Пришлите няню, срочно! - Элен Славина
Найдя шкаф, мы заглянули туда вместе и обнаружили белоснежные рубашки, с одной стороны, и чёрные с другой. Других здесь не было. Ещё, конечно, были брюки, сюртуки и обувь.
— Негусто, да? — Посмотрела на Гермину, но она лишь улыбнулась и ухватилась за белоснежную рубашку. Дёрнула её на себя и я поняла, что девочка выбрала себе одежду на этот день. — Папина рубашка? Ты уверена?
— Дя. — Серьёзно кивнула и я кивнула ей в ответ.
— Ну хорошо. — Надела рубашку на девочку, застегнула пуговицы и загнула длинные рукава до локтя. Посмотрела на неё со стороны и довольно хмыкнула. Длина рубашки доходила ей до щиколоток и можно было подумать, что она в халатике. Вот только кушака не хватало.
— Ты настоящая красавица. — Подмигнула ей.
— Класавица. Папина дочка.
— Папина! — Кивнула и, вскинув палец вверх, улыбнулась пришедшей в голову идее. Заглянула вновь в шкаф и достала оттуда два шейных платка ректора Сандера. Один я завязала вокруг тонкой талии Гермины, а второй приберегла для особого случая. Если мы пойдём гулять, нужно будет прикрыть голову от палящего солнца.
— Ну ты даёшь, Фрея, — сказала я вслух, — ну точно няня! Да ещё и высшего разряда.
Спрятала платок в кармане и взяв девочку за руку, подошла с ней к дивану.
— Завтракать будем? — Не ожидая ответа, подвинула к себе столик с едой и услышала, как на это действие отреагировал мой желудок. Громким требовательным урчанием.
— Дя! — Девочка вскрикнула и потянулась за огромной булочкой с корицей, посыпанной пудрой, которая тут же оказалась на её смешном личике. Гермина чихнула, и теперь пудра была уже на мне.
— Да что же это такое? Вот ты бедовая девчонка.
— Бедовая, — повторила за мной Гермина и раскачивая головой, начала чего-то лепетать, — девчонка.
— Именно. Пей чай и кушай кашу. — Налила в фарфоровую чашку ароматного не очень горячего чая и поставила перед девочкой. Всунула в свободную руку ложку и наложила в тарелку густую кашу. Видимо, этой едой здесь кормили студентов. — Ну что ж попробуем.
Если честно я не была привередливой и привыкла есть любую еду, которую ставили передо мной. Зная, что такое голод, я не брезговала никакой едой. Просидев полгода в заточении, ожидая суда и казни, я знала, что значит не есть несколько дней. Стражники не любили меня и побаивались. Зная, за что сижу и что могу сделать с ними, они чаще всего забывали про меня и специально не кормили. Наверняка надеялись, что я не доживу до суда. Смысл меня кормить и тратить на меня продукты, если я всё равно ожидаю смертной казни.
Но всё-таки когда на них находила милость и возвращалась совесть, они приносили мне жидкую похлёбку с очистками и отрубями. А ещё кусок заплесневелого хлеба. Это было невкусно, но чтобы выжить, я ела. Съедала половину куска хлеба, очищала его от плесени и прятала в старой тряпке под половицей. Так, я могла прожить несколько дней, посасывая хлеб и утоляя мучающий, убивающий меня голод.
Это было тяжёлое время, и я не хотела о нём вспоминать, но всё равно иногда приходилось.
Когда мы плотно позавтракали и съели большую часть принесённого нам завтрака, кстати, на удивление вкусного, в дверь постучали.
Я напряглась и прижала к себе ребёнка.
— Кто там? — Крикнула Гермина и я зажала ладонью рот.
— Тише, милая. Нас не должны услышать.
Но было слишком поздно. Дверь открылась и в кабинет вошёл незнакомый мне мужчина. Высокий, седовласый, одетый в строгий костюм и явно с серьёзными намерениями.
— Доброе утро. — Мило улыбнулась незнакомцу, подумав о том, что быть любезной, одно из лучших оружий в арсенале женщины.
— Доброе. — Хмуро отозвался мужчина и окинул нас неодобрительным взглядом. — Вы кто такие? И что делаете в кабинете ректора Эрланда Сандера?
Глава 17
Декан темно-боевого факультета
— А вы кто такой? — Прижала к себе девочку, понимая, что сейчас я единственная, кто может защитить девочку от любой угрозы. Даже если придётся применить свою магию, которая плескалась внутри меня как кипящий бульон, я не премину этим воспользоваться.
— Я кто такой⁈ — Ухмыльнулся и сев напротив меня в кресло, поставил рядом с собой изящную трость, сделанную из какого-то ценного сорта дерева. Наверняка дорогого. — Вы сейчас серьёзно, деточка?
И тут я заметила, что в дверях стоит та самая девушка, которая посмела остановить меня, когда я рвалась к Сандеру. Кажется, её звали Элла. Она смотрела на меня презрительно, свысока, хитро улыбаясь, словно одним своим взглядом говорила:
«Ну, что получила, мерзкая деревенщина⁈ То-то же.»
— Простите. Я ещё никого здесь не знаю. — Улыбнулась самой очаровательной улыбкой. Погладила притихшую Гермиону и поцеловала её в макушку. — Я няня дочери ректора Сандера. Он буквально на днях меня нанял, чтобы я смотрела за его главным сокровищем, а сегодня ночью мы прибыли сюда. Наш дом… — засмеялась и махнула рукой, — ой, я хотела сказать, дом мистера Сандера пострадал после сегодняшней жуткой грозы и мы решили уехать оттуда. Девочке, понимаете ли, нужен нормальный дом, а не эта старая прохудившаяся развалюха. Так вот, мы…
— Стоп! — Резко прервал мой словесный поток мужчина и громко выдохнул. — Подождите, давайте по порядку. А то я совсем запутался.
Повернулся к Элле.
— Эй ты! — Рявкнул мужчина. — Забыл, как тебя зовут, принеси нам чаю и сладостей ребёнку.
— Э-э-э-э! Элла, сэр. — Вспыхнула помощница и пошла красными пятнами. — Минуточку магистр Кегдар. Сейчас принесу.
— Так, — развернулся, расстегнул пуговицы своего сюртука и занял более удобное положение, — давайте начнём сначала. Меня зовут Джозеп Кегдар, я магистр и декан тёмно-боевого факультета. Преподаю в этой Академии вот уже, — задумался и его брови сомкнулись от чрезмерной умственной нагрузки, — больше сорока лет. Знаю Сандера, естественно, чуть меньше. Я дружил с его отцом и люблю Эрланда как собственного сына.
— Мне очень приятно… — протянула ему руку, и он тут же поцеловал её, даже толком не зная, кто я и из какого рода? — Меня зовут Фрея Хаусдорф и как я уже сказала, являюсь няней этой очаровательной девочки.
— Хаусдорф? — Нахмурился и почесал свою аккуратно подстриженную бороду. — Очень знакомая фамилия. Откуда я её знаю?
Я напряглась, только сейчас понимая, что нужно было придумать другую фамилию. Зачем я назвала фамилию своего отца, которого знали очень многие. Он был достаточно уважаемым человеком в своё время. Занимал высокие посты в совете города, откуда я родом, и, возможно, этот магистр даже мог
