Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1980 год
— Ратсимбазафи заболели, попали в больницу и пролежали там больше двух месяцев. Тем временем в родной деревне родственники распустили слух, что они умерли, и начали мало-помалу прибирать к рукам наследство. Жены братьев отправились в город, чтобы забрать тела своих мужей и предать их родной земле. Но вместо этого все вернулись в деревню вчетвером, живые и невредимые.
Родственники были в замешательстве. Однако на следующий день они пригласили Ратсимбазафи к себе в гости, хорошо накормили и обласкали. На ужине были только свои, и лишь один человек, которого хозяева назвали «заезжим другом», вызвал тогда у братьев подозрение. Он подробно расспрашивал их о здоровье и на прощание, когда все уже изрядно подвыпили, предложил отведать какой-то настойки, якобы излечивающей от всех болезней.
Не прошло и нескольких дней, как отношение родственников вновь резко изменилось. «Братья потому не умерли, что обманули духов», — заявили они и объявили Ратсимбазафи бойкот. Затем им удалось убедить жену одного из братьев в том, что ее муж оборотень и что, живя с «пустым телом», она рискует навлечь на себя гнев разана — духов предков. Женщина ушла из дома, а оба брата, прожив несколько недель в обстановке откровенной травли, вновь попали в больницу.
— С каким диагнозом?
— Это не диагностируется, — ответив доктор. — Я бы назвал это заболевание «параличом воли к жизни». Главный его признак — тусклый взгляд. У человека ничего не болит, он ни на что не жалуется. Ему внушили, что он должен умереть, с помощью внушения ослабили волю, и теперь он ждет одного: прихода смерти. Кажется, один из братьев умер?
— Да, младший, от которого ушла жена, — подтвердил шофер. — Старший же исхудал настолько, что сам говорил: «Душа уже ушла от меня, теперь уходит и тело». Врачи в больнице обычно не лечат таких больных, а ждут, когда те сами перейдут в мир иной. Но тут из Таматаве, прослышав о всех неприятностях, приехал старший сын умирающего, шофер. Погрузил еле живого Ратсимбазафи на грузовик и повез куда-то за Ихуси, к мписикиди — колдуну и ясновидцу из племени бара. Тот славился тем, что снимал сглаз и отводил от людей чужую злую волю.
Не знаю уж, чем этот мписикиди лечил Ратсимбазафи-отца. Но, как говорят, не успела луна на небе вновь сделаться круглой, как тот не только встал на ноги, но и решил объявить войну своим родственникам. Вернувшись вместе с сыном и мписикиди в родную деревню, он обвинил их в убийстве брата, черном колдовстве и присвоении наследства.
В рядах родственников произошел раскол. Одни стали побаиваться Ратсимбазафи, поскольку тот продолжал жить наперекор духам. Другие, не заинтересованные в дележе наследства и, очевидно, знавшие кое-что о неблаговидных действиях претендентов, решили не впутываться в интриги. В общем, расстановка сил сделалась такой, что в деревне состоялся традиционный суд. На нем Ратсимбазафи хотел выяснить главное: кто руководил интригами против его семьи и кто подсыпал зелье в питье после того, как братья первый раз вышли из больницы. Колдун-бара утверждал, что именно это зелье ускорило гибель младшего брата и иссушило старшего.
Состоялся суд. Перед его началом мписикиди выстроил на деревенской площади всех подозреваемых, свернул шею красному петуху, тщательно очистил его, перья сжег на костре, а птичью тушу обмазал белым пеплом.
— Тот, кто виновен в смерти младшего брата достопочтенного Ратсимбазафи, кто занимался черным колдовством и черными делами, умрет, дотронувшись до этой птицы, — провозгласил знахарь и, взяв петуха на вытянутые руки, пошел мимо выстроившихся в ряд подозреваемых. Их было человек тридцать, и все они поочередно клали руки на петуха. Иногда бара прекращал церемонию, подходя к костру, вновь обваливал петуха в золе и возвращался к испытуемым.
Когда последний дотронулся до петуха, мписикиди приказал развести костер поярче.
«Вытяните руки вперед ладонями вверх, а сами смотрите в небо», — властно приказал он и, как только костер разгорелся, быстрым шагом прошел мимо людей. Затем разрешил опустить руки и, усевшись на землю спиной ко всем, начал «советоваться» с камешками и костями, извлеченными из кожаной сумки. Более часа продолжались эти консультации, и все это время люди безмолвно стояли у костра, напряженно ожидая приговора. Приговора чужого, казалось бы, плохо посвященного в их дела человека.
