Большие дела - Дмитрий Ромов
— Ну-ну, — улыбается он. — Я бы не отказался в будущее заглянуть.
Мы подходим к маленькому, косенькому двухэтажному зданию в купеческом стиле. Неоновые буквы на нём горят, несмотря на то что сейчас ясный день. «Пельменная», гласит надпись.
— Жгут напропалую, да? — кивает на светящуюся вывеску Злобин. — Государственное, значит не жалко.
— Это точно.
Мы заходим внутрь. В просторном зале народу порядочно. Звякают приборы, пахнет едой, слышен лёгкий гул голосов. Люди стоят за высокими круглыми столиками и поглощают магазинные пельмени, заедая их хлебом. На столах я замечаю солонки и перечницы.
— Уксус передайте, пожалуйста, — просит кто-то.
— Здесь пустая бутылка. Вон, на прилавке возьмите…
Мы занимаем очередь и уже через десять минут наслаждаемся серыми горячими подушечками, залитыми сметаной.
— Не возражаете? — спрашивает немолодой гражданин интеллигентного вида и, не дожидаясь ответа, ставит на наш стол тарелку.
Паша с Игорем, стоящие за соседним столиком напрягаются, но оценив обстановку, остаются на месте.
Пообедав, мы прощаемся.
— Ладно, Егор, интересно поговорили. Ты когда уезжать собираешься?
— Хотел сегодня, но теперь остаться придётся.
— Из-за Ашотика? — уточняет Злобин.
— Ну, да. Не хотелось бы, чтобы он парализовал нашу работу. Да и за людей своих переживаю.
— Ладно, я подумаю, чем можно помочь Абраму. Ты особо в это дело не втягивайся, хорошо?
— Леонид Юрьевич, а вы не можете мне удостоверение сделать? Вашего сотрудника.
— Чего? — он от удивления даже улыбаться прекращает. — Ну, ты даёшь. Поступай к нам на службу, получишь и удостоверение, и фуражку с погонами, а так, даром, не пойдёт.
— Ясно. Но если вдруг будет возможность, вы уж не забудьте обо мне.
— Иди давай, аферист, — снова улыбается он. — Всё, пока.
— Леонид Юрьевич. У меня ещё вопросик есть.
— Брагин, от тебя не вырваться. Какой ещё вопрос?
— Ну пойдёмте, я вас провожу до работы, заодно и расскажу. Вопрос по Новицкой. Я знаю, что вы земляков поддерживаете, за что вам низкий поклон и большое спасибо, поскольку я ведь тоже ваш земляк.
— Пожалуйста. Давай ближе к делу.
— Смотрите. Она, Ирина то есть, там у нас выступила с отличной инициативой по созданию молодёжного военно-патриотического объединения. Пока городского, но у нас инициатива получила областную поддержку и теперь начинает развиваться. Сотрудничество идёт по линии комсомола и ДОСААФ.
— Ну, и?
— Эту бы инициативу на федеральный уровень вывести.
— Чего?
— Ой, на всесоюзный то есть. Но Ирина в ЦК лишь первые шаги делает пока только и вот так с разбегу к Пастухову не может подкатить, а кому-то другому идею жалко отдавать, сами понимаете. Новицкая девушка хорошая, понимающая и… и принципиальная, естественно. Можете ей помочь как-то?
— Слушай, Егор, я же в КГБ работаю, а не в канцелярии Деда Мороза, правда? Ты как себе представляешь это дело? Я приду и арестую первого секретаря Пастухова по подозрению в подрывной деятельности, и скажу мол, если хочешь остаться на свободе, помоги моей девочке? Так что ли?
— Товарищ полковник, да вы просто человек будущего, честное слово, — улыбаюсь я. — Чувствуется прогрессивный подход. Но у вас же кроме кагэбэшного ресурса и связей полно. В партии вон той же. Помогите. Вся команда на вас же в итоге будет работать.
