Клим - Дарья Данина
— А разве нет?
— Несколько дней назад вы говорили, что у меня его нет. Получается, были правы.
— И память у тебя хорошая, — я чувствовала, что сейчас его губы растягивает улыбка. Гадкая и злорадствующая, — это с какой стороны посмотреть. Некоторые были бы счастливы от подобных перспектив.
— Я не некоторые, — качнула головой, будто он меня сейчас видит, — я... Господи, да я даже паука не могу убить! Я просто ловлю его в стаканчик и выбрасываю на улицу! О чём тут можно говорить?! Вы предлагаете мне сделать то, на что я в принципе не способна!
— Первое, — отчеканил мужчина, в очередной раз доставая для себя сигарету, — понизь свой тон, Кира. И никогда больше не смей его повышать. Второе, — мои зубы противно скрипнули, стирая эмаль друг о друга от кипящей злости и негодования, — хочешь сказать, что я могу прямо сейчас перерезать тебе глотку и даже не заморачиваться дальше?
Сделав глубокий вдох, я стянула со стола нож и спрятала тот себе за спину. Часто дышала, крепко стискивая рукоять в кулаке. По моей спине рассыпались бисеринки липкого и холодного пота.
Я смотрела ему в затылок, мысленно просверливая там отверстие и представляя, какого это: отнять чью-то жизнь?
Сейчас в моих руках нож и, честное слово, если этот человек попробует что-нибудь сделать, я всажу остриё в его спину. Куда угодно. Просто, потому что моей жизни будет угрожать опасность. Я сделаю это. Наверное.
ЭТО он имел в виду, когда говорил о собственной шкуре?
Клим обернулся и посмотрел на меня через плечо. Уголок его губ был приподнят, а в глазах был блеск азарта. Он играет со мной? Или просто наслаждается процессом моральных пыток?
— Положи нож на место, Кира, — тихо произнёс, но этого хватило, чтобы моё сердце окончательно унеслось вскачь. Я была готова разрыдаться, глядя ему в лицо. Рассыпаясь на миллиарды частичек под напором и тяжестью его взгляда.
Мой подбородок мелко задрожал и зубы едва не застучали. Я так слаба. Перед ним. И в целом. Мне лишь остаётся надеяться, что где-то в его голове пролетит мысль о милосердии. Зацепится там за что-нибудь и... быть может, он передумает?
— Мне снова предложить свою помощь? — он повернулся ко мне полностью и, прижав сигарету к губам, сделал большую затяжку. Я видела, как загорается сигарета и слышала, как она тихо трещит, пока он тянет в себя этот горький дым. Затем сизые волны плавно спустились с его губ, образуя между нами полупрозрачное облако.
Но между нами самая настоящая пропасть.
Ему плевать.
Стоит мне проявить малейшую слабость или неповиновение, и он убьёт меня.
Не получив желаемое, он бросил тлеющую сигарету в раковину. Не смотрел на меня. Но я знала, что он ловил каждое моё движение. Каждый вздох и взмах ресниц. Он всё видел.
И как только он сделал шаг в мою сторону, я резко вскинула руку. Махнула перед его лицом ножом и кровожадно раздула ноздри. Должно быть, смотрелась я жалко...
— Не подходи ко мне! — зашипела, хватаясь второй рукой за столешницу, — не трогай меня, слышишь?!
Остановившись, Клим задержал снисходительный взгляд на моей руке, угрожающей ему ножом. Облизнулся и слегка приподнял брови, демонстрируя мне своё удивление. Затем склонил голову к плечу и, перевёл взгляд на лезвие ножа.
— Почему у вас, женщин, есть дурная привычка всё усложнять, м? — его голос был спокойным. Холодным и почти безэмоциональным. От него ноги мои наливались свинцом. И, не сиди я сейчас, уже бы рухнула на пол.
— Я не хочу так! Почему я должна кого-то убивать, чтобы выжить?! Почему ты просто не можешь меня отпустить?! Я правда никому ничего не скажу!
Сквозь собственный крик и пелену перед глазами, я даже не заметила тех пары шагов, которыми он сократил между нами расстояние. Только вскрикнула, когда моё запястье обдало жаром, и нож исчез из моих пальцев. Не было звона. Всё произошло так быстро, что я не сразу осознала, что сейчас то же самое лезвие прижато к моей шее.
Я перестала дышать. Распахнутыми глазами смотрела на его губы, которые были слишком близко.
— Я же сказал тебе, чтобы ты не смела кричать? — лёгкое нажатие и я снова ощутила боль. Нет, даже не в рёбрах или ключице. И не в волосах, которые он намотал на свой кулак. А под линией нижней челюсти. Там, где грязное лезвие ножа касалось моей кожи.
Мой подбородок дрожал. Зубы стучали друг о друга, выдавая панику и дичайший страх. Ледяными пальцами, я хваталась за его плечи, твёрдые как камень.
— Я не смогу, — заскулила, плача, — я не смогу...
— Ты хочешь жить, Кира? Ответь не мне... себе ответь.
— Я хочу, — он сильнее натянул волосы на моём затылке, и я снова зашипела, — я очень хочу...
— Значит ты сделаешь, — склонился надо мной и кончиком носа коснулся ушной раковины, — ты многое сделаешь, чтобы жить. Ты и представить себе не можешь, на что ты способна. Я покажу тебе, Кира.
Это звучало, как какая-то мантра. Завораживающе. И безумно страшно. Я плакала в голос, понимая, что он не шутит. Словно Господь, он решил мою судьбу. Щёлкнул пальцами, выбирая за меня и делая так, как считает нужным.
— Ай! — не сдержала крик, когда кончик ножа проткнул мою кожу.
Боже! Я слышала, как лопнула кожа на моей шее! И тепло в том самом месте...
— Будет больнее, — прошептал мне на ухо, а потом так же резко отпустил меня.
Нет. Он оттолкнул меня, и я едва удержалась, чтобы не свалиться со своего стула. Ухватившись за край стола, я с хрипом вдохнула холодный воздух и упала грудью на стол. Поднесла руку к горящему месту на шее и почувствовала тёплую и липкую влагу.
Взглянула на свои пальцы и громко всхлипнула, глядя на кровь и на то, как тряслась моя рука.
— Есть хочешь? — его вопрос звучал как издевательство.
Я уже ничего не хотела...
Мне казалось, что я схожу с ума. Я безумно хотела жить и так же неистово хотела сдохнуть.
Что от меня останется, когда я выберусь из этого Ада? Я даже
