Скуф. Маг на отдыхе 5 - Максим Злобин
Смертину накрыла очередная волна страха.
— Должно быть ты думаешь, что я под тебя подстраиваюсь? — неумело улыбнулась бледная девочка, которую почему-то хотелось называть Короной. — Что ж. Так и есть. Хотела понравиться. Вот только…
Тут она начала резко меняться.
Сперва у Короны налилась грудь, а бёдра значительно раздались вширь. Затем она вытянулась на несколько сантиметров вверх и будто бы окрепла. Затем впалое вытянутое лицо приятно и по-девичьи округлилось. Ещё пара секунд, волосы Короны резко посветлели, и перед Ритой Смертиной стояла никто иная, как кадет Стекловата. Лишь глаза — эти грёбаные безжизненные пуговицы — остались теми же.
— Вот только тебе самой больше нравится вот так, — утвердительно сказала Корона и покружилась, не поднимая пыль и не оставляя на ней следов. — Не так ли, Рита? Ты хотела бы быть такой, да? Чтобы мальчики смотрели на тебя, а не только на твоих подруг…
Нездоровая херня.
Как есть нездоровая. Да, у Риты Смертиной было полным-полно комплексов. Да, непобеждённые подростковые робость и застенчивость со временем стали частью её характера. Да, конечно, она завидовала своим «более красивым» подругам! Тут стоит отметить, что завидовала она скорее не красоте — себя Рита уродиной совсем не считала — а тому, что те умели этой самой красотой пользоваться, но…
Но!
Вот какой важный момент! Среди всех сокурсниц Рита считала самой привлекательной именно Стеклову! Хотя — казалось бы — если брать среднюю температуру по палате и принятые в современном обществе вкусы, то секс-символом группы «Альта» должна была быть именно кадет Дольче.
Так вот об этом она никому и никогда вслух не говорила. А это значит что? А это значит, что тварь перед ней контролирует не только её тело, но и голову. Сидит глубоко-глубоко в мозгах, дёргает за ниточки и играется. С мрачной кошачьей жестокостью играется.
Менталист?
— Если хочешь, то можешь считать, что менталист, — ответила Корона, улыбнулась и подошла совсем-совсем близко. — Вам, людям, с классификацией живётся проще. Всё разложить по полочкам, всё промаркировать, подписать и объяснить. Я не стану тебя переубеждать.
Тварь провела ладонью по лицу Смертиной, а затем зашла за спину.
— Наверное, тебе интересно, что происходит? Я расскажу, — продолжила Корона. — Тебе, девочка, достался уникальный дар. Ты же знаешь об этом? Зна-а-а-аешь. Конечно же, ты всё знаешь.
— М-м-м-м…
— Да только что толку? — голос твари вдруг стал мужским, и она снова появилась в зоне видимости оцепеневшей альтушки; вот только на сей раз в образе Василия Ивановича Скуфидонского. — Что толку в твоём даре, Смертина, если ты слабая?
— М-м-м-м…
— Да не мычи ты, идиотина! Хочешь что-то сказать, просто подумай.
«Я не слабая».
— Ну-ну, — усмехнулась Корона. — Ты толком не можешь помочь коллективу. Ты бесполезна. Неужели ты не понимаешь, что тебя просто жалеют, идиотина. Подумай-ка хорошенько, а? Кто с тобой учится? Маги с уникальными способностями! Каждая — негранёный бриллиант! А ты⁈
«Я тоже…»
— Нее-е-е-е-ет! — тварь рассмеялась, всё так же безжизненно глазея. — Нет-нет-нет. Ты просто недобитый некромант. Взяли самую слабенькую из помёта. Слабенькую, безвольную. Ту, которой можно управлять. А теперь просто хотят посмотреть, что из этого получится.
«Неправда! Это мои мысли! Это мои страхи, которые я сама себе придумала и…»
— Ну поздравляю, Рита…
Василий Иванович резко сморщился и ужался в размерах. А помимо прочего отрастил розовые волосы и покрылся татуировками. Диалог Короны продолжался от лица Её Благородия Шестаковой.
— Поздравляю тебя хотя бы с тем, что аналитического мышления тебе не занимать. Сама поняла весь расклад.
«Чего ты хочешь⁈»
— Играюсь, — и опять эта жуткая ухмылка. — Как там? С мрачной кошачьей жестокостью, да?
«Прекрати!»
— Не-е-е-ет, — протянула Корона. — Не теперь. Слишком долго я ждала в этом чёртовом ящике. Кстати! Подойди и посмотри на меня настоящую.
Ноги Смертиной сами двинулись в сторону стального куба, а руки Смертиной сами откинули крышку.
* * *
Мимо железного коня, за небольшое ограждение из сталагмитов и вниз, по выдолбленным прямо из скальной породы ступеням.
На кухню.
На Адскую, мать её так, кухню.
Однако вопреки тому, что локация находилась там, до куда СЭС никогда не доберётся — хотя утверждать не берусь — Алёшин про стандарты и нормы общепита не забыл. Чистота кругом, порядочек. Стеллажи с посудой из пищевой нержавейки. Промаркированные разноцветные доски, подписанные ножи, все дела. Стена и пол в крупной белой плитке, а наверху меж сталактитов жужжат вытяжки.
А ещё толстый кабель прямо из стены тянется и питает оборудование: холодильники, плиты и прочую утварь по мелочи.
Блин…
Как будто обратно на землю попал.
— Ты что натворил? — первым же делом спросил я Алёшина, когда мы остались наедине. — Это насовсем?
— Насовсем, — довольно кивнул тот.
Процокал копытами по кухне, залез рукой на холодильник и нащупал пачку сигарет.
— О боже-боже, он курит на кухне! — спародировал Сан Борисович неизвестный мне тоненький женский голос. — Давайте его оштрафуем! — а затем выбил из пачки сигарету, вставил в рот и прикурил прямо от пальца. — Себя, сука, оштрафуйте, утырки…
— Так…
В голове у меня это всё не до конца укладывалось.
— Она тебя похитила?
— М-м-м, — сладко затягиваясь, Алёшин отрицательно помотал рогатой головой, а потом на выдохе сквозь дым сказал: — Сам пошёл.
— Нахрена?
— А нахрена мне там оставаться?
Ну… да, помню я его традиционные истерики. Однако даже не подозревал, что человека настолько всё достало, что он аж в Ад сбежал. И чего только ко мне на службу не пошёл? Разгрузил бы мне Кузьмича, тот бы кротов победил наконец-то.
— И как? — спросил я, пытаясь сформулировать вменяемый вопрос. — Как это произошло? — я обвёл Алёшина руками, подразумевая его внешний вид.
Повар понял.
— Э-э-э, — и тут же отмахнулся, будто бы дело это настолько пустяковое, что вообще никакого внимания не заслуживает. — Выпил какую-то красную бурдинушку, чуть покочевряжился на полу и вот. Зато глянь какой хвост! — похвастался Сан Борисович. — И огнём теперь пиу-пиу умею! Маг, блин! Почти как ты!
— Почти, — кивнул я.
— Так и-и-и-и… что теперь дальше?
— Дальше не знаю, — пожал плечами Алёшин. — Чамара меня наняла только на время вашего свидания. Потом я, вроде как,
