Братство бумажного самолётика - Екатерина Витальевна Белецкая
– Не особенно, – Ян вздохнул. – Чужие какие-то, кажется. Не знаю.
– Она могла быть не одна, – сказал Амрит после минутного молчания. – Если она не одна, то за вами точно придут. Она сказала – организация. Значит, не одна. Есть кто-то ещё, и они придут…
– Убивать? – уточнил Пол.
– Конечно, – ответил Амрит.
– Ты справился с одной, и ты умеешь драться, – медленно произнес Ян. – Мы не умеем. Мы и с одной-то не справимся. И ни с одним. Мы не такие сильные, как ты, Ами. Видимо, нас всё-таки убьют.
– Меня тоже убьют, как только я выйду из капсулы, – Амрит тяжело вздохнул. – Сей найдет меня, легко догадаться, что я тут, на восьмом радиусе. Он же сам меня сюда впервые тогда привел. Поймёт, где я. А я убил его отца, – раздался тихий смешок, по крайней мере, Яну и Полу показалось, что это смешок. – Так что я обречен, ребята. И вы, видимо, тоже.
– Мы можем попробовать сбежать, – возразил Пол.
– Куда и как? – спросил Ян. – Ты невнимательно слушал. Сюда придет… цивилизация Стрел, верно, Амрит?
– Верно.
– И что будет дальше, как ты думаешь? Они будут тут убивать всех подряд, а мы что, будем прятаться по лесам до бесконечности? Допустим, лето мы кое-как пробегаем, а осенью? Зимой? К тому же эти самые охотники, они ведь тоже придут по нашу душу, так? Не отстанут, будут искать. Нет, это не вариант – бежать и прятаться, – Ян встал. – Но… даже если погибать… ведь это можно сделать не просто так, верно? Ами, скажи, сколько там всего кораблей?
– Кораблей цивилизации Стрел? – непонимающе спросил Амрит. – Больше восьми сотен. И примерно столько же – Самфелаг. А что?
– Да то, что мы можем хотя бы попробовать остановить это всё, разом, – ответил Ян. – На сколько сил хватит. Они же не смогут воевать без кораблей, верно?
– Только на радиусах, но… – Амрит задумался. – Если выбить флот, они хотя бы не сумеют высадиться на Планету. И даже если перебьют людей на Сфере, Планета останется.
– Да и на Сфере, наверное, меньше людей погибнет, – добавил Ян. – Это же хорошо, правда?
– Правда… – отозвался Амрит. – О-па. Ребята, мимо моей капсулы кто-то прошёл.
– Кто? – напрягся Пол.
– Кажется, это Сей. Точно, он. И братья. По всей видимости, это за мной.
– Может, уйдут? – спросил Ян с надеждой.
– Не думаю. Там кровь на полу, причем след ведет в угол зала, – Амрит вздохнул. – И обратного следа нет. Они не уйдут, пока всё тут не обыщут. Ладно, по крайней мере, мы убедились, что меня не видно, – смешок. – Так вот, про корабли. Да, там люди, но их гораздо меньше, чем на Сфере и на Планете. Вот только у нас сил-то на такое хватит? Справимся?
– Не знаю, – Ян снова задумался. – Может, и нет. Вы помните, как болели головы, когда мы начинали учиться пользоваться Системой?
– Помним, – ответил за всех Пол. – А какая теперь разница? Даже если мы умрём, уже никакой. Потому что мы так и так умрём, верно? Попробуем. Ами, давай, рассказывай про эти корабли, чтобы мы поняли, как и куда по ним бить.
– Сейчас. У вас есть бумага? Я буду диктовать, что рисовать, так быстрее разберемся. Нужна схема, самая простая. Она поможет вашей части Системы разобраться, если… если меня убьют до того, как заработает моя. Проще говоря, я буду наводчиком и стрелком одновременно, а вы только стрелками. Нормально объяснил?
– Вполне, – заверил Ян. – Говори, что рисовать.
* * *Ит и сам не понял, для чего он решил еще один раз подняться на чердак – глупость, которая не имела под собой ничего, кроме какого-то смутного интуитивного посыла, и обрывка воспоминания о том странном запахе, который он ощутил здесь несколько часов назад, ещё утром. Он отвел глаза Лаврентьичу, мимоходом взял на воздействие и отправил подметать спортивную площадку нескольких комариных клевретов, взбежал по лестнице на третий этаж, и в два прыжка преодолел десять ступенек узкой железной лесенки, ведущей к люку.
Чердак встретил его всё той же весенней пыльной тишиной, что и утром, только тогда тишина была какая-то ранняя, а теперь превратилась в предзакатную, из крошечного пыльного окна падал на щелястые доски чердачного пола косой солнечный луч, золотой, прозрачный. Ит сделал несколько шагов, прислушался, а затем, безмерно удивленный, поднял голову – потому что с низкого потолка, откуда-то, как ему в первый момент показалось, из-за трухлявой, изъеденной временем балки, стали спускаться вниз бумажные самолётики. Сперва они летели медленно, неспешно, их было мало, всего пять или шесть штук, но полет их вдруг начал стремительно ускоряться, а самих самолётиков становилось всё больше и больше, и вскоре весь пол у ног у замершего от удивления Ита был усеян десятками бумажных треугольников, часть которых разлетелась по темным углам, а часть – замерла, как подбитые птицы, в мазке солнечного луча на полу. Ит опомнился. Присел на корточки, поднял один самолетик. Что-то написано? Да, точно. Это… письма?
«…Кому мы по-настоящему нужны, не для какой-то цели, не на время. Да никому! Когда я это понял, я ночь не спал в результате, думал. Та же Джессика, да? Пожалуй, ей я всё-таки нужен. Мы с ней чужие, но она ко мне привязалась, да и я привязался к ней, потому что прожил у неё десять лет. Иринка – да, ей я тоже нужен, но про Иринку я вам расскажу потом. Вы, двое – вам я нужен, и вы мне нужны, потому что в нас троих есть что-то уникальное и ничем не объяснимое, что-то, что сделало нас родными…»
Что?! Ит подхватил следующий самолетик, поспешно развернул.
«…Это очень гнусная жизнь. Я недавно читал Джека Лондона, и меня поразила одна его мысль, на первый взгляд, очень простая. Вот эта цитата.„Пусть лучше я буду ярчайшим метеором, чем вечной, но сонной планетой…“ Та жизнь, которую предлагают мне сейчас, сделает из меня эту самую сонную, унылую планету, у которой всё распланировано от и до, всё заранее поделено, предопределено, отмерено, и у которой нет шансов стать… чем-то большим, подняться над обыденностью, и достичь чего-то действительно стоящего…»
