Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1982 год
Я спросил Бонн, играют ли они с братом на гитаре. Ведь филиппинцы так музыкальны.
— На гитаре бренчат у нас почти все. В деревне девочек с четырех-пяти лет учат играть на маленьких бамбуковых флейтах. В каждой деревне есть свой оркестр бамбуковых духовых инструментов. Хотите посмотреть гитары? Это недалеко. У нас самые лучшие в мире гитары. Есть даже с бамбуковыми струнами.
Однако нас ждал бамбуковый орган.
На ступенях старинной церкви стояла Чарито Кристобаль, первокурсница консерватории при Университете Филиппин, подрабатывающая здесь в свободное время. Профессиональным жестом она сдержала наш порыв сразу же ринуться к органу, предложив для начала небольшую лекцию.
— Отец Диего Гарсия Сера де ла Вирхен дель Кармен, первый приходский священник прихода Св. Иосифа в Лас-Пиньясе,— рассказывала она хорошо поставленным голосом,— с помощью прихожан нарезал несколько сот бамбуковых труб нужного размера — от двух с половиной метров до двенадцати сантиметров — и несколько лет выдерживал их в горячем песке. К 1821 году орган, который он спроектировал по образцу одного из арагонских, в основном был готов. Однако в 1850 году орган и церковь были сильно повреждены при землетрясении. С тех пор его неоднократно ремонтировали...
По шатким ступеням мы поднялись на деревянную антресоль и, стараясь не скрипеть, подошли к узенькому балкончику, на котором спиной к залу сидел настройщик. Рядом находилась дверь, ведущая во внутренность гигантского инструмента, с надписью: «Посторонним вход воспрещен!» Остановились поодаль. Чарито продолжала вполголоса:
— Ширина органа более четырех метров, он состоит из ста семидесяти четырех больших вертикальных труб; несколько небольших трубок наполнены водой, они имитируют птичьи голоса. Вот эти большие деревянные педали, на которые нажимает сейчас органист, указывают как раз на арагонский тип...
Мы прослушали магнитофонную запись «Аве Мария» и приобрели пластинку избранных произведений, исполненных на органе Лас-Пиньяса: сонаты Фелипе Родригеса, Иозефа Гайдна, импровизации на народные филиппинские темы.
Они звучали очень естественно и задушевно — на органе, таком европейском инструменте, сделанном здесь из филиппинского бамбука.
Владимир Макаренко, кандидат филологических наук Манила — Москва
Наш знакомый Арси Нотиал
Вчетвером мы усаживаемся на широком хоудахе — седле с балдахином. Погонщик располагается на шее слона-гиганта. Дело происходит в национальном парке имени Джима Корбетта, одном из крупнейших в Индии заповедников.
Еще при входе в парк увидели табличку: «Вы въезжаете сюда на свой собственный риск». Поначалу она показалась лишней: парк выглядел таким ухоженным — с широкими аллеями, укатанными автомашинами, с миролюбивыми карликовыми оленями, там и сям скачущими через дорогу. Однако помощник смотрителя заповедника Арси Нотиал предупредил, что в Корбетт-парке водятся тигры, леопарды, слоны, кабаны, обезьяны, крокодилы, змеи...
Арси Нотиал строен и легок, одет он в спортивный свитер крупной вязки, на ногах ботинки на толстой подошве. В заповеднике охота, конечно, запрещена, но в руках его ружье. Ведь мы собрались в джунгли. А джунгли не терпят легкомыслия и самоуверенности. Уж кто-кто, а он, Арси Нотиал, знает это по собственному опыту...
— Однажды столкнулся с гималайским медведем,— рассказывает Нотиал.— Он шел на меня... Я остолбенел, не было сил двинуться. Медведь остановился, подождал некоторое время — и вдруг повернул в чащу. Я был спасен...
Пока слона кормят перед многочасовой прогулкой, Арси Нотиал рассказывает о своем беспокойном хозяйстве:
— Тигров у нас — 84, диких слонов—120 и огромное количество всяких других животных. За всеми ними надо постоянно наблюдать, оберегать и строго учитывать. А территория не мала — 525,8 квадратного километра. Здесь и озера, и горные реки.
Кстати, перепись диких животных — дело весьма трудное, но в заповеднике этим занимаются каждый год.
— Площадь всего парка разбивается на небольшие участки — около шести квадратных километров. Так меньше ошибок случается при подсчете,— продолжает Нотиал.— Замеряем следы, если нужно, делаем слепки. Потом заравниваем старые отпечатки, чтобы не спутать их с новыми. Тогда один и тот же зверь не будет учтен дважды. Ошибок при этом будет меньше.
