Почувствуй - Маша Драч
Эти доводы мне кажутся логичными, иначе для чего Рунаев сюда припёрся? Уж точно не ради меня.
— Но это не значит, что я должен себя вести как дерьмо, а не человек, — спокойно парирует.
Наши взгляды снова скрещиваются.
— Я просто узнал, что вы сегодня здесь. Решил зайти и поздороваться. — Уже без прежней серьезности объясняет Рунаев и расслабленно приваливается плечом к стене.
Мне внезапно хочется улыбнуться. Это, наверное, просто нервное. Не могу поплакать как все нормальные люди, поэтому швыряет в сторону противоположных чувств.
— Поздороваться? Серьезно?
— А что в этом такого?
Нет, он определенно чего-то от меня хочет.
Что ж, господин Рунаев, если вы думаете, что я дура, которая поведется на вашу симпатичную оболочку, то мне придется вас разочаровать.
— Ничего. В таком случае я с вами вот здороваюсь, — слегка киваю.
Он улыбается и проводит ладонью по своим вьющимся волосам. В отличие от меня, Рунаев не стесняет себя в эмоциях и проявляет их ярко, открыто. Чуточку даже завидую его раскованности.
— У меня сейчас время обеда. Составите мне компанию, раз уж мы уже поздоровались?
Первое, о чем я думаю — это сказать «нет». Жестко. Уверенно и без лишних объяснений. Но стоит мне вспомнить те чертовые фотографии, как внутри всё тут же натягивается тонкой струной. Если она лопнет, будет больно. Очень. Еще хуже будет от того, что я продолжу вариться в своих чувствах, ожидая, когда Смолин вернется с прогулки.
А если соглашусь, то… Как минимум, смогу отвлечься и вывести Рунаева на чистую воду.
— Конечно, — киваю и тянусь за своей сумкой.
Темные брови Рунаева от удивления ползут вверх.
— Что-то не так? — невинно улыбаюсь.
— Я уже приготовил сотню аргументов, чтобы вы согласились пообедать со мной. А вы, — разводит руками и выпрямляется, — так быстро согласились.
— И какие же? Назовите хотя бы парочку. Зря готовились что ли?
Забрасываю смарт в сумку. Мысленно клянусь себе, что больше сегодня не буду заглядывать в соцсети. Хватит с меня.
— Во-первых, я умею поддержать беседу за столом. Во-вторых, в большинстве ресторанов меня многие знают, поэтому проблем с обслуживанием и качеством блюд не возникнет. Гарантирую. В-третьих, я всё еще уверен, что мы можем подружиться, а это благотворно повиляет на наше дальнейшее сотрудничество.
— Действительно подготовились, — хмыкаю. — А как же ваша подруга?
— Вика? Судя по тому, сколько времени я провел у вас в кабинете, она уже на полпути в какой-нибудь ТЦ.
— Вас это напрягает?
— Нет. Мы точно знаем, чего хотим друг от друга и нас это устраивает.
— Довольно… искренне.
Я спокойно соглашаюсь на то, чтобы Рунаев сам выбрал ресторан, где мы пообедаем. Моя машина следует за его. Есть я не хочу. Совсем. Взгляд так и тянется к сумке со смартом, что лежит на пассажирском сиденье. Напрягаю слух, но никаких звуков оттуда не доносится.
Злюсь на себя, потому что вопреки всему чего-то жду. Чего? Сообщения от Смолина? Звонка? Объяснений? Зачем ему это делать сейчас? У них там веселье полным ходом. Может, с женой еще ностальгируют, а что? Им явно есть что вспомнить.
Крепче сжимаю руль. Возвращаю внимание дороге. Не хватало еще в аварию попасть.
Я готовлю себя к тому, что мы вот-вот остановимся рядом с каким-нибудь пафосным рестораном. Типа того, в который меня привел в прошлый раз Смолин.
Но нет.
Рунаев тормозит у простенького кафе. Судя по вывеске, оно специализируется на домашней кухне без лишних изысков.
До последнего думаю, что это какая-то ошибка. Люди его уровня не могут питаться здесь. Не потому, что я считаю подобные заведения плохими. Просто… Нога Смолина сюда никогда не ступит. Не по статусу.
Я паркую свою машину. Ищу паркомат. Вожусь с ним. Он нещадно виснет.
— Помочь? — слышу позади себя.
— Нет, уже оплатила.
Оборачиваюсь. Рунаев стоит слишком близко, смотрит на меня, как всегда, будто изучает, наблюдает за моими реакциями.
— Так вы здесь привыкли обедать? — киваю на вывеску кафе с названием «Кастрюлька». Оно слишком милое и действительно веет чем-то домашним.
— Временами. Здесь самая вкусная кухня во всем городе.
Я уже и забыла, когда последний раз ела что-то типа: борща, рыбных котлет и просто запеченной молодой картошки. В ресторанах такое не подают, дома я почти не готовлю. Для этого у нас есть либо доставка всё из тех же ресторанов, либо специально обученный человек.
Внутри «Кастрюльки» шумно. Это слегка непривычно. Много детей, студентов и просто офисных работников, которые, вероятно, выбежали на обеденный перерыв.
Как ни странно, но Рунаев выглядит здесь органично, несмотря на дорогую одежду, украшения и в целом породу. Она в нем присутствует. Сложно ее отрицать.
Я же внутренне тушуюсь, но внешне сохраняю абсолютное спокойствие.
Мы берем подносы, подходим к раздаче. Рунаев обаятельно улыбается и заказывает большую порцию солянки.
Я чувствую в себе отголоски снобизма, которые мне явно достались от Смолина. Есть солянку, которую набирают из общей кастрюли — не решаюсь. Беру запакованный греческий салат с соусом внутри и бутылку минералки.
— Здесь потрясающие блины с разной начинкой. Рекомендую. И сырники тоже классные.
Киваю, но ничего больше не беру.
Мы расплачиваемся и прямо с подносами поднимаемся на второй этаж. Здесь чуть поспокойней. Рунаев выбирает место у окна. Мы опускаемся в мягкие простенькие кресла, которые оказываются на редкость удобными.
Аккуратно осматриваюсь по сторонам. Оцениваю. В студенчестве такие заведения были мне не по карману, теперь… уже будто пройденный этап. Но в обоих случаях я всё равно чувствую себя странно, неуместно.
— Настолько противно?
Перевожу взгляд на Рунаева. У него в глазах снова собрана вся серьезность и, кажется, капля подозрительности.
— Нет. Непривычно просто.
Я не вру. Говорю, как есть. Думала бы иначе, ответила по-другому. Жалеть чьи-то чувства из вежливости не стану.
Каждый из нас принимается за свой обед. Пока распечатываю свой салат, украдкой поглядываю на Рунаева. Он ест быстро и аккуратно. Ни одной капли на одежду или крошки на стол. При этом столько непринужденности в каждом движении.
— И всё-таки, что с пальцами?
— Порезалась.
— Серьезно?
— Нет. Просто ваза разбилась.
— А с глазами что?
