Лунная пыль - Петр Семилетов
Когда его утаскивали, дрыгал ногами, возмущался:
— Давайте пойдем на кассы и проверим, как повысились продажи за время моей работы!
Или даже грозил:
— Вы знаете, кто у меня жена? Силачка Могута!
К вечеру Намахов решил действовать без неожиданностей, хотя это не могло поразить, как в случае представлений без предупреждения. Просто шел к охранникам и говорил:
— Мне нужен ваш менеджер.
— А зачем?
— Я специалист по росту продаж. Хочу пригласить на свой семинар, — и совал визитку.
Между тем Миша снова влюбился. Он звонил по телефону сто раз ко дню, только и слышалось, что Полина то, да Полина сё.
— Когда же уже ты нас познакомишь? — улыбался Сергей.
— Скоро, папа, скоро! — говорил сын, и наконец таки привел, на тихое семейное торжество по случаю дня рождения Миши, причем почему-то с братом Полины, Василием. Тот приглашал к себе в гараж, жарить шашлыки, однако Намаховы настояли на своей квартире.
— Просто посидим в узком кругу, — предлагал Сергей.
Как и договорились, в субботу в пять часов Полина и Василий Пикусы стояли на пороге. Миша открыл, из-за его спины выглядывала Анечка в шляпке по моде двадцатых годов двадцатого столетия. На парадное дохнуло запахом пригоревшей манной каши.
— Готовится вкусное суфле! — подмигнула Анечка перед тем, как исчезнуть в кухне.
Покуда гости переобувались в коридоре в предложенные тапки, из санузла раздалось чавканье.
— Это папа качает вантузом черный нал, — пояснил Миша.
— Крутимся как можем! — глухо подтвердил из туалета Сергей, — Копейка к копейке! Соседи теряют, а мы находим!
Пикусы переглянулись, вошли в большую комнату. Брат — здоровенный, под два метра, сестра — щуплая, крашеная, в потрескавшейся помаде.
Посередине был накрытый красивой клеенкой стол с пустыми тарелками, рядом с каждой лежало по ножу и вилке. На донышке одной краснело нарисованное сердце. Миша указал на него Полине глазами многозначительно. В кухне посуда гремела так, будто постоянно ее роняли и подымали, подымали и роняли.
Вошел Сергей и показал на ладони, в черной слизи, какое-то копейки.
— Вот, — сказал он, — Добыл. Руку подам позже! Приятно познакомиться!
— Какой улов? — спросил Василий.
— Негусто. Мы с Мишкой ночью засядем, будет по очереди. Иногда за ночь бывает до сотни доходит. Он же сам на себя зарабатывает. На учёбу, на жизнь, всё сам.
У Миши буряково потемнели щеки.
— Ты же говорил, что работаешь, — Полина поглядела на возлюбленного.
— Я работаю, — сказал тот, — И учусь! Получаю второе высшее!
— Похвально, — отозвался Василий.
— Серёжа, — раздалось из кухни, — Подойди на минутку сюда, мне нужна твоя помощь!
— Иду! — сжав монеты в кулаке, Сергей зашагал прочь.
Жена ему келейно сказала:
— Миша рассказывал, что у них папа профессор, доктор наук, а дедушка — академик-лингвист!
— Вот это да!
— Ты прояви в разговоре, между прочим, широкие познания в этой области.
— Да. Только ты мне подыграй.
— Идем тогда к ним.
Появились обое, присели.
— Скоро суфле будет готово! — объявила Анечка.
— Хорошо бы, — Василий завозил ножом, кругами, по тарелке, — А то я уже изголодался. Говорил, надо было ко мне в гараж на шашлыки!
— И не думайте! Мое суфле лучше! — Анечка пулеметом захихикала.
— Вы конечно же знаете, — сказал неторопливо Сергей, — Что жвачка, жевательная резинка, будет по-английский баббл гам.
— Знаем, да, — кивнула Полина.