В переписи участвуют почти все работники заповедника. Арси Нотиал посетовал, что огромный Корбетт-парк обслуживает довольно скромный штат сотрудников. Но среди них люди уникальных профессий.
Например, погонщики слонов, которые знают характеры этих умных животных и умело управляют ими.
Или проводники, которые по следам и остаткам пищи на звериных тропах читают книгу жизни джунглей. Все эти люди любят природу и свое дело. В их жизни вдали от селений есть весьма ощутимые трудности. Долгие месяцы они находятся вдали от семей, в Корбетт-парке нет магазинов, больниц.
Когда начинается сезон дождей и разливаются реки, заповедник отрезан от внешнего мира. Не работает связь, почта. А плата за нелегкую и связанную подчас с риском для жизни работу — невелика. Потому и остаются здесь люди, что, как говорится, нашли дело своей жизни.
— А вы, вы нашли свое дело? — спрашиваем Нотиала.
Он смущен:
— К жизни в заповеднике, в естественных условиях природы, привыкаешь и уже не представляешь иной. Я, например, просто не могу долго находиться в городе. Да и как они без нас — горы, животные, джунгли...
Порасспросить бы еще Арси Нотиала, но наконец слон позавтракал, время трогаться в путь. Наступает час, когда дикие звери выходят к водопоям.
Вот в десятке метров от нас бесшумно, тенью проскользнул в кустарнике тигр.
Диковинной расцветки птицы — сизоворонка-роллер, как синяя молния, желтоватые иволги-ориоли, хохлатые дрозды-бульбули мельтешат в ветвях. Сказочной красоты бабочки кружат перед самым лицом.
Вот индийский пятнистый олень-аксис пугливо вздрогнул и скрылся в чащобе. Когда лес редеет, встречаем стада индийских бизонов-гауров, зебу и антилоп.
Вознесенные чуть ли не на высоту второго этажа, мы видим джунгли со спины животного, сверху, а не как обычно, с уровня человеческого роста. Поездка на толстокожем «такси» дает и еще одно преимущество: дикие звери, видно, опасаются слона меньше, чем пешего человека или машины, и подпускают его довольно близко.
Поражает ловкость и даже грациозность, с которой слон пробирается через заросли. Он отодвигает хоботом крупные ветви или прижимает их ногой к земле, чтобы не хлестнуло по сидящим на нем людям. Мы храним молчание, чтобы не нарушить покой кипучего лесного мира. Отчетливо слышны лишь треск веток, пение птиц, да шум горной речки, с берега которой плюхаются в воду только что дремавшие крокодилы... В Индии существует 80—100 тысяч видов различных животных. Но к настоящему времени некоторые почти полностью истреблены, число других катастрофически уменьшается. Специалисты полагают, например, что сейчас в стране около трех тысяч тигров, а полвека назад их было 30—40 тысяч. Поэтому в республике уделяют все большее внимание охране растительного и животного мира. Существуют Зоологическая и Ботаническая службы с филиалами в штатах, национальные заповедники, такие, как всемирно известный птичий заповедник Кеоладео Гхана, заповедники Ведантангал, Раджаджи, национальный парк Тхеккади и другие. В них природа сохраняется в том виде, какой она была и сто и двести лет назад. Чтобы и через сто и двести лет смогли люди увидеть, как прекрасна их земля, как многообразен и красив мир населяющих ее животных.
И один из тех, кто сохраняет и оберегает этот мир, наш знакомый Арси Нотиал.
Светлана Яковлева Индия, Корбетт-парк
Дорога лебедей над Сугутами
Я еду в Сугуты. В то далекое от городов и больших дорог селение, где родился и вырос, где (сделал первый шаг по земле, где произнес первое слово на родном языке.
Тяга к Сугутам у меня в крови. Мои предки, древние тюрки, прото-болгары, пасли скот, совершали большие переходы в поисках пастбищ и возвращались к родному крову после весеннего праздника Сюл сяварни — Возвращение в след. Места, где они родились, были для них отправной точкой. И отправной точкой — в мыслях, в делах, в пространстве — остались для меня...
Но если у предков само возвращение длилось полгода, то мое — четыре часа, столько, сколько идет автобус от Чебоксар до Сугут.
Спускаюсь с высокой горки, перехожу через речку. Вот и деревня. Мимо проходят люди. Я кланяюсь им:
— Аван-и!
Пожилые отвечают по древнему обычаю:
