Семья волшебников. Том 3 - Александр Валентинович Рудазов
Вот она окиреет, когда увидит.
— Это ты и есть? — спросил ее стоящий рядом мальчик.
— Кто я есть? — не поняла Астрид.
— Астрид Светоносная, автор заметки о дружбе.
— Ага, это она самая я и есть, — подбоченилась Астрид.
— Рад познакомиться. Я Маледик, главный редактор «Эфирного хронографа». Читала мою передовицу?
Астрид медленно повернула голову. Да ладно?.. Главный редактор… да ему ж лет двенадцать!.. нет, стоп.
Астрид Увидела. Она еще не должным образом овладела аурочтением, и все еще Зрела как-то неправильно, но все-таки Зрела, и сейчас она разглядела, что перед ней не мальчик… то есть мальчик, но… мертвый.
Выглядел-то он обычно. Как все. На пару лет постарше Астрид, полный и горбоносый, с вьющимися волосами и торчащими зубами. Весь какой-то нелепый, несуразный.
Только… мертвый.
— А чо ты мертвый-то? — в лоб спросила Астрид.
— Каждый день себя об этом спрашиваю… — хмыкнул Маледик. — Где ж я так нагрешил…
Астрид пригляделась еще пристальней. Еще. Еще. А, вон оно что.
— Ты вампир какой-то, да? — спросила она.
— Ну ты еще погромче закричи, — поморщился Маледик. — А, о, тут вампир!.. Помогите!.. Он притворился маленьким жирным мальчиком!.. Тащите колья!..
— Тебе лет двести на самом деле, да?
— Нет, мне двенадцать… то есть мне уже седьмой год двенадцать, но я все равно ученик. Второй курс бакалавриата Метаморфозиса.
— Ничо себе! — поразилась Астрид. — А как тебя приняли в Клеверный Ансамбль?!
— А что? — не понял Маледик.
— Ну ты ж… ты ж вампир.
— А ты демон.
— Это другое!
Маледик объяснил, что его случай рассматривался отдельно. Его приняли, потому что он по факту все еще попадал под нужный возраст, ну и поставили несколько жестких условий. Ему нельзя ни на кого нападать, нельзя нарушать законы Мистерии… короче, все то же самое, что и у Астрид, да и вообще у всех.
— Если я завксну без разрешения, меня сразу отчислят… и, наверное, проткнут осиновым колом, — закончил он.
— Завкснешь?..
— Вампирский жаргон, — немного важно пояснил Маледик. — «Завкснуть» — быстро утолить голод случайной жертвой. Я об этом статью писал, можешь посмотреть в архиве — номер Тигра за двадцать восьмой год.
Они потом еще немного поболтали, в столовой. Маледик, хоть и вампиреныш, оказался глубоко несчастным существом. У вампиров вообще-то не принято обращать детей, но с ним произошел случай почти анекдотичный. Кто-то из старых вампиров, какой-то граф или барон, влюбился в его маму, уговорил ее бросить мужа и жить вечно в виде ночной твари, а та сдуру решила дать бессмертие и своему сыну… только вот не подумала, что он всегда теперь будет двенадцатилетним.
— Я думала, вампиры все красивые, — безжалостно сказала Астрид.
— Это потому что они обращают только красавчиков всяких, — хмыкнул Маледик. — Мы не меняемся после обращения. Мы в этом как эти ваши… гхитшедурии. Вот я подумал-подумал — и пошел учиться на волшебника. Поступил на Метаморфозис.
— Огонь, — одобрила Астрид. — А вампиры, чо, сами превращаться не умеют?
— Умеем, но во всякое такое. Летучих мышей, собак, других зверей всяких… облако дымное. А менять внешность надо отдельно учиться. Ну я и решил, что лучше тут выучусь, чем у мамы и ее нового хахаля… ну их накир.
— Моя мама тоже метаморф, — сказала Астрид, пока Маледик цедил из трубочки сотворенную кровь. — Но она, правда, родилась такой…
— Правда?.. — заинтересовался Маледик. — Тьфу, в сотворенном нет жизненной силы… одна обманка…
— Скажи, а!.. — закивала Астрид. — Астрального тела нет!.. ну и чо там есть-то?! Ты как вообще перебиваешься?!
— На бойню хожу, — пожал плечами Маледик. — Как все вампиры Валестры. У животных тоже не то, но хоть что-то. Со временем привыкаешь… а кто твоя мама?
— Мама, — пожала плечами Астрид. — Демон, как я. В чо хочешь превращается.
— А… а как она выглядит?
Астрид сняла с плеч рюкзачок. Покопалась в учебниках и тетрадках, нечаянно раскрыла пенал и высыпала на дно перья, карандаши, кисточки, перочинный ножик, клячку, ластик и отменялку… сегодня первым уроком была каллиграфия, а вторым художество, так что нужна была куча канцелярии…
— А, вот! — достала она ежедневник.
Астрид недавно обернула его в красивую обложку с сакурой и манэки-нэко, которую тетя Сидзука привезла из Японии. А за краешек заложила их семейную инкарну — с папой, мамой, сестрами, фамиллиарами и дядей Жробисом, который в последний момент тоже влез.
— Вот она, — указала Астрид на маму.
Маледик долго смотрел, а потом сказал:
— Ну вот зачем ей это?.. Понятно, зачем мне… погоди, а это ее настоящий облик?
— Да, — хмыкнула Астрид. — Я ее дочь. Я вся в нее, только волосы папины.
Она бы еще поболтала с Маледиком, но обод часов приближался к четвертому полуденному. Через несколько минут третий урок, а третьим уроком сегодня метафизика. Ее препод до сих пор называет Астрид «опоздавшей девочкой», хотя она с того первого урока ни разу к нему не опаздывала.
Не «демоненком». Не «отродьем Паргорона». Ни хотя бы «эй, ты». Просто «опоздавшей девочкой».
И если Астрид хочет однажды это изменить, больше ей опаздывать на метафизику нельзя.
По крайней мере, у нее нет проблем с самим предметом. Мэтр… как его зовут-то?.. неважно, мэтр классный наставник вечно всем недоволен и придирается по мелочам, но зато он справедливый. Недоволен он всеми и придирается ко всем в равной мере. Он не топит зря ни «шумящего мальчика» (Пог), ни «голодного мальчика» (Федер), ни «уснувшую девочку» (Мелинетта), ни Астрид.
Великолепную девочку, если спросите саму Астрид, но для него — опоздавшую.
Так что Астрид вошла в класс за целую минуту до колокола, уселась на свое обычное место между Копченым и Свизанной, и прилежно открыла учебник, выровняв его параллельно линии парты.
Сегодня давали устройство космических тел. Мэтр классный наставник закрутил в центре иллюзию солнечной системы, по очереди увеличивал планету за планетой и рассказывал, как они устроены, кто на них живет. Объяснял, чем звезда отличается от планеты, а планета — от кометы. Почему многие чары требуют определенного положения небесных тел.
— …Это зависит от времени года и ваших географических координат, — говорил он, крутя карту звездного неба. — Рисунок созвездий в северном и южном полушарии совершенно разный… кто знает, почему?
Астрид знала, так что вскинула руку, но ответить не успела. За дверью раздался грохот и чей-то вопль, а потом — оглушительный топот.
— …А-а-а-а!.. — унеслось по коридору.
Вентрода прыснула. Все сдержались, все сохранили каменные лица, а Вентрода захихикала. Такая уж
