Письма из Терра Арссе - Татьяна Миненкова

— И тогда ты произнесла пророчество? — Мне не терпелось узнать о судьбе Следующих.

Уж Эмирата точно должна была знать, кому и для чего мы нужны, и кто из нас станет правителем королевства.

— И тогда мне пришло видение, — терпеливо поправила Эмирата. — Перед моим взором промелькнуло множество картинок из будущего. Я увидела исход войны. Увидела в пятерых, еще не рожденных, детях возможность взрастить сильных чародеев. Увидела судьбу Таура-ан-Фарота и магов из совета. Много чего. Но так и не получила ответов на собственные вопросы. Лишь одну маленькую подсказку…

Пожалуй, мой вопрос так и остался без ответа и, поскольку Эмирата снова замолчала, я решилась переспросить:

— Ты знала тогда, какая судьба ожидает этих детей?

Эмирата, все еще пребывая в задумчивости, отрицательно качнула головой.

Я сделала глоток вина из своего бокала и спросила:

— Но нас ведь назвали Следующими потому, что в пророчестве есть строчка про то, что сильнейший из нас будет следующим правителем Терра Арссе?

Моя собеседница облизнула окрасившуюся от вина нижнюю губу, перевела на меня внимательный взгляд и улыбнулась.

— Да, пожалуй, с вашим названием интересно получилось.

— Почему? — Не поняла я.

— Потому что суть Следующих была в том, что вы должны были следовать установленным правилам, чтобы стать сильными магами. Чем точнее следовать, тем выше резерв и тем сильнее чародей. Но, кажется, все уцепились за пророчество и решили сделать правителей из вас.

Сказав это, Эмирата хихикнула. Мне все это вдруг показалось очень смешным, и я хихикнула тоже, а через мгновение мы обе разразились громким и неудержимым хохотом.

— Вот умора! — Отсмеявшись, простонала я, держась за живот. — Все время твоего отсутствия тысячи людей в королевстве трактовали пророчество неправильно!

— Я вообще настаивала на том, чтобы оставить слова предсказания в тайне, но король и совет решили по-своему и после моего ухода из дворца, мое пророчество зажило своей собственной жизнью, — призналась Мира.

— Но тогда получается, что оно исполнилось. Тот, кто оказался сильней, занял престол, а королевство получило сильных магов, правда, пока только четырех. Но теперь Таламур ошибочно считает каждого из нас своим соперником.

Мира неопределенно хмыкнула и пожала плечами.

— Возможно, не так уж он и ошибается. Потому что я рассказала не все.

Я удивлено округлила глаза и сделала новый глоток из своего бокала. А видящая, склонив голову набок, произнесла:

— Есть еще восемь недосказанных строчек:

Разойдётся надвое Инглот,

Из глубин чудовище явив

Победить его не сможет тот,

Кто труслив и в мыслях нечестив.

И тогда вернётся сила к нам,

Что по глупости не сберегли,

И разъединенного напополам,

Мощь огня соединит вдали.

— Последние две — это и есть та самая подсказка, о которой ты говорила? Значит, спасти Руса сможет какая-то «мощь огня»? А что это вообще такое?

— Если бы я знала… — вздохнула моя собеседница. — Предполагаю, что это один из огненных магов: Тиал-Аран или ты.

Интересно. Вот только чем мы сможем помочь? Но вдруг меня осенило, что Мира не принимает в расчет еще одного претендента:

— Или Таламур. Он тоже сильный огненный маг.

Теперь настал черед Эмираты удивиться, а меня зардеться от гордости, что смогла сообщить видящей информацию, которой та ранее не владела.

— Любопытно… — пробормотала она. — Его судьбой я тоже не интересовалась, но, видимо, зря.

— А что случилось с Тайрой и Елеазаром? В книгах это такая темная история. Зачем Терра Вива начало войну?

В темноте ветер за окном шумел в верхушках деревьев, качая их в разные стороны, гудел в каминной трубе и стучал в запотевшие стекла, словно тоже просился в комнату, погреться.

Мира глянула на меня снисходительно, как смотрят на человека, который в чем-то сильно заблуждается.

— Терра Вива не объявляло войну. Это Таур-ан-Фарот распорядился спровоцировать вивианцев, когда узнал о том, что Тайра ждёт ребенка не от него. А Зар был слишком честолюбив, чтобы не ответить на подобный выпад, несмотря на то что изначально находился в заведомо невыгодных условиях. Тайра была слишком дорога ему и ради нее он с легкостьбю готов был рисковать собственными воинами и собственной жизнью.

С учетом всех обстоятельств этой истории, такое развитие событий выглядело логичным, хоть и несправедливым.

— И вивианцы взорвали мост, чтобы наши войска не смогли пройти на их территорию? — Предположила я, но Мира отрицательно качнула головой.

— У вивианцев никогда не было магов такой силы. Да и в Терра Арссе сотворить подобное могла лишь одна чародейка…

— Тайра, — прошептала я, догадавшись. — Но зачем она…

В глазах Эмираты заблестели слезы, когда она нашла слова, чтобы объяснить мне произошедшее.

— В тот день ко мне прискакала Прада с закрепленной на седле детской колыбелькой. Тайра отправила Дэя, совсем недавно родившегося, мне с просьбой каким-нибудь образом тайно передать его Елеазару, поскольку она понимала, что Таур-ан-Фарот будет использовать ребенка для того, чтобы шантажировать своего врага.

Я была шокирована подобной жестокостью. Как и самоотверженностью Тайры, но все еще не видела причин для того, чтобы она могла взорвать мост между враждующими королевствами.

— Но тогда почему… — начала я, но Мира прервала меня, объяснив:

— Потому что он все равно умудрился манипулировать ими обоими в собственных целях. Мне было видение о том, что Таур вызвал Елеазара на переговоры, установив место встречи на мосту, а сам в назначенное время объявил Тайре о том, что не тронет ее сына, если она этот мост разрушит.

Выражение «сжигать мосты» Таур-ан-Фарот, кажется, воспринимал чересчур буквально. Я ахнула:

— И она поверила?

Представила себе, в каком отчаянии находилась мать, вынужденная отдать новорожденного ребенка. Слезы скопились и в уголках глаз, и фигура Эмираты передо мной стала размытой и нечеткой.

— Она готова была на все, чтобы защитить своего сына. В этом была она вся — никаких полутонов и полумер. Или любить или ненавидеть. Или смеяться или плакать.

Я поднесла руки к губам, осознав, что именно в итоге произошло и слезы, до этого просто заволакивающие глаза, хлынули непрерывным потоком.

— Или жить или умереть, — добавила я, всхлипнув.

— Или жить или умереть, — эхом подтвердила Эмирата. — Перед уходом, Таур отдал ей брошь, которой были сколоты пеленки ее сына, и намекнул, что его тоже уже нет в живых. Осознав, что произошло, Тайра тоже не нашла причин продолжать жить. Мне кажется, успей я передать ей весточку, что Дэймос у меня и с ним все в порядке, она не сделала бы то, что сделала.

Я