Наследник олигарха - Марика Крамор
В мгновение крылатые устраивают столпотворение, увлечённо размахивая крыльями.
А Мишка только того и ждал. Срываясь с места, он на всех парах несётся в гущу событий, издавая весёлый громкий визг.
Он любит гонять голубей. А ещё не пропускает ни одной собаки на улице. Всегда с улыбкой машет ладошкой мохнатым зверям.
Но больше всего сын любит кошек. Обожает наблюдать за ними, а я рассказываю об их повадках, что какие-то живут дома, какие-то — на улице, что чужих животных гладить нельзя. Мы периодически покупаем в магазине корм для кошек — угостить маленьких пушистиков — или выносим что-то съестное из дома. А ещё изучаем цвета по шёрстке.
Я думаю, что когда Мишка подрастёт, заведу котёнка. Беспородного. Подберу его на улице и заберу домой. Будет в этом мире на одного сытого и обласканного котяру больше.
Звонит мой телефон. Широкая улыбка освещает моё лицо, и я тепло отвечаю сестренке:
— Да, Олечка, привет.
— Привет! Чем заняты?
— Птичек кормим, скоро уже домой пойдём, а то темнеет.
— Давайте я к вам заеду? У меня полтора часа свободны.
— Дерзай. Мы недалеко от дома. Ждём.
— В магазин надо по пути?
Кто-то пробивается по второй линии, номер незнакомый, поэтому я спокойно продолжаю разговор:
— Сама лучше скорее приезжай, а то ветер поднимается.
— Хорошо, если что вспомнишь — звони!
Олю я обожаю. Мы с ней очень близки. С мамой как-то не сложилось. Я редко делюсь с ней чем-то сокровенным, а Оля — другое дело. Всегда поддержит. Всегда. Даже если она со мной не согласна, то выскажется очень деликатно, мягко, но честно.
Как я ей благодарна, словами не передать. Они с Егором очень многое для меня сделали. И квартира, в которой я живу сейчас, принадлежит ему.
Оля в последнее время ходит грустная. Я не лезу, но знаю причину: желанный ребёнок для них с мужем так и продолжает оставаться всего лишь далекой мечтой.
Как только я отнимаю от уха телефон, он вновь начинает вибрировать. И снова неизвестный номер.
— Слушаю.
— Влада, — спина каменеет, а рот сам собой чуть приоткрывается. Полный шок. Зачем он звонит? — Это Демид. Я подъеду.
По телу словно пробегается легкий электрический разряд. «НЕТ!!!» чуть не вырвалось непроизвольно.
— Кое-что по бумагам. И твои замечания обсудить.
Замечания? Это когда я сама за себя заплатила?
— Мне сейчас некогда. Можем это в рабочее время сделать?
— Нет, лучше сейчас. Всё, что нужно — минут десять твоего личного времени.
Думай, думай, думай!!! Срочно надо что-то придумать! Что-то придумать!
— Я… Мне… — срываюсь с места бегом за Мишей, потому что он уже заигрался и не смотрит, куда его ноги несут. А поблизости — дорога. — Мне неудобно сейчас! Да! Вообще неудобно! Я очень занята! И я…
— Бегаешь наперегонки с голубями, — сухо обрубает мои попытки отказаться.
Свободной рукой хватаю Мишку за капюшон толстовки, заставляя его остановиться. Поднимаю взгляд и успеваю заметить, как прямо по курсу недалеко от нас останавливается чёрный Бентли. И медленно-медленно опускается заднее стекло, сантиметр за сантиметром открывая лицо Демида.
Паника перехватывает горло и затрудняет доступ кислорода. Я теряю связь с реальностью на несколько секунд и с ужасом осознаю, что между лопаток начинает покалывать. Заставляю себя дышать и отворачиваюсь от бывшего любовника.
Демид не дожидается, пока водитель откроет дверь. Нетерпеливо распахивает её сам и выбирается из светлого кожаного салона. В одной его руке небольшой картонный пакет, похожий на подарочный, только чёрный и без рисунка.
— Мам, дай ещё! Дай-дай!
Мишка хватается за мою одежду и виснет на ней, выпрашивая ещё хлеба. А до меня слишком поздно доходит, что половина батона осталась лежать на прежнем месте. Очевидно, ломоть выпал из ослабевших пальцев.
Природа как будто чувствует моё внутреннее состояние: вмиг становится темнее и тучи сгущаются. Неужели так резко дождь пойдёт?
Я стою, пошевелиться не в силах. Он на меня смотрит. На сына смотрит. А я будто чувствую каждое его движение. Каждый шаг.
— Мам!
— Хлебушек потерялся, — едва шевелю побелевшими губами.
Я столько раз в ушедших мечтах представляла себе встречу Демида с сыном. Но точно не так.
— Дааай… — расстроено повторяет малыш и указывает на птичек.
Я должна взять себя в руки. Он не догадается. Он ничего не поймёт!
Демид двигается нам навстречу. Подходит к хлебу и, присаживаясь на корточки, медленно поднимает его с грязного асфальта. С ничего не выражающим лицом протягивает мне пропажу, преодолев разделяющее нас расстояние.
— Мама, вот он!
Мишка непосредственно тянется к Демиду, смело принимая из его рук батон. Чешет голову и начинает увлечённо ковырять хлеб, чтобы оторвать для голубей очередной кусочек.
А у меня все слова пропали. Испарились куда-то. Демид, засунув руку в карман, смотрит на сынишку очень внимательно, ловит каждое движение. не моргает даже. А потом переводит тяжелый взгляд на меня.
— Я узнал, где ты живешь, направлялся к дому. А тебя из окна увидел случайно.
К дому? Зачем он ко мне ехал? Зачем он вообще что-то обо мне узнавал?
— Что ты хотел? — стараюсь придать голосу громкости, но выходит так себе.
Мужчина вновь ошеломлённо смотрит, как Миша бросает хлеб, но на этот раз сын не спешит от меня отодвигаться и опасливо косится на Демида.
— Я… — прочищает горло и, перемещая пронзительный взор на меня, продолжает уже уверенней, — я привёз кое-что. Янтарные сувениры. Взгляни, если ты одобришь, то я прямо сейчас дам отмашку выкупить их.
Я ошарашенно заглядываю в мужское лицо. Быть не может, чтобы он из-за этого сорвался с места и лично привёз мне на утверждение сувенирную продукцию, предназначенную для членов делегации.
— Можно было отправить фото… —
