Время Воронов - Светлана Алимова
— Я понял, о чем ты, — Льюис вспомнил первую встречу с Принцем Ричардом, — ладно, пойдем. Нас ждут.
Маскировка не подвела, хотя люди на улице показались Льюису несколько напряженными. Они чаще смотрели вверх, чем по сторонам, хотя на небе не было ни облачка.
Госпожа Солона встретила их в праздничном платье и с красиво заплетенными волосами. Она сияла.
— Льюис, дорогой, как же я рада тебя видеть! Заходи, я уже все приготовила. Сольвейн, достань фарфоровые блюдца из сервиза. Начнем с чая? Я еще сделала горячий шоколад.
Льюис поздоровался и втянул носом божественный аромат выпечки. Вишневый пирог! Боже, он не ел нормально уже три недели! Или четыре? Ему ужасно захотелось ощутить теплую, мягкую текстуру пирога и вязкую нежность вишневого варенья.
Сольвейн, однако, взглянул на пирог с недоумением.
— Мам, я же тебе говорил, что Вороны не едят.
— Это ты не ешь, а Льюис, может, будет. Он хорошо ест, а тебя с самого детства приходилось кормить под сказки.
— Дело же не в этом. Мы просто не едим.
— Потому что такая пища нас не насытит, — возразил Льюис, — но кто сказал, что нельзя съесть кусок пирога ради его вкуса?
— Вот именно! Держи, милый.
Сольвейн покачал головой и принялся пить пустой чай. Льюис откусил и прожевал небольшой кусочек пирога.
Блаженство!
Но тут его желудок взбунтовался. Приступ тошноты был до того сильный, что Льюис едва успел добежать до уборной. Рвало его, к счастью, недолго.
— Никак? — тихо спросила госпожа Солона.
Льюис покачал головой. Сольвейн тактично промолчал.
Пирог пришлось убрать.
— Не понимаю, почему поглощать жидкости можно, а пищу — нет? — раздосадовано спросил Льюис. Чай ему уже успел изрядно надоесть. — Это же бессмыслица какая-то. Что за условия у этого проклятья?
— Какие есть, — Сольвейн развел руками.
— Может, горячего шоколада? — робко предложила госпожа Солона.
— Давайте попробуем.
С шоколадом дела пошли лучше. Похоже, любые напитки Вороны могли пить спокойно. Он выпил шоколад, кофе и сок. Проблем с желудком они не вызвали. Льюис повеселел. Ему не придется отказываться от всего вкусного, как больному с язвой желудка.
Госпожа Солона расспрашивала его о жизни в убежище и пересказывала последние городские новости. Сольвейн прочел свое новое стихотворение. Потом они просто общались, и Льюис вдруг понял, насколько нелепой была идея навсегда запереться в убежище. Человеку в добровольном заточении никогда не будет хорошо. Прогулка до дома госпожи Солоны сама по себе повлияла благотворно: он даже не вспомнил о случившемся, проходя через сад. И не думал о том, что он — чудовище, вот уже несколько часов.
Льюис поколебался, но все же нарушил легкую, дружескую атмосферу, чтобы сказать то, что давно собирался:
— Госпожа Солона, простите, что я навлек на ваш дом такую беду. Из-за меня вы пострадали.
Она взглянула на него с непритворным удивлением.
— О чем ты говоришь? Ты вернул в мой дом счастье. Мой драгоценный сын жив и снова со мной. Никто не сделал бы для меня большего.
Она взяла Сольвейна за руку, и тот слегка сжал ее ладонь. Их лица сияли одинаковым мягким светом.
Это сделал он?
Или она сама?
Если так подумать, то Льюис обязан ей жизнью: не вмешайся госпожа Солона, он бы не спасся.
— Спасибо, что вступились за меня перед Принцем Ричардом. Но вы очень сильно рисковали. Как у вас хватило смелости вцепиться вооруженному воину в руку? И спорить с тем, кто уже угрожал вам раньше?
— Человек, загнанный в угол, способен на все.
— Даже на убийство?
Она серьезно посмотрела на него.
— Особенно на убийство. Люди никогда не хотят умирать. Не вини себя, ты защищался. И спас две жизни: свою и Сольвейна.
— Три. Вы забыли про себя.
— Четыре. Господина Рейвена бы тоже убили, — добавил Сольвейн, — с точки зрения арифметики, ты вышел в плюс.
— А с точки зрения морали?
— Тоже. Жертв Принца Ричарда больше не будет.
Льюис молчал, обдумывая их слова. Он действовал правильно? Сольвейн и госпожа Солона считают, что да. Они ничего бы не считали, если бы он не убил Прекрасного Принца. Они живы, и это, несомненно, хорошо. У его чудовищного поступка был правильный результат. Вот оно. Вот с чем он сможет жить, не изводя себя муками совести.
— Спасибо вам обоим.
Они просидели у госпожи Солоны дотемна и ушли, пообещав навещать ее. На улицах было совсем безлюдно. Окна трактиров приветливо светились, но праздно шатающихся горожан не было видно, хотя вечер был теплым и располагал к прогулкам.
— А куда все делись? — спросил Льюис.
— Сидят по домам.
— Почему?
В темноте послышалось хлопанье крыльев. С неба спикировала человеческая фигура и приземлилась перед ними.
— Вот почему, — вздохнул Сольвейн, — нам конец.
Рейвен был в ярости.
— Где вы оба были?! Какого дьявола не сообщили о своем уходе?!
Льюис сглотнул и опустил голову.
— Повелитель пожелал навестить мою маму, — голос Сольвейна дрогнул, — и я сопроводил его к ней.
— Ты — бесполезный, безмозглый щенок! Повелитель не умеет пользоваться своей силой, а ты не смог бы его защитить! Неужели не ясно, что нужно было сообщить мне?
— Но ведь горожане сами нас боятся, — Сольвейн нервно облизал губы, — они уже поняли, что Принц Ричард и его Рыцари исчезли неспроста, и не выходят ночами на улицу.
— Всегда есть те, кто не боится, — процедил Рейвен, — или не знает о Воронах. Своей тупостью ты подверг повелителя опасности! Убить его не смогли бы, но вот избить и изувечить — легко! И все из-за тебя!
Сольвейн сжался. Гнев Рейвена был страшен: Льюису показалось, что еще немного, и Сольвейна начнут бить. Хотя виноваты были они оба.
Он собрал в кулак все свое мужество и вмешался:
— Пожалуйста, прекратите на него кричать. Вы же слышали: это была моя идея. Обращайте ваши претензии по правильному адресу.
Рейвен перевел пылающий взгляд на него.
— Повелитель, ты говорил, что не покинешь убежище. Зачем ты мне солгал?
— Я не лгал, я просто передумал! Я что, не могу выйти на прогулку?
— Можешь. Но бери с собой меня: я уничтожу любого, кто к тебе приблизится. Сольвейн хоть улететь мог, в случае чего, а ты летать отказываешься. Значит, кто-то должен тебя защищать.
Льюис представил, как в следующий раз придет к госпоже Солоне с таким «защитником», и содрогнулся. Да от них люди на
