Дороги Сонхи - Антон Орлов
– Тогда еще интересней… Удовлетворите мое любопытство?
– Я теперь служу Зерл и оказываюсь там, где нужна моя помощь, – решив, что это прозвучало слишком самонадеянно, амулетчица добавила: – Вернее, я добиваюсь чести служить Зерл.
– Благодарю Неотступную за оказанную милость, и вам я тоже благодарен за вмешательство. Во дворце есть тайник с артефактами, я поделюсь с вами тем, что там найдется.
Пополнить арсенал – это хорошо бы, одна мысль об этом придала ей сил. Лишь бы не заснуть раньше времени: скорее всего, проснется она уже не здесь.
До дворца добрались на рассвете. Грандиозное обветшалое строение выплыло из чащи в слепящем розово-золотом сиянии, словно туша мертвого кита, которую прилив доволок до берега. Хенга несколько раз моргнула: стены местами казались то целыми, то разрушенными, как будто не могли определиться, как они должны выглядеть. Наведенные чары постепенно таяли, обнажая древнюю руину.
Над террасой с покосившимися перилами висела в воздухе капля с человеком внутри. Труп или околдованный? Во всяком случае, он не шевелился.
Под выщербленной аркой сидела на пороге девушка в нарядном платье – обхватила руками плечи, опустила голову так, что русые волосы падают на лицо. Встрепенувшись, уставилась на новоприбывших смущенно и настороженно.
– Флаченда, я надеюсь, вы не ходили к Лорме? – спросил Тейзург.
– Нет, я была здесь, – она энергично помотала головой. – Никто сюда не приходил. Мне было очень страшно, я бы ни за что не подошла к ней!
– Рад за вас.
Из проема у нее за спиной выпорхнули две флирии, закружились в медленном танце. Их миниатюрные фарфоровые личики ничего не выражали, прозрачные крылья радужно мерцали на солнце. Хенга только сейчас заметила, что летают они с тихим жужжанием: до сих пор ей не приходилось видеть флирий так близко.
– Нам сюда, с другой стороны этой трущобы есть дверь, – обратился к ней Тейзург.
– А это что? – амулетчица показала на каплю.
– Ах, спасибо, что напомнили, это безобразие надо убрать.
В следующее мгновение она ощутила в воздухе короткую вибрацию, а во рту оскомину. Капля упала на каменные плиты, растеклась жидкостью, освободив пленника, после чего эта жидкость сама собой собралась в шарик, сверкнувший на солнце.
Тейзург протянул руку, и шарик прыгнул ему на ладонь. С виду стеклянный, величиной с вишню. Маг спрятал его в карман, искоса взглянув на Хантре. Тот так и лежал с закрытыми глазами. Тейзург чуть усмехнулся углом рта – не будь Хенга обученным агентом овдейской разведки, она бы этой усмешки не заметила. Он явно был доволен, но не собирался это показывать, случайно мелькнуло.
– Никогда раньше не видела таких артефактов.
– Китонский. Слеза Не Имеющей Имени.
Из дверного проема тянуло кухонной гарью, плесенью, тухлятиной.
– Туда его не понесем, ставьте носилки. Хенгеда, прошу вас присмотреть за пациентом. Я навещу Лорму, а вы, – маг взглянул на Куду и Монфу, – уберите с террасы труп. Отдайте зверушке, которая сидит в подвале.
Угодливо кланяясь, те скрылись во тьме коридора.
– Два отвратительных недоразумения, но они попытались спасти его, и я вынужден быть справедливым.
– Называйте меня Хенгой, если вас не затруднит, – отстраненно-вежливым тоном попросила девушка. – Я поменяла имя. Хенга Кьонки.
– Прекрасный способ начать новую жизнь, – улыбнулся Тейзург. – Хенга… Мне тоже нравится это имя.
– Что за зверушка в подвале?
– Здешний обитатель. То ли низший демон, кем-то пойманный и посаженный на цепь, то ли волшебное существо редкой разновидности. Оно умеет только жрать, и оно сидело тут еще до того, как сюда явилась Лорма со своим двором. Лорма отдавала ему останки своих жертв. Будет логично, если ее верный подручный удостоится таких же похорон.
Догадался ли он, что Хенгой она стала в его честь – потому что он назвался Энгой Лифрогед, когда сбежал из Молоны и устроил маскарад, чтобы замести следы?
Да какая разница, догадался или нет. Ее влюбленность почти прошла, и это «почти» тоже пройдет. Мысленно сравнила их с Горвеном: один похож на смертельно опасную ядовитую змею, а другой… пожалуй, на леопарда.
Через некоторое время вернулись Понсойм и Бельдо, они же Монфу и Куду. Сказали, что господин консо… то есть, нижайше извиняемся, господин Тейзург приказал перенести раненого на террасу, и госпожу Хенгу попросил пройти туда же.
Внутри затхлый полумрак, но коридор подметен, по дороге попался прислоненный к стене веник из пальмовых листьев. Вонь такая, как будто здесь лавка мясника под одной крышей с парфюмерным магазином. Лицо Хантре исказила болезненная гримаса, но глаз он так и не открыл. Амулетчица и сама невольно сморщила нос.
На террасе носилки поставили подальше от входной арки, в тени стены, по которой расползлись пестрой путаницей вьюны и лианы.
Хенга уселась рядом, прикрыла глаза. Не спать! «Разрушителя сна» у нее нет, а если позволишь себе уснуть – одна Зерл ведает, где проснешься в следующий раз. Хотелось задержаться здесь, чтобы получить побольше информации и обещанные амулеты.
Тейзург вскоре появился, бесцеремонно волоча златовласую красавицу в ошейнике, со связанными руками. Из одежды на ней была только туника, едва прикрывающая колени. Одна голень опухла, покраснела до лилового оттенка – то ли ушиб, то ли тоже перелом, как у Хантре.
– Если вы хотели посмотреть на Лорму, у вас есть такая возможность, – обратился маг к Хенге, швырнув пленницу на каменные плиты.
Девушка застонала, страдальчески перекосив лицо, и вслед за этим ее вырвало сгустками крови.
– Вы уверены, что это Лорма? – сухо спросила амулетчица. – Разве это – вурвана?
– Вы правы, теперь уже нет, – ухмыльнулся Тейзург.
Когти скребли по штукатурке. Не удивительно: и эту дорогу, и его самого нарисовали на стене дома. Краской из баллончика. А вначале решил, что карандашом на бумаге. Хотя карандашом тоже. И то, и другое. Чья-то ворожба, чтобы он выбрался. Или не ворожба, всего лишь его собственный бред.
По сторонам от дороги нарисовано что-то еще. И за пределами стены много интересного, смутно знакомого. Но сейчас не до того, чтобы смотреть по сторонам, нужно двигаться вперед. Дорога приведет, куда надо – при условии, что ты по ней идешь или ползешь, а не лежишь на месте.
Временами этот бред отступал, и тогда он на секунду-другую видел
