Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 2008 год
Естественно, флибустьерам случалось и судить провинившихся собратьев — тоже по уставу. Известным наказанием за измену данному слову и обман часто бывало марунирование, то есть попросту высадка на берег. Незадачливого флибустьера оставляли на необитаемом острове с ружьем, небольшим запасом пороха и свинца.
Еще в некоторых экипажах за изнасилование белой женщины, самовольную отлучку с вахты, трусость, пьянство, неповиновение командиру в бою наказывали лишением доли или смертью. Виновного в вероломном убийстве товарища высаживали на берег, привязывали к дереву, и он сам выбирал человека, который должен его умертвить. Споры и конфликты улаживались с помощью дуэлей. Но все это — и суд, и поединки — осуществлялось только на суше. На борту строжайше запрещались любые карательные акции.
В других водах мира, в частности в южной части Атлантики и Индийском океане, до XVIII века господствовали похожие традиции. «Каждая банда, или сообщество, имела свои законы и свои уставы, которые составлялись с общего согласия и подписывались участниками, — свидетельствует бывший пленник пиратов священник Яков де Буккуа. — Требовалось к тому же дать клятву их соблюдать, положив, по обычаю англичан, два пальца на Библию». Кроме того, «дезертиров осуждали на отрезание носа и ушей».
«Запрещалось под страхом смерти убивать или смертельно ранить любого, кто сдавался на милость победителя; также предписывалось высаживать на берег экипажи захваченных судов, которые пускали на дно, если не могли использовать».
Епископский замок в Курессааре на острове Сааремаа в современной Эстонии. Отсюда стартовал первый «русский корсар». Фото: ALAMY/PHOTAS
Корсар Ивана Грозного
На российской службе самым известным морским разбойником стал датчанин Карстен Роде — он получил каперское свидетельство от самого Ивана Грозного, в соответствии с которым Роде следовало «силой врагов взять, а их корабли огнем и мечом сыскать, зацеплять и истреблять согласно нашего величества грамоты». В 1570 году царский пират обосновался в Аренсбурге на острове Эзель (ныне Сааремаа в Эстонии), купил там 40-тонную пинку, 21 пушку и нанял 35 человек в команду. Первым их трофеем стал маленький буер, шедший из немецкого Эмдена с грузом соли и рыбы. Его отвели в укромную бухту на острове Борнхольм, где и переоснастили в еще один капер. Усилившись таким образом, через неделю Роде захватил еще два судна, а добычу продал в Копенгагене. Вскоре в его активе было уже 17 захваченных кораблей, и тогда, чтобы защитить свою торговлю, купеческая гильдия Данцига (Гданьска) выслала против корсара целую экспедицию. Спасаясь от нее, пираты укрылись в хорошо знакомых им датских проливах, откуда стали нападать на шведов. Всего ему удалось захватить 22 корабля и полмиллиона ефимков (имперских талеров). Но датский король Фридерик II, неофициально покровительствовавший соотечественнику, вдруг решил примириться со Швецией и выдал приказ об аресте Роде. «Царева морского отомана» доставили в Копенгаген, и, как указано в последовавшем протесте Ивана IV правителю Дании, «Фридерик король велел его, поймая, посадить в тюрьму. И мы тому весьма поудивились».
Где плавать опасно?
Акты пиратства во все времена случались практически повсюду в Мировом океане, где только ходили корабли. Но тем не менее можно говорить об акваториях, где разбой по политическим, экономическим или даже религиозным причинам достигал особого размаха. Как правило, это были зоны с идеально подходящей для набегов географией — изрезанное побережье, лабиринты из островов, укромные бухты, обилие мест, где легко сбыть награбленное. Ну и, конечно, там «надлежало» проходить важным торговым путям, а сильным «полицейским» флотам, наоборот, отсутствовать.
В начале истории такие разбойничьи «нарывы» естественным образом возникали прямо в «солнечных сплетениях» цивилизаций — египетской, финикийской, индийской, китайской…
Цитадель мусульманского пиратства в XVI— XVII веках: порт Сале на территории современного Рабата в Марокко. Фото: INTERFOTO/VOSTOCK PHOTO
Античные сочинения ( Геродота , Фукидида, Плутарха, Страбона…) содержат множество фактов о «первом классическом» периоде пиратства — на всем Средиземном море с VIII века до н. э. по V век. Процветало оно здесь и в Средневековье, и в начале Нового времени. И это неудивительно — на стыке трех частей света, в условиях непрекращающихся войн торговых держав, а впоследствии — противостояния христианского и исламского миров черному промыслу было куда развиваться. Естественно, и христиане, и мусульмане считали доблестью нападать на суда и порты друг друга. Особенно активно таким богоугодным делом занимались рыцари-госпитальеры, известные в XIV—XVI веках также как родосские (по их основной базе на Родосе), а еще позже, с «переездом» на Мальту, — как мальтийские. От них, впрочем, не отставали и члены братства Святого Стефана, основанного в 1562 году тосканским герцогом Козимо Медичи — корсарский флот этого ордена совершенно открыто базировался в Ливорно.