— Но… На одном из других иностранных языков… Это будет… Кау… Гумми! — Сергей поднял палец вверх.
— Гумми? — удивилась Анечка.
— Да, представьте себе! — подтвердил Сергей.
— Кау гумми, кау гумми, — повторила Полина, — Эти слова заставляют мое тело ритмически двигаться.
— А меня они вдохновили на песню, — сказал Миша, — Пойду напишу!
Снял со стены гитару и отправился в туалет, присел там на край ванны, стал искать аккорды.
— Наш дедушка, известный лингвист, — Василий отвлекся, перестал грызть край тарелки, — Он тоже знает подобные слова.
— Да, у него их полная книжка! — добавила Полина.
— Кау… Гумми! — всё еще важничал Сергей, но чувствовал, что корона падает. Миша понял, и попытался спасти его, спросив из туалета:
— Как там, папа… Кау… Гумми?
— Гумми!
Донеслось яростное бренчание и пение:
— Кау гумми кау гумми…
— Это уже не модно, — сказала Полина.
— А что модно?
— Модно слово гып.
— Я использую это слово, — как само собой разумеется, согласился Сергей.
На кухне со страшным грохотом попадала посуда.
Как-то сидели вечером на диване, смотрели ящик. В нем была прорезана дыра, где проглядывали пластилиновые люди, освещенные лампочкой. Вдруг Сергей спросил у жены:
— А как ты думаешь, вода в каком из наших кранов наваристей?
— Не знаю, — но подумав, Аня сказала, — Знаешь, наверное в ванной наваристей.
— Я тоже так считаю, — согласился Сергей.
Вскоре после этого разговора у Миши и был день рождения, и с утра еще приехала мать Анечки, Марта Борисовна, помогать в готовке. Сергей пришел на кухню и обратился к теще загадочно:
— А вы не знаете наверное про наш секрет.
Марта Борисовна заулыбалась:
— Вы с доцей ждете прибавления?
— Нет. Вот скажите, в каком кране у нас вода наваристей? — и предупредил жену, — Цыц! Не подсказывай!
— Нууу, — протянула Марта Борисовна, — В каком кране наваристей? Я даже не знаю. Я всегда набираю тут, в кухне, мне кажется всюду одинаковая вода.
— Не одинаковая! — возразил Сергей, — В ванной она наваристей!
— Да! — подтвердила Анечка.
…Пикусы, услышав грохот посуды, оживились. Полина встала:
— Я пойду! У нас гости! Я забыла!
Василий полез под стол и замычал, а потом стал хохотать. Миша протянул вперед руки:
— Полина!
Та покраснела и выпалила:
— Вы все тут ненормальные! У меня от вас…
И не договорила. Из кухни вышла Марта Борисовна с важными словами:
— Вы злоупотребляете гостеприимством этого дома. Прошу вас покинуть его.
— Я работаю в НПО «Квазар», — вдруг сказал Сергей.
Лет десять назад, пятый витаминный цех. Стеллажи, столы с булькающими колбами, сверкающие чаны — в них плещется разноцветное варево. Тогда-то Намахов и провитаминился по полной. Ходил, излучая здоровье. Дарил здоровье другим, обыкновенным касанием. Врачевал. Дотронется до сухого дерева — на нем сразу набухают зеленые почки и распускаются.
А потом «Квазар» уничтожили спецслужбы, или конкуренты, фармакологическая корпорация, потому что это ведь невыгодно. Пожар на пятом витаминном. Обвиняют Намахова.
— Я не виноват! — заслоняется он руками.
Всегда жертва. Потому и пришлось в свое время съехать с района Монтажника. Соседи на Намаховых ополчились. Сергей с семьей три дня прятался на близлежащем Байковом кладбище, потом вернулся и увидел на своей калитке угрожающую записку, начертанную красным фломастером.
Намаховы посовещались. И стали укладывать чемоданы. Сидели на чемоданах, пока не продали дом. Взамен купили двушку в дальнем, спальном районе. Но