— Брагин, такое ощущение, что вся команда уже на тебя работает. Ты как паук сети плетёшь. Пришёл, надавал указаний и поехал. Молодец, так держать. Всё, скройся с глаз, чтобы не видел тебя больше.
И я скрываюсь. У метро спускаюсь в холодный, суетливый и многолюдный подземный переход и подхожу к таксофону. Бросаю две копеечных монетки и слушаю гудки в трубке.
— Алло, — раздаётся рассеянный женский голос.
— Здравствуйте, будьте добры Новицкую.
— Кого? Это Ирину?
— Да-да, её.
— Минуточку подождите.
Трубка стукается о стол, и наступает тишина.
— Слушаю, — раздаётся через минуту знакомый голос.
— Ириш, привет. Как дела?
— Брагин! — выдыхает она, и в её голосе я слышу столько гнева и боли, что ощущаю эти чувства физически. — Что ты со мной сделал, а?! Немедленно приезжай! Ты слышишь? Немедленно!
6. Интересное кино
И что именно я с ней сделал? И в какой из тех раз, что мы что-то делали? М-да… Немного тревожно. Вместо того, чтобы отправиться к Скударнову в главное таможенное управление, я отправляюсь на Маросейку. Здесь, конечно, рукой подать, но приходится возвращаться и снова идти мимо пельменной.
— Ребят, не проголодались ещё?
Смеются. Нет, не проголодались. И неважно, из чего сделаны эти пельмешки, но с детства я несу в сердце добрые чувства к этому причудливому изобретению советского пищепрома.
Ну, это из серии, о чём бы ни думать, лишь бы не о том, что я боюсь от неё услышать, от Ирины. Жениться на ней я не могу, я же другой обещал… Да и как товарищи на это посмотрят? Ладно, нельзя раньше времени паниковать, расстраиваться и впадать в пессимизм.
Подхожу к кафешке, где мы встречались в прошлый раз. Заглядываю в большое окно и вижу её, сидящей за столиком. Она на меня не смотрит. Нервно кутается в пальто и поглядывает на часики. Берёт кофейную чашку, подносит ко рту…
Хорошая ведь баба, и красивая, и отзывчивая, по большому счёту. Надо только умелые руки приложить, в меру твёрдые, в меру ласковые. И готовить научить. Хотя, может, она и умеет.
Я захожу в кафе, подкрадываюсь, приобнимаю за плечи и целомудренно чмокаю в щёку.
— Приветик, зайка.
От такого приветствия она чуть не взрывается. Это я специально, чтобы обстановку разрядить. Я сажусь напротив неё и, положив руки на стол, как примерный ученик, смотрю ей в глаза.
— Ну, рассказывай, Ириш, что у тебя произошло.
— У меня? — она оглядывается по сторонам и наклонившись ко мне поближе понижает голос. — Это у тебя произошло, Брагин. Я тебе говорила, чтобы ты этого мудака оставил в покое? Я сказала тебе, что сама разберусь?
— Ага, видел я, как ты разобралась. Если бы я не вмешался, ты бы сегодня красовалась с фонариком под левым глазом, а, может быть, под обоими.
— Так, хватит! — она чуть хлопает ладонью по столу, позабыв, что это не её горкомовский кабинет. — Хватит тут балагурить. Ты действительно его отмудохал до полусмерти? Говори.
— Не до полусмерти. Просто всыпал маленько, чтобы ему память отшибло и он к тебе больше не лез. Забыл бы тебя. Но я, так понимаю, твоя магия сильнее моих тумаков. И память ему пока не отшибло, хоть он и утверждает, что вроде как бы да. Выборочная амнезия. А как ты узнала?
— Егор! — с трудом, делая над собой усилие, чтобы не разораться, говорит она. — Ну детский сад, честное слово. Ты, как ребёночек. Кулачками помахал и бабайка убежала, да?
— Нет, это ты как ребёночек, Ириш. Ребёночек, закошмаренный бабайкой. Будешь терпеть,