Имелись «свои» каперы — арабы и турки — и у мусульман. Эти выходили в рейды из многочисленных убежищ Магриба — марокканского порта Сале, Алжира, Бона (Аннабы), Бужи (Биджайи), ливийского Триполи, тунисской Ла-Гулетты и с острова Джерба.
При этом часто политика государств становилась над интересами веры: с XVI по XVIII век разбой североафриканских корсаров нередко поддерживал не только турецкий султан, но и короли Франции.
Второе крупное скопление европейских пиратских флотилий сформировалось на Балтийском и Северном морях в VIII—XI веках — в знаменитую эпоху викингов . Изначально так называли в Скандинавии участников дальних походов «за добычей и славой». Другие же народы присваивали им иные имена. В Англии, например, они назывались данами (от слова «датчане» — ими считали здесь всех северных пиратов), во Франции — норманнами, а на Руси — варягами (вероятно, от древнешведского varingr — «связанный клятвой»). Одно время эти разбойники представляли собой главную силу во всех водах нашего континента, никто не мог и помыслить о сопротивлении викингам. Жертвами их грабежей становились даже большие города — Лондон, Париж (легкие разбойничьи флотилии поднимались вверх по Сене), Гамбург, Нант, Бордо, Севилья, Пиза. Исконный страх перед таким врагом сохранился даже в западноевропейской молитвенной формуле «Боже, избави нас от неистовства норманнов». Позже, в XIV—XV веках, тут успешно орудовали ликеделеры, известные также под именем братьев-витальеров («кормильцев»). «Друзья Бога и враги всего мира» — был их странный девиз.
Ну а с двумя важнейшими географическими открытиями — Америки (1492) и морского пути в Индию (1498) — европейские рыцари удачи вышли наконец на широкую мировую арену — освоили открытый океан: тропическую Африку, Малабарские и Коромандельские песчаные бухты и даже Дальний Восток .
Форт-Шарлотт в Нассау на Багамах, в прошлом — одна из крупнейших пиратских твердынь Карибского бассейна. Фото: ALAMY/PHOTAS
Крупнейший же в мировой истории очаг пиратства возник в XVI веке в Карибском море, через которое вела свои золотые и серебряные флоты Испания. Череда корсарских нападений на них продолжалась до самых 60-х годов XIX века. Впрочем, в XVI веке воды Вест-Индии уже бороздили «рыцари абордажного топора», тогда в основном французы. Один из вице-королей Новой Испании даже в отчаянии писал императору Карлу V, что французские корсары — такие же хозяева на Антильском море, как Его Величество на Гвадалквивире. Ну а дальше хуже — к подданным Парижа присоединились и англичане, и голландцы... Так, в отчете, отправленном с Ямайки в 1644 году, указывается, что набеги пиратов сделали жителей острова «такими нервными и запуганными, что стоит двум кораблям появиться возле порта, как они, не выясняя их принадлежности, переправляют женщин и все движимое имущество в горы». В том же году епископ Пуэрто-Рико сообщает: «Мы здесь так осаждены врагами, что нет смелых выйти в море порыбачить, ибо их тут же захватывают».
В XVII—XVIII веках карибское пиратство распространилось на весь восточный берег Северной Америки . Там оно и вовсе «стало великим ремеслом со складами и агентствами в большинстве гаваней и портов от Сейлема на севере до Чарлстона в Южной Каролине», — отмечает в XIX веке Филипп Госсе, писатель, историк и натуралист. А Нассау на острове Нью-Провиденс, который ныне является столицей Содружества Багамских Островов, до 1718 года оставался самым настоящим центром морских разбойников. Кроме них (а их насчитывалось до 12 000 человек) там никого и не было...
Всплеск флибустьерского влияния у тихоокеанских берегов Южной и Центральной Америки приходится на краткий период: 1680— 1688. Тогда здесь тоже промышляли более тысячи пиратов с базами на островах Хуан-Фернандес, Галапагосах и Койбе.