«Виноваты двое, — вдруг выкрикнул знахарь, подбросив вверх свои камешки, так ни разу и не поглядев на обвиняемых. — Тот, кто стоит пятым от северного конца, и тот, кто стоял третьим с южного...»
Тот, кто был пятым, бросился перед костром на колени, даже и не пытаясь отрицать свою вину. Он лишь оправдывался, возлагая всю ответственность на другого, старшего родственника, руководившего интригами против братьев Ратсимбазафи. Однако о том, «кто стоял третьим с южного конца», можно было говорить действительно лишь в прошедшем времени: пользуясь напряженным ожиданием, царившим у костра, и лучше других зная свою вину, он улизнул...
«Ты умрешь через три дня!» — вынес свой приговор колдун и, посыпав голову преступника белой золой, удалился с площадки.
Уже то, что один из людей сбежал, а другой стал оправдываться, говорит о том, что бара не ошибся. Прожив в деревне несколько дней и кое-что поняв, бара пришел к выводу, что распутает дело. В противном случае он вряд ли бы за него взялся. Знаете, когда человек с дипломом смотрит на работу колдуна, он чувствует себя как в цирке: отвлекается на яркие и экзотические детали, принимает их за главное и при этом упускает основное. А что в данном случае основное? Я, конечно, не знаю точно, как работал тот колдун-бара и сколь близок к действительности рассказ Ралайву. Но если проводить аналогию с работой других его коллег, известных мне, свой тест он построил на психологическом расчете. Основывался он на петухе, обмазанном белым пеплом. Те люди, которым было нечего бояться, клали руки на петуха и пачкали их в золе. Те же, кто был виноват, лишь делали вид, что прикасаются к птице, или еле до нее дотрагивались. Когда при свете разгоревшегося костра бара обошел цепочку обвиняемых, он моментально заметил их чистые ладони. А камешки и кости — это для отвода глаз, для того чтобы в головах возможных клиентов сделать свое ремесле непонятней.
— И чем же кончилась эта история?
— Она еще не так близка к концу, как кажется, — сказал Ралайву. — Поскольку дело приняло серьезный оборот, в него вмешалась полиция. Того родственника, что не убежал, посадили в тюрьму, где он, как и предсказал колдун, умер через три дня...
— Скончался, потому что знал, что должен умереть? — перебил я шофера.
— Вот именно, — кивнул головой Ралаймунгу.
— А тот, который убежал? Того полиция искала, но так
и не нашла, — продолжал механик. — А мписикиди, который после суда остался в доме Ратсимбазафи, заявил, что тот второй тоже умер, и он знает, где лежит его тело. «Однако, — сказал колдун, — он умер не своей смертью, а был убит».
Получив гарантии, что полицейские будут делать с трупом только то, что он им разрешит, мписикиди в сопровождении нескольких официальных лиц сел в машину и указал шоферу дорогу в деревню, которая находилась километрах в сорока от места событий. Оттуда он поднялся по узкой речной долине в горы и указал на небольшую пещеру. В ней завернутый в циновку из тростника-харефу лежал труп. Из шеи покойника, в котором все опознали родственника Ратсимбазафи, торчала крохотная стрела.
Мписикиди очень внимательно осмотрел эту стрелу, но до тела дотрагиваться не стал и категорически запретил делать это всем присутствующим. «Нельзя тревожить тело, потому что это помешает духу погибшего найти своего убийцу! Когда он отомстит за себя, я узнаю. Тогда можно будет забрать тело». На вопрос, кого он считает убийцей, бара загадочно хмыкнул: «Он одного со мною племени». Ехать в деревню Ратсимбазафи он отказался и ушел в горы...
Полицейские же, вернувшись назад, получили нагоняй от начальства за то, что пошли на поводу у колдуна и не привезли труп для вскрытия. В тот же день они вновь приехали в пещеру. Но, кроме циновки из харефу, в ней ничего не оказалось...
Лишь на третьи сутки вернулся в деревню мписикиди и был тотчас же вызван в полицию. Без тени удивления на лице выслушал он известие о том, что труп исчез из пещеры. «Душа убитого уводила из пещеры тело, чтобы отомстить, — сказал он. — Теперь она нашла убийцу и вернула тело в пещеру. Можете забирать труп». На вопрос о том, кто же был убийцей, колдун назвал имя своего соплеменника, занимающегося черным колдовством. Впоследствии выяснилось, что это именно он на ужине у родственников угощал братьев настойкой...
