Детский сад-6 - Ульяна Каршева
Космея покосилась на Селену. У девочки-эльфа тоже проблемы с этим. Она с трудом перестала зажиматься и замыкаться при виде мужчин в Тёплой Норе, но ненавидит всех, кто применяет насилие — с того самого мгновения, когда её остановили в пригороде так называемые полицейские патрульные, на поверку оказавшиеся настоящими насильниками.
— Что будем делать? — нарушила молчание Селена, вспомнившая, что оставила на Каису целую ораву гиперактивных детишек.
— Отбить одно место, — кровожадно предложила Ринд, и все трое мужчин немедленно скорчились, прикрывая ладонями то самое «одно место». — И привязать к дереву. Пусть посидят, подумают.
— Дерева жалко, — сказала Анитра. — Пусть так валяются. Эй, вы! Попробуйте ещё раз к нашей деревне подойти — мы полгорода снесём, чтобы вас найти, ясно?
Кажется, Бернар счёл, что этих слов Анитры достаточно, чтобы закончить с инцидентом. Он повернулся и пошёл к Лесной изгороди. Селена и девочки — за ним. Ривер, держа на руках притихшую Люцию, шёл рядом с Селеной, погрузившись в глубокие раздумья. Сама хозяйка места в очередной раз благословляла деревенскую защиту, которая позволяла обитателям чувствовать себя на территории деревни в безопасности.
Краем глаза Селена заметила движение, одновременно услышала короткий стон и оглянулась: Космея всё-таки ударила напоследок носком сандалии одного из мужчин. Подошва сандалии была из обувного дерева — жёсткого и беспощадного. После чего девочка-эльф догнала группу своих и, никого даже не спрашивая, забрала у Ривера Люцию, так прижимая её к себе, будто старалась проникнуться спокойствием дракончика. Странно, что обычно нетерпеливая Люция не фыркала и не ворчала, а напротив — сама приникла к Космее…Глянув ещё разок на них, Селена понадеялась, что ближе к Лесной изгороди девочка и впрямь обретёт душевное равновесие.
Впрочем, когда Космея догнала подруг, девочку-дракончика она стала держать более мягко. А Селена молча шла сзади всех, сопровождаемая лишь Ривером, и всё поглядывала на учениц Бернара: высокая и сухощавая Анитра уверенно держала за руку самую младшую в группе, Далию, темноволосую девочку-оборотня, которая часто и испуганно оглядывалась; Лада шла, легкомысленно помахивая тем же громадным суком, оказавшимся в её руках неплохим оружием; Ринд тоже оборачивалась, но не со страхом, а с враждебным сожалением. Лишь Вильма шла вперёд целеустремлённо: кажется, при виде Селены она сообразила, что малышня осталась без присмотра.
Когда пересекли Лесную изгородь, Бернар остановился и строго сказал:
— Это происшествие ничего не меняет в расписании. Вы подсушите собранное так, как я объяснил, и завтра утром принесёте мне для проверки домашнего задания.
В голосе старого целителя только раз проскользнуло что-то нервное, когда он рассказывал ученицам, что именно они должны сделать. Те послушно кивнули ему и поспешили к Тёплой Норе. А Бернар повернулся к Селене с Ривером и пробормотал уже осевшим от напряжения голосом:
— Может, в следующий раз в лес мне брать кого-то из взрослых? В качестве охраны? Или…Нет, без экскурсий в лес мне не научить их в полной мере! А ведь они теперь и сами выходят за ограду! Может, не стоило бы?..
— Бернар, успокойтесь, — сказала хозяйка места, наблюдая, как на деревенской улице постепенно уменьшаются фигурки девочек. — Рано или поздно, но они должны будут столкнуться с изнанкой жизни. Теперь они будут настороже, выходя в лес. А ещё…Я думаю, пора попросить Колра, чтобы он не только нашим мальчикам преподавал уроки владения боевым ножом. Впрочем, если я расскажу дракону о том, что сегодня произошло, он, наверное, и сам сообразит, что девочки нуждаются в умении защищаться.
Старый эльф выдохнул с облегчением и поспешил к учебно-гостевому дому.
Ривер же некоторое время смотрел вслед уходящим, пока не опомнился.
— Я ведь обещал Александриту помочь!
Мастерская Александрита в последнее время давала всем бесперебойную, а главное — прекрасно оплачиваемую работу. Неудивительно, что Ривер спохватился. Но Селена удержала деревенского мага.
— Не спешите. Пройдёмся. Мне нужно кое-что узнать.
— И что же? — заинтересованно обернулся к ней Ривер.
— Мой семейный мало что знает о Рунном Смарагде, потому что до войны работал боевым магом сопровождения. Ривер, почему все так рассчитывают, что Рунный Смарагд быстро приведёт эльфов к высшим местам власти? Это не иллюзия ли? Может, этот артефакт не настолько силён, как о нём сейчас говорят? Что он собой представляет?
Ривер некоторое время шёл молча, собираясь с мыслями, а потом признался:
— Ну, я тоже не смогу объяснить вам, потому что все маги знают о Рунном Смарагде лишь по легендам. До заявления Трисмегиста я вообще не думал о нём, как о реально существующем. То, что я примерно знаю о нём…Вам, Селена, человеку из другого мира, не вполне привычному к делению существ по расам, может не понравиться то, что я скажу. Рунный Смарагд даёт эльфам такую силу, что, появись только он на поверхности нашего государства, вампиры немедленно станут подчиняться эльфам, сами того не понимая — почему они это делают!
Селена нахмурилась. Как-то ей не очень понравилось то, что она услышала. Прокрутив в уме речь Ривера несколько раз, она сообразила — что.
— Подождите…Значит ли это…Если эльфы получат силу Рунного Смарагда, они будут единственными господами в государстве? И остальные существа будут подчиняться им безропотно?
— Хуже… — снова помолчав, ответил Ривер. — Все остальные будут поклоняться им, как богам…Но у нас нет выбора. Или война, навязанная вампирами. Или подчинение…божественным эльфам.
Живое воображение Селены подкинуло картинку: Мирт со своими младшими, Космея, Корунд с Азалией, Хоста, Мускари, который и так с трудом привык к равноправию в Тёплой Норе, Бернар, даже малыш Корилус — все они вдруг задерут носы?!
— Простите, Ривер, а сами эльфы — будут что-то чувствовать при этом? Или неосознанно примут положение высоких господ по отношению к другим существам?
— Не знаю, Селена. Они ведь и так… — беспомощно пожал плечами деревенский маг. — Не знаю.
На подходе к Тёплой Норе, дождавшись, когда опередивший её Ривер скроется в мастерской Александрита, Селена сунула руку в карман и вытащила все обереги, защищающие не только братство, но и всех детей от её личных эмоций: дрожали пальцы — так, как не дрожали, когда она поняла значение той сцены в лесу. Дети не должны чувствовать, что она настолько ошеломлена.
А как же братство? Мирт связан кровью со всеми — с человеком, с вампиром, с оборотнем! Или кровь уже не будет иметь значения? Типа,
