, не смогу.
Нет, лучше об этом не думать, во всяком случае, не сейчас, только не сейчас…
Я отпил кофе, мои руки дрожали, я поставил телефон на беззвучный, понимая, что она доверяет мне, она отдала мне всю себя, а я обязан заботиться о ней и Никите. Они все для меня. Семья….
Глава 24
Воронов
Наше время
Я безумно любил её, помнил её миндального цвета глаза, а ещё помнил, как она горела на моих глазах, когда я валялся в луже крови, а эта тварь ушла от наказания. Я всё помнил, как она умирала, что с ней было, как я себя ненавидел, сколько ненависти было, сколько….
Я поднял все свои связи, поднял всё, но ничего не добился. Ему сделали справку, влиятельный папаша, который был личным врачом генерала, постарался, а после ушёл в правительство.
Из-за его отца ушёл из жизни мой отец, моя мать всю жизнь его любила, а теперь этот урод убил мою любимую женщину, родного брата и мою любимую женщину. Они умирали на моих глазах, а я не смог ничего сделать, ничего….
Я понимал, что это конец…
А сейчас я смотрел в его глаза. Он же прекрасно знал, кто я. Или забыл? Пристально смотрел на меня в упор с дикой ненавистью, я сидел с его женой за столом и пил кофе. Но я не пытался отомстить, мне действительно его жена за каких-то несколько дней стала дорога, она стала для меня всем, я даже подумать не мог, что забуду Аню и сумею вновь к кому-то потянуться, что моё жестокое холодное сердце оттает и что я сумею влюбиться….. Влюбиться. Я боялся этого слова, но понимал это так: я влюбился, по-настоящему влюбился, я слишком хорошо знал это старое, давно забытое чувство.
– Это моя жена, господин Воронов! Что-то слишком часто я её вижу рядом с вами!
Слышу, как напрягается его голос. Какие металлические нотки звучат в нём. Помню, как он летел пьяный за рулём, помню удар и как вылетел из машины. Как не мог даже пошевелиться, а мой брат и его жена горели там заживо. Я помню её глаза. Как она умирала, а с ней умирала моя жизнь, с ней умирало всё. В тот день мне казалось, что умер я. Я не понимал, зачем я тогда, в тот момент, остался жить.
Для чего тогда Бог оставил меня, забрав моих любимых людей. Я не хотел больше жить, в тот вечер он сломал всю мою жизнь, всю.
– Руслан!
– Подожди, Владимира! Что вы здесь опять делаете? У вас здоровье хромает?
– Ни в коем случае! – усмехаюсь я. – Приехал по работе, и да, вашу жену защитил, охрана у вас хиленькая! А ещё в вашей охране деньги за молчание берут! Не знаете, за какое?
На лице Дунаевского идут желваки. Я спокойно встаю и смотрю в большие топазовые глаза.
– На связи, Владимира Владимировна! Берегите себя!
Встаю из-за стола и понимаю: не дай Бог, он поднимет на неё руку, я его разорву, гниду.
Владимира
Я мрачно смотрела в спину удаляющемуся Воронову. Игорь… Какое красивое имя у него было. Необычное, хоть и обычное в наше время, только для меня оно казалось необычным.
– Я здесь! Или тебе крышу снесло от твоего майора? Ты не забыла, кто ты мне, Владимира? Так я тебе напомню, что я Руслан Викторович Дунаевский, твой законный муж, Владимира Владимировна Дунаевская, моя любимая жена!
Руслан садится напротив, его всего трясёт от злости, а я спокойно пью кофе. Он противен мне. Разговаривать не хочется совсем. Мне противно. К горлу подкатывает ком от омерзения. Руслан злится. Мне кажется, ещё секунда, и он перевернёт стол. Его просто всего трясёт от ярости.
Мне кажется, что всё, что он сейчас просто с ума сойдёт….
Я не могу смотреть в его красивое слово, вспоминая его Оксану. Как это мерзко, измена. Измена – это вообще мерзкое, низкое слово, которое не стоит даже того, чтобы о нём думать. Я никогда не могла подумать, что изменю ему, хотя понимала, что больше не люблю его. Может, люблю, но уже не так, далеко не так…
– Ты на развод да подала? Смотрю всё? Твёрдо решила? Не пожалеешь? Я не всегда добрый, Влада, и ты знаешь это прекрасно!!!!!!!!!!!!
Металл в его голосе становится всё жёстче. Пью кофе и понимаю, что кафе всё больше наполняется людьми, а Руслан зло смотрит на меня. Ему было наплевать, где устраивать скандал. Честно сказать, если положить руку на сердце, он не тянул на должность главного врача, и место у него было благодаря влиятельному папе, и я это понимал.
Я всё больше понимала, что всё. Что каждый раз, когда Руслан устраивал бучу на работе, выгонял персонал и мог нахамить пациентам, его защищал папа. Все вопросы решал папа. Руслан был пустым местом, он был никем. Просто никем, и это было правдой.
– Ты не поняла?
– Валентина Егоровна всё равно собралась уходить, поэтому из-за неё я точно не останусь твоей женой! Хватит, Руслан! Я не знаю всех твоих женщин, но уверена, их было много, и ты не раз мне изменял!
Руслан усмехается.
– Мне плевать на этих женщин, ты моя жена! Ты моя единственная любимая женщина! Услышь это, Влада, и пойми: я люблю тебя и безумно ревную! Чтобы его больше не было рядом с тобой!
– Уже нет, извините, Руслан Викторович, мне пора работать! И я сама решу, с кем мне общаться, не надо мне в этом препятствовать!
Встаю и, отнеся чашку на поднос, быстро иду к себе. Я всё больше и больше понимаю, что мне нужно уходить и менять место дислокации.
Елена уже была в более лучшем состоянии, могла сама кушать, правда, разговаривала плохо, но очень была благодарна, что мы не пускали к ней её мужа.
Родители забрали Полю, и всё должно наладиться.
Выйдя из палаты, я направилась в сторону ординаторской, поправляя стетоскоп.
– Владимира Владимировна!
Резко оборачиваюсь. Позади меня с букетом роз стоит… Князев. А вот это интересно….
– Чем обязана?
– Это вам! Я уезжаю через неделю! Мы вышли в КХЛ, вы знаете!
– Вы на приём пришли, Василий Игоревич?
Усмехается. А Надя права,
