Ржевский 8 - Семён Афанасьев
— Я — поручитель, — теперь на мгновение поднимаю руку я.
— Разумеется, — спокойно кивает гость. — Без вашего поручительства, Дмитрий Иванович, этого разговора вообще б не было. Но ваши личные доходы с биржи, господин Ржевский, я отлично знаю из нашего с вами личного же общения. Из одного источника вы будете отдавать займ не один квартал, простите за каламбур, пусть тот ваш бизнес и растёт. Нужны ещё поступления!
— Надо погасить быстрее, чем будет прописано в договоре? — догадываюсь по контексту.
— Да. Как минимум, желательно. Я возьму сумму из резервного фонда, назад нужно вернуть как можно скорее. Вот мои нюансы вам для понимания…
Китаянка через минуту неуверенно поднимает глаза на меня, переходя на родной язык:
— А почему он бескорыстно помогает⁈ Он же здорово подставляется внутри своей финансовой структуры⁈ Видит меня первый раз в жизни.
— Этот Суровцев — потомок того самого штабс-ротмистра Суровцева, который сперва в Потешном Полку подвизался в известное время, затем — в Первой Кавалерийской, — поясняю.
— С основателем твоего рода вместе служил⁈ — вспыхивает пониманием Чонг. — Его пра-пра…дед?
— Да.
Ещё с ними третьим служил Основатель Династии, но это, наверное, паразитная сейчас информация.
— Спрашивайте, что хотите, — предлагает хань банкиру по-русски.
— Чтоб ваши фискалы начислили ТАКОЙ налог, должны быть причины. Почему столько? Откуда взялась именно эта сумма?
— Беспредел.
— Официально их позиция как звучит? Точнее, обоснование?
— Под будущий заказ Ржевского я мобилизовала кое-какие маго и техно-технологии, извините за тавтологию… — китаянка за пару минут рассказывает суть нашего коммуникационного проекта. — … таким образом, потеснив магов на ниве связи, мы очень быстро возьмём весь рынок под себя, — заключает она. — По крайней мере, здесь в Соте среди простого народа, аристократию не считаем. Первое время монополия будет естественной и непобедимой: в маго-сервисы третьему сословию по большей части хода нет, а та же связь и маяки для порталов актуальны всем.
— А простой народ — восемь десятых всего населения, — подхватывает мысль банкир, резко уходя в себя и начиная укрывать блокнот расчётами. — Согласен, за такой куш есть смысл пободаться. Плевать на любые риски.
— И я подумала так же! — соглашается Сяо Ши. — Второй момент: Нихон на уровне очень серьёзных чинов уже проявили интерес к идее. В случае успеха они захотят построить такое же у себя с нашей помощью. — Это я ей говорил.
Суровцев присвистывает, наплевав на этикет.
Рядом с первым столбиком вычислений тут же появляется второй.
— Фискалы, применив метод косвенного анализа, заявили, что я скрываю доходы: если я выделила такие магические ресурсы под будущее производство, значит, какие-то результаты у меня уже есть. Типа, рисковать никто не будет, что-то я уже продала, взяв авансы.
— Их логику я тоже понимаю, — задумчиво кивает Суровцев. — Теперь. Они просто предположить не могут, что такие значительные финансовые решения могут приниматься по личным мотивам.
Кажется, пора краснеть от смущения: и Сяо Ши, и Ариса в этом месте заинтересовано косятся в сторону моего паха, при том ухмыляются и многозначительно переглядываются между собой.
Попутно впечатляюсь: я и не предполагал, что Чонг настолько напряглась сама и напрягла других ради меня.
Где-то неудобно из-за услышанных цифр. Я думал, она так легко решает текущую задачу потому, что у них населения много и уровень конвейерного производства очень высок. А получается…
— Ваши фискалы абсолютно искренне верят, что если фабрикант вкладывает столько в новый конвейер, значит, какая-то прибыль из проекта уже в кармане, — финансист озвучивает мои собственные выводы. — Знаете, у меня нет больше вопросов! Я просто об этой идее коммуникационных вышек не знал, вот, держите.
Суровцев активирует интерфейс красного браслета (артефакт банка, насколько вижу). Затем он, дважды подтвердив личность, совершает на наших глазах последовательно пять операций.
— Хренасе. — Я и среагировать не успеваю, настолько быстро мой личный счёт в ювелирно-биржевом профсоюзе пополняется на запрошенную сумму плюс десять процентов. — Почему вы дали больше, чем мы просили?
Неужели откат?
— Запас, — поясняет Суровцев, прочитав что-то по моему лицу. — Когда ваша девушка начнёт платить по счетам на родине, к ней наверняка придут с протянутой рукой один или два чиновника в цепочке. Поверьте, оно везде одинаково работает.
Да верю, чё. Я не на луне родился.
— Потребуется что-то ещё на оперативные расходы, был опыт, — умудрённо кивает соотечественник.
Не знал. Точнее, не предусмотрел.
Коротко благодарю его, тут же пересылая деньги маго-банкингом в распоряжение Сяо Ши.
— Спасибо. — Заморожено выдаёт она, поднимаясь из кресла и кланяясь. — Я даже не думала, что такое возможно. Спасибо!
— Дмитрий Иванович, все договоренности в силе, — итожит гость, поднимаясь из кресла. — Жду погашения по той схеме, что обсудили, не смотрите, что кредит перечислил лично вам, — банкир сворачивает интерфейс профессионального артефакта.
— А почему, кстати? Почему вы деньги дали Ржевскому? — прорезается молчавшая всё время Накасонэ. — Если они для Чонг? Всё равно же он ей перенаправил, мы все видели. В чём был смысл?
— Одно дело — дать взаймы личному другу, вы правильно сказали, Ржевскому. Ещё и от Суровцева! А там — мало ли, что первый с теми деньгами сделает.
Кажется, у моей фамилии имеется своя инвестиционная история, прочно переходящая в весьма определённую репутацию.
— В этом случае никакая сумма ни у кого из нашей страны вопросов не вызовет, — равнодушно вторит моим мыслям финансист. — Даже если Дмитрий Иванович по семейной традиции на утро не вспомнит, куда такой бюджет вечером промотал. И на что бы он его ни потратил; не впервой, прости, господи… — он коротко крестится. — Как говорится, «И у министерства финансов есть места, куда лучше не соваться», традиционные расходы фамилии Ржевских на слабый пол — из этого списка.
Ты смотри, угадал. Кажется, снова пора краснеть, причём не за свои подвиги.
— Получается, Ржевский — это практически легальный канал слить любую сумму от вашего внутреннего аудита зарубеж⁈ — уточняет педантично японка.
Чего-то она сейчас дотошностью на Шу похожа, хотя всё остальное время — разные люди.
— Если через слабый пол — то без вопросов, — уверенно подтверждает банкир. — Любой Ржевский, потративший любые деньги на любую женщину, автоматом избавляется от любых фискальных подозрений — неписаное правило. Просто желающих ссудить этому роду всё меньше с каждым поколением, но схема-то живая.
Впечатляюсь услышанным. Занятная вещь — фамильная репутация, занятная и непредсказуемая, как порыв ветра
