Рассказы, изданные на бумаге. Проза - Александр Тимофеевич Филичкин
Вот только мой строгий отец до этого не был «ковбоем», то бишь пастухом. Поэтому, он не имел той собаки-наставника, у которой Пират мог перенять все тонкости службы.
Роль такого учителя мне пришлось взвалить на себя. После полудня, отец шёл домой пообедать, а я бегал возле крупного стада и показывал псу, что нужно делать. Правда, коров я не кусал, но лаял и прыгал вокруг не хуже взрослой овчарки.
И так продолжалось целыми днями. Пират не отставал от меня ни на шаг и повторял всё, что я вытворял. К концу смены, я падал с ног от усталости, а пёс был весел и свеж, словно хорошо отдохнул.
Но, как говорится, терпенье и труд, всё перетрут. Я всё-таки смог объяснить дорогому питомцу, как ему можно обращаться с коровами, а как нельзя, ни при каких обстоятельствах.
Ближе к осени, Пират твёрдо усвоил, что должен делать для управления стадом, и стал выполнять все команды отца. Когда нужно лаял, а когда и пускал в дело острые зубы. Правда, кусал он коров только за ноги, возле копыт. Да и то, не так чтобы сильно.
Постепенно он стал прекрасным пастушеским псом. Моя мама и, тем более мой суровый отец, были очень довольны Пиратом. Они хорошо кормили его, а иногда даже гладили по дымчатой шерсти. Со временем, предки забыли, как бранили меня, когда я без спросу принёс небольшого щенка.
Операция в чистом поле
Проза. Рассказ «Операция в чистом поле»
Издан в новозеландском русскоязычном журнале «Наша Гавань», #71, июль-август 2015 г., стр.18
Кроме того, рассказ издан повторно в альманахе «Земля героев и творцов» издательства «Перископ», Волгоград. 2020 г., стр.365…370
После окончания медицинского института, Александра Сергеевича сразу же вызвали в деканат. Ему в «рабочем порядке» вручили диплом. После чего, «вежливо» попросили собрать вещи и срочно покинуть переполненное людьми общежитие.
Родных или близких, у него в этом городе не было. Ему человеку освободить узкую солдатскую койку, на которой он спал столько лет, и немедленно ехать «по распределению».
После долгого путешествия, молодой специалист прибыл на место, где с ужасом понял, что очутился в крохотной, Богом забытой, деревне. Именно там, в фельдшерском пункте, он в полной мере хлебнул того, что у нас некогда называлось «сельской романтикой». Поэтому всё, о чём говорил писатель Булгаков в «Записках молодого врача», парень ощутил на собственной шкуре.
Вот только незабвенному Михаилу Афанасьевичу досталась больница хоть и с маленьким, но хорошо обученным медперсоналом. Наш герой оказался один, словно перст. Кроме того, у классика русской словесности была хорошо оснащённая аптека и операционная, оборудованная по последнему слову науки и техники. Имелось и большое количество справочной литературы.
В отличие от знаменитого мастера слова, Александр Сергеевич получил в своё пользование бревенчатую избу с сильно дымящей старенькой печкой. Весь инструментарий, вмещался в маленький фибровый чемоданчик-балетку. Да и тот был его собственным.
Скромный набор скальпелей и другой оснастки хирурга, он по счастливому случаю купил перед самым отъездом. По какой-то подсказке откуда-то свыше он привёз инструмент в данную Тмутаракань. Ну, а обширную медицинскую библиотеку представляли собою конспекты, написанные парнем на лекциях.
Первая неприятность не заставила себя ожидать. Она случилась уже через день, после прибытия молодого специалиста в деревню. В полутёмную избу ворвался чумазый пацан. Задыхаясь после долгого бега, он сообщил, что в пяти километрах отсюда, умирает его старый отец.
Александр Сергеевич накинул потёртый пиджак. Схватил полупустой саквояж, в котором лежало всё, что имелось в больничке. Вышел на улицу и помчался за пареньком.
Через полчаса быстрой рыси они примчались на место. Перед молодым эскулапом предстало страшное зрелище. Пожилой человек лежал на земле, свернувшись калачиком, и тихо стонал.
Парень бросил взгляд на бледное лицо мужика, покрытое обильной испариной. Зябко поёжился и отчётливо понял, что его дело дрянь. Везти его было некуда, да и не на чем.
Не посадишь же бедолагу в кабину старого трактора, который будет трястись до деревни более часа. Но если он даже доедет живым, то что там с ним прикажете делать? Без стерильной операционной, без медсестры и без всего остального.
Вчерашний студент встал на колени рядом с больным. Осторожно перевернул его на спину и расстегнул телогрейку. Под ней оказалась давно не стираная рубаха чёрного цвета.
Врач завернул грязные полы наверх и осмотрел тощее тело своего пациента. Когда-то впалый, живот теперь сильно распух. На ощупь он оказался твёрдым, словно арбуз.
В глубине мозга, что-то тихонечко щёлкнуло. Следом всплыл страшный диагноз: – «Гнойный аппендицит!» – затем, время ринулось вскачь. Всё, что дальше случилось, осталось в памяти доктора небольшими частями, мало несвязанными между собой.
Вот плачущий мальчик бежит к заглохшему трактору… Приносит бутыль, залапанную следами машинного масла… Поливает на вздутый живот отца мутную воду… Моет серую кожу куском грязного мыла…
Тем временем, Александр Сергеевич достаёт из кармана потёртый конспект … Лихорадочно листает страницы… Наконец-то, находит в тетрадке нужную лекцию по хирургии…
Перед глазами неожиданно чётко всплывает стол анатомического театра… Холёные руки профессора, перебирающие внутренности расчленённого трупа… Потом, парень сам торопливо роется в своём чемоданчике… Расстилает на пыльной траве кусок белой ткани… Раскладывает не стерильные хирургические инструменты…
Всхлипывающий паренёк наклоняет бутылку и направляет тонкую струйку на дрожащие руки врача… Он яростно трёт ладони хозяйственным мылом… В этот момент вода вдруг кончается… Парень с надеждой смотрит вокруг… Видит, что они оказались среди иссохшей на солнце степи… Оказавшись на грани отчаяния, он расстёгивает штаны и смывает серую пену мочой…
Следуя примеру врача, мальчик моет грязные пальцы, используя личные запасы худющего тела…
Александр Сергеевич открывает пузырёк медицинского спирта… Мочит клочок белой ваты и кое-как протирает потёртые зажимы и скальпели… Тем же жалким комочком, ассистент-малолетка несколько раз проводит по распухшему животу человека, лежащего на голой земле…
Остаток антисептика сын подносит к губам больного отца и выливает в распахнутый рот… Не замечая ни ядовитого вкуса, ни степени крепости, тракторист глотает жгучую жидкость, и бессильно закрывает глаза…
Сама операция запомнилась, как нечто такое, что происходило вовсе не с ним, а с кем-то другим. Парень стоит перед больным на коленях… Его руки действуют, автоматически, сами собой… Всё происходит, словно в каком-нибудь фильме, виденном им в институте… Наконец, наложены последние, грубые швы…
Александр Сергеевич абсолютно без сил лежит на голой земле… Согнутые ноги затекли удивительно сильно… Ему кажется, будто он уже никогда не сможет ходить…
Хриплый голос
