Зверь придет с рассветом (СИ) - Жанна Лебедева
— Вряд ли получится, — слепой улыбнулся уголком губ.
Упертый, как буйвол. Но Валари не собирался сдаваться. Он задумал докопаться до истины, во что бы то ни стало.
— Так за что ты возненавидел нас, Хэйя?
— Я? Возненавидел? О чем ты?
— Издеваешься? Ты кидаешься на нас, пытаешься убить…
— Да, брось! Ничего я такого не хочу, — Хэйя еще отхлебнул из фляги, поперхнулся, поморщился, плюнул в сторону. — Привычка такая, понимаешь? Меня в семь лет продали гладиатором на подпольные бои. А я ведь слепой. Чтобы выживать, приходилась нападать на все, что движется. Никогда не знаешь, что там в голове у чужака, стоящего перед тобой.
Взгляд Валари наполнился интересном.
— Вот как. Понятно. Только у нас тут не бои. Мы товарищи, понимаешь?
— Теперь понимаю. — Очередной громкий глоток нарушил повисшую тишину. — А вот ты, Кошачья походочка, меня, видимо, не понимаешь. И никогда не поймешь. Ну если конечно эти хенке не выколют тебе глаза за какой-нибудь проступок.
Валари сделал вид, что не заметил колкость собеседника. Спросил на свой страх и риск:
— А ты как потерял зрение?
Иногда прямота подкупает.
— В раннем детстве. Мой отец, ярл Арнберн, считал это проклятием, насланным хати на северный край. Он ненавидел духов. В том числе за то, что один из них, по его мнению, был моим настоящим отцом… Хати-Ибиру. Владыка морей, будь он неладен. У отца не было доказательств, чтобы обвинить мою мать, только ненависть. Внезапную слепоту он счел подтверждением и вышвырнул меня за борт своего корабля, но море меня пощадило. Я попался в руки пиратам, и они продали меня скупщикам рабов, а те ради потехи перепродали хозяевам боевой арены. Вот и вся история. Хочешь еще о чем-нибудь расспросить?
— Нет. Я достаточно услышал.
— Достаточно для чего?
— Для того, чтобы понять тебя.
Глава 9. Книги
Так и вышло, что Лили приставили к Табите в качестве то ли фрейлины, то ли подружки. Принцессе больше не приходилось скучать одной среди взрослой свиты ее мачехи.
И Лили стало веселее.
Не только от компании Табиты, но и от внезапной новости, сотрясшей матушкину душу крахом давней надежды. От Мартов пришла весть: Нерина забрали по указке на войну солдатом. Службы дали три года сроку. Мать целый день сердилась и кричала на Лили:
— Случись что со сговоренным женихом, кто тебя еще возьмет? Вот случись что?
Отец хмурился, и рычал на жену:
— Да какая к бесам свадьба, если война подошла к самому порогу? Не о том надо думать. О войне, а не о женихах.
Лили молчала. Ее не пугала далекая война, а отложенная свадьба радовала до безумия. Она успокоилась и стала лучше спать. Мертвая соседка больше не являлась ночами. Будто прознала, что Лили пока ничего от Мартов не грозит, и успокоилась. Три года — это много. Меньше, конечно, чем в детстве, но все же.
Вот за три предыдущих года Лили, например, успела превратиться из маленькой девочки в юную девушку. Изменения произошли разительные, и научиться мириться и жить с ними стоило многого. Все докучало теперь — и высокий рост, и новые формы, и кровавая ежемесячная порука…
За короткое время они сдружились с Табитой так сильно, что леди Виргин даже разрешила Лили жить в одной комнате с падчерицей-принцессой. Вместе было хорошо — нестрашно и нескучно. Скучать приходилось лишь когда Табиту увозили на источники лечиться, но это обычно длилось недолго.
Днем подруги смело гуляли по округе под приглядом пары охранников, а ночами шептались о жизни и хохотали в подушки, чтобы не разбудить остальных. Лили припомнила кучу уморительных историй про жителей Нерки и теперь от души делилась ими с принцессой.
Рядом с решительной, бойкой Лили Табита постепенно раскрылась — стала общительнее и веселее. Принцессе очень хотелось увлечь подругу своей страстью к книгам. Она старалась вовсю, вытаскивая из коробов удивительные фолианты. Один за другим, как уличный чародей, выпускающий из рукава цветных птиц.
И Лили наконец заинтересовалась.
Привлекли ее правда не яркие сборники легенд и не полные диковинных тварей бестиарии. Кое-что иное. То, что сама Табита старалась лишний раз не открывать.
Старинный Некрономикон в черной кожаной обложке. Серые страницы плотно сжаты, между ними, как язык убитого змея, свисает шнурок закладки…
Табита рассказала, что в этой книге, должно быть, собраны поучения тем, кто взаимодействует с мертвыми.
Сама принцесса Некрономикон хранила, но не читала.
— Ого! — Лили увидела его на дне большой книжной корзины.
Руки сами потянулись.
— Жуть, — не разделила ее восторга Табита. — Страшная книга, но очень дорогая. Стоит, как целое состояние, а досталась мне от одной родственницы. Хочу ее продать, но никто не берет…
От этих слов Лили захотелось плакать. Ну, почему! Почему она такая нищая? Эта чудесная книга запала в ее сердце сразу, с первой же секунды… А еще, говорят, любви с первого взгляда не бывает. Вот же она, любовь!
Лили погладила черную кожу. Ласково перелистнула страницы, ощутив на кончиках пальцев холодный ветерок, что родился из этого движения. Открыла начало, а там…
— Что это за язык?
— Это так называемый терский. На нем говорили и писали в мифической Терсе, но некоторые книжники считают, что его просто выдумали, чтобы пугать народ жуткими чародеями-некромантами и колдунами-убийцами. Я думаю, что все это пустые сплетни.
— Да? — Голос Лили дрогнул разочарованно. — Как жаль, что непонятно… А ты хоть примерно знаешь, что тут написано?
Она ткнула пальцем в ряды рубленных грубых значков.
— Нет. Не учила терский, да и словарей с ним почти не осталось. Я как-то пыталась найти один такой, но ничего не вышло.
Лили не любила сдаваться, поэтому, шмыгнув носом, несколько секунд пристально смотрела на пляску незнакомых букв, словно хотела прожечь их взглядом. И вдруг ей в голову пришла одна мысль, опасная и в то же время очевидная.
— Послушай, Табита, я, кажется, видела эти буквы в одном тайном месте.
— В каком месте? — заинтересованно посмотрела на подругу принцесса. — Что ты имеешь с виду?
— Только тс-с-с, — Лили схватила Табиту за руку, притянула к себе и рассказала зловещим шепотом: — Это на Пустоши. Мне туда запретили ходить, но я хожу. Там у границы с туманом есть камни в письменах всяких непонятных. Древних, наверное. На одном были похожие знаки. Напротив каждого стояла буква, вроде бы куттанская.
— Ты не шутишь? — Спокойное лицо принцессы вдруг просияло и зарумянилось. Никогда прежде она не выглядела такой заинтересованной и
