Боги мёртвого мира - Darknessia
Когда молодые люди вышли из купальни, чистые и в свежей одежде, на столе в малой гостиной их уже ждал горячий ужин. Берт распустил всех слуг: хотел в кои-то веки поужинать без пристального внимания, чтобы хоть немного расслабиться. К своему величайшему облегчению, ни отец, ни Нова так и не спустились вниз за весь вечер. То ли уже отошли ко сну, то ли им просто не было дела до очередного позднего гостя — едва знакомого собутыльника.
Берт и Келл, голодные и уставшие, c жадностью принялись за еду. Чтобы дело шло веселее, открыли пару бутылок выдержанного монастырского вина. По немому согласию никто не вспоминал прошедший день. Для каждого из них началась новая жизнь. Келлгар осуществил свое давнее желание и раздал долги прошлого, но при этом он открыл себя с новой стороны. В какой-то момент ему действительно понравилось убивать. И сейчас, вдали от места расправы, когда жажда крови поутихла, это его страшило. Берт же был напуган, что кто-нибудь узнает о его поступке: за убийство монаха полагалась смертная казнь. Но ради Новы и их общего счастья он готов был рисковать и дальше.
Глава 6. Долгожданная встреча
К полудню Келлгар и Берт на лошадях добрались до хижины травницы.
Удивительно, как спустя столько лет Келл смог вспомнить дорогу. За это время он ни разу не навещал Инмори, впрочем, как и она его. Он был взволнован. Его всю дорогу мучили противоречивые мысли: с одной стороны, он сгорал от нетерпения и хотел поскорее с ней увидеться, но с другой, мрачной стороны, он боялся, что она больше не живет на прежнем месте, или что откажется помочь его новоиспеченному другу.
При подъезде к хижине Келл то и дело поправлял волосы, одергивал на себе новую рубашку или смахивал пыль с укороченного жилета в безуспешных попытках скрыть волнение. Берт глядел на него и посмеивался.
Как только появились первые деревья рощи, огибающей дом с одной стороны, Келл спешился и попросил Берта подождать его.
— Сначала я разузнаю, все ли в порядке, и предупрежу ее перед твоим приходом. Раньше у нее была огромная собака, если она и сейчас там, лошади могут испугаться.
— Как скажешь.
Берт взял животных под уздцы. Сегодня он ехал на своем более привычном статном жеребце, по сравнению с которым кобыла Келлгара смотрелась жалко.
Келл смущенно откашлялся, еще раз поправил одежду и с колотящимся сердцем зашагал к дому. Все так изменилось вокруг: выросли новые деревья, а можжевельники и кипарисы перед домом, что раньше были совсем невысокими, поднимались теперь выше покрытой мхом крыши. С другой стороны хижины Инмори держала огород с лекарственными растениями. Приятно было видеть все тот же ухоженный сад.
Из-за угла дома донеслось рычание. Келл в радостном предвкушении устремился на звук. Встретил его Малыш, лохматая черная собака размером с быка. Он ничуть не изменился и так же величественно сидел рядом со своей хозяйкой.
Келлгар, как когда-то давно, увидел ее и замер на месте, но на этот раз не от страха.
Селестия-Инмори осталась такой же, какой он ее запомнил. Она стояла, прислонившись спиной к древесному стволу и скрестив руки на груди, пышная коса лежала на плече, а мужские штаны с подтяжками и белая рубаха с закатанными по локоть рукавами довершали образ. И, как всегда, ни намека на улыбку.
Келлгар оправился от первого потрясения и с улыбкой от уха до уха бросился к ней. Инмори, как и в тот раз, выставила вперед руку, ясно давая понять, что ни на какие объятия рассчитывать не придется. Келл не растерялся и взял ее руку в свои.
— Госпожа Инмори! — Он едва не плакал от счастья.
— Посмотрите-ка, наш мальчик вернулся, — с сарказмом сказала она. — Не ждала тебя так рано.
— Я так рад вас видеть!
Он бы продолжал сжимать ее руку, если бы она с силой не выдернула ее.
— Достаточно, мальчик, я уже поняла.
— Не зовите меня так, я давно не ребенок.
— Да ну? Сколько тебе — четырнадцать?
— Вообще-то, двадцать два.
— Правда? — без особого интереса потянула Инмори. — Ну, если так, можешь перестать называть меня госпожой.
Мужчина почему-то ударился в краску.
— Да, Инмори.
— Так почему ты здесь? Учебный год еще не закончен.
Келлгар обнял и погладил псину. Как же он соскучился по этой косматой морде!
— Прости, что так сразу. Кое-что случилось. Мне нужно многое тебе рассказать, но для начала я хочу спросить: ты и вправду Бессмертная?
Инмори ничуть не удивил его вопрос.
— Да, — просто ответила она.
Келл, хоть и ожидал такого ответа, но все равно не сдержал возгласа изумления. Не так-то просто оказалось принять реальность, когда его всю жизнь убеждали в обратном.
— И… почему ты мне не сказала?
Инмори отмахнулась, как будто это было обычным делом.
— Ты не спрашивал. Идем в дом. Расскажешь мне, кого ты притащил с собой.
Келл изумленно уставился на нее.
— Как ты узнала?
— Я же Бессмертная.
Как будто это что-то объяснило. Келл понятия не имел, какими силами обладают Бессмертные, поэтому удивлялся каждый раз как ребенок ее очередному фокусу.
Они зашли в дом, Инмори поставила воду на огонь и принялась за чайные листья. В хижине все осталось по-прежнему, только на столе у окна скопилось больше книг. Одна из них была раскрыта. На листе изображалось нечто, напоминающее череп в разрезе и все, что должно быть внутри него. Келл хотел прочесть текст, но по первой же фразе понял: все равно ничего не поймет. Поэтому просто посмотрел картинки. По картинкам тоже сложно было что-то понять: в гимназии такого точно не преподавали.
— Это моя новая работа, — пояснила Инмори. — Сейчас я изучаю внутреннее строение человеческого тела.
Под работой она имела в виду книгу: все рисунки и записи она сделала самостоятельно.
— А эти все книги? — Келл наугад достал одну из книг с полок и раскрыл ее. Тот же почерк.
— Да, я написала их все. Я уже долгое время пишу книги под разными именами. Возможно, вы в гимназии учились по каким-то из них.
Инмори поставила перед ним чашку, а сама села напротив.
— Бессмертная… — прошептал Келлгар, — я просто не могу поверить.
— Тебе страшно?
— Нет, что ты! Ты ведь воспитала меня. — Он сделал несколько глотков. — Я видел твой портрет в книге про Бархатное Столетие. Императрица Селестия-Инмори Эргриммская. Сколько же тебе на самом деле лет?
— Чуть больше восьми сотен.
Келлгар изумленно покачал головой.
