Мимолётное влечение - Вероника Ольховская

«Самая обычная». «Ни харизмы, ни красоты».

Я соврала ему. Слышать такое от мужчины было чертовски обидно. Не знаю, как я тогда сдержалась, чтобы не залепить по самодовольной физиономии. Но сердце до сих пор ныло, а в груди всё горело от испытанного унижения.

— Спасибо, что оказали мне первую помощь. Но мне пора идти работать, — натянуто улыбнулась, встав со стула. — Я видела напальчники в аптечке, поэтому можете не переживать — кровью вашу кухню точно не забрызгаю.

Сказав это, я коротко кивнула и вышла из кабинета.

Несмотря на пульсирующую боль в пальце, я должна была закончить заготовки. Мне пришлось потратить больше десяти минут на то, чтобы собраться с силами.

Сидя на подлокотнике дивана, я смотрела на своё отражение в зеркале. Да, за время беременности моё тело изменилось. Да, на место очерченным скулам пришли пухлые щёки. И да, я перестала уделять много внимания своему внешнему виду.

Но я не была ужасна. Не была же?

Именно в момент моего самобичевания позвонила мама. Сначала я не хотела брать трубку — она бы точно разобрала печаль в голосе. Но и ответить я тоже не могла.

— Ты когда вернёшься домой? — сонно спросила она. — У меня уже глаза закрываются.

— Нескоро, — тяжело вздохнула, пытаясь за усталостью скрыть горечь. — Нужно ещё разделать килограммов десять мяса. А ты почему не спишь?

— Тебя жду.

— Не нужно, — невольно покачала головой, даже понимая, что мама меня не видит. — Ложись спать. Только таблетки выпить не забудь.

— Мила тебя ждала… — каждое слово о дочке заставляло сердце сжиматься. — Еле заснула.

— Она должна понимать, что мама работает… Если я уволюсь, как мы оплатим твоё лечение?

— А, может, ну его? — в родном голосе слышалось разочарование. — Проживу и без лекарств. А ты перестанешь быть загнанной кобылой.

— Даже слышать не хочу! — резко ответила я. — И пока мы окончательно с тобой не поругались, я отключусь. Выкинь из головы свои бредовые мысли и ложись спать. Завтра поговорим.

Это было самое тяжелее в нашем общении в последний месяц. Видя мою усталость, чувствуя, как эмоционально тяжело мне даётся работа в ресторане, мама несколько раз пыталась отменить лечение. Словно она хотела умереть… Но разве я могла ей это позволить?

Вытерев первые непрошеные слёзы, я резко встала и постучала себя по лицу.

— Не время раскисать! Нужно работать! — несколько раз как мантру произнесла я, а потом, взяв напальчник, направилась на кухню.

Подойдя к рабочей поверхности, я уже хотела взять нож и несчастную утку, которая больше получаса провалялась на доске, но не смогла. Сзади послышались тихие шаги, а потом всё тот же холодный голос.

— Убери всё в холодильник. Завтра утром заготовки сделает Егор.

— Но я…

— Ты хочешь провести здесь всю ночь, игнорируя боль в пальце? — Марк недовольно посмотрел на меня. — Для первоклассного повара важны не только развитое восприятие вкуса и тонкое обоняние, но и руки, Лида. Поэтому я и твержу вам о том, что техника безопасности — не просто ненужный набор правил, а священный закон, преступив который, можно лишиться жизни, — он вздохнул, прислонившись к рабочей поверхности. — Под жизнью я, конечно же, понимаю кулинарию.

Сейчас я поняла: каким бы отвратительным ни был характер Марка, как бы жестоко не звучали его слова — шеф-повар в первую очередь заботился о своих подчинённых.

Да, возможно, зачастую Марк перегибал, обижая нас резкостью своего характера. Но что, если для него это был единственный способ показать волнение? Что, если так он пытался уберечь нас от ошибок?

— О чём задумалась? — из размышлений меня вытянул уставший мужской голос.

— О том, что хочу поскорее оказаться дома, — немного слукавила я. — Вы правы — палец сильно болит. Не думаю, что смогу сегодня выполнить ваше поручение.

— Может быть, отработаешь в следующий раз, — улыбнувшись, Марк пожал плечами. — Но не завтра, не послезавтра, и даже не послепослезавтра.

— Вы хотите сказать, что отстраняете меня от работы? — сжала губы.

— Не совсем, — он вздохнул. — Твои профессиональные навыки сносны — признаю. Но я всё ещё считаю, что тебе не место на моей кухне, — Марк перевёл на меня взгляд. — Следующие несколько дней мы посвятим учёбе. Я покажу, как правильно работать с инструментами, научу, как использовать свои органы чувств по максимуму — дам всё, что знаю сам. Но если я пойму, что трачу время зря — ты уйдёшь. Согласна?

Глава 12

Марк, как и обещал, со следующего дня начал моё обучение. Я не могла сказать, чем был вызван такой внезапный порыв доброты к женщине, которую он всеми силами пытался выгнать со своей кухни. Но была благодарна…

У меня появился шанс не только остаться в ресторане, но и наладить отношения с грозным шефом.

— Не думаю, что нам стоит мешать остальным, — сказал Марк, приведя меня в небольшую оборудованную студию. — Поэтому будем заниматься здесь.

— А это?.. — медленно стянула шарф, разглядывая кухню.

— Моя кулинарная школа, — вздохнул он, включив свет. — Знаешь, сколько богатых дам готовы платить мне бешеные суммы просто за то, чтобы я научил их варить макароны?

— Вы серьёзно? — недоумённо улыбнулась я.

— А что, выгляжу так, словно шучу?

Марк не производил впечатление человека, готового терпеть глупые вопросы женщин, касающихся домашней готовки. Как вообще тот, кто выходил из себя от любой, даже мелкой, оплошности подчинённого, мог спокойно терпеть дилетанток?

— Не смотри на меня так, — Гранин закатил глаза, поджав губы. — Я, так же как и ты, люблю деньги. Когда мой счёт в банке полон, я чувствую себя спокойно.

— Я не люблю деньги, — поставила сумку на стул. — Я в них нуждаюсь.

— Неважно, — отрезал Марк. — Возможно, Игоря и интересует твоя сложная жизненная ситуация, но меня — нет. Поэтому закончим разговоры о личном и вернёмся к нашим баранам.

Я знала, что Гранин — профессионал своего дела, но не думала, что он ещё и прекрасный преподаватель. За весь проведённый с шефом день, я не услышала ни одного оскорбления, даже ни намёка на упрёк. Марк терпеливо указывал на мои ошибки и доходчиво объяснял, почему я изначально делала неправильно.

— Ты до сих пор считаешь, что я беспочвенно придирался? — самодовольно улыбнулся он, когда малая стрелка часов достигла пяти. — Ни мясо, ни птица… Ты даже овощи умудрялась запороть.

Видимо, наше занятие закончилось, потому что Марк снова из сдержанного мастера превратился в невыносимого зазнайку.

— Соглашусь, что во многом была неправа, — вздохнув, положила в мойку грязную посуду. — Но и вы признайте, что я не безнадёжна.

— Хорошо, — Марк тяжело вздохнул. —