По ту сторону дороги - Екатерина Алексеевна Андреева
Он прервался на полуслове, и я не стала просить продолжения. Если Вэнди захочет, то расскажет мне сама. Мы немного помолчали, а потом Двэйн со вздохом спросил:
— Ты так и не смогла привыкнуть, правда? К жизни за стеной?
Я пожала плечами:
— Иногда мне кажется, что смогла. И я точно знаю, что не смогла бы сейчас вернуться и жить в Городе. В таком, как он есть сейчас. Но и Пустошь… С тех пор, как меня выгнали за стену, я постоянно боюсь. Спокойные дни можно пересчитать по пальцам. Мне это надоело.
— Но проблема не только в лесе. Всё дело в Советах и ОБ.
— С одной стороны, да, — согласилась я. — Но с другой… Что если бы изгнанники жили в обычном лесу. Что, если не было бы стен? Не пришлось бы бороться сразу со всеми — и с Пустошью, и с людьми?
— Но так сложилась жизнь, нам остаётся только приспособиться к ней.
— То есть ты не веришь, что есть способ изменить лес?
— Я не думаю, что это требует сейчас нашего внимания. Система убивает гораздо больше людей, чем Пустошь. Посмотри на неё по-другому. Ты видишь только плохое в ней, но не замечаешь, сколько она всего даёт нам для жизни. Я понимаю твою злость и твоё желание всё поменять, но так ли нам это нужно? Особенно сейчас.
Я кивнула и снова потянулась к шее, ожидая нащупать медальон, но Двэйн перехватил мою руку.
— Ты справишься и без него. Вот увидишь! — он ободряюще улыбнулся и помог мне подняться.
Мы молча собрали вещи и пополнили запасы воды. Я посмотрела на горизонт. Где-то там теперь одиноко валяется мой талисман. Может, он даже доплывёт до самого Города. Странное ощущение, как будто я в очередной раз оставила позади часть своей жизни. В небо вспорхнула птица, и с громким криком унеслась вдаль. Пустошь — удивительное место, как на неё ни посмотри. Но неужели наш мир так и останется покрытым мстительным лесом, и людям придётся строить стены? Я огляделась вокруг: белая пена водопада, горящие блики воды, зелёный навес тянется на многие километры невесомым облаком. Так красиво! Может быть, Двэйн прав.
Я не знала, как Двэйну удавалось ориентироваться в лесу, как по мне, компаса для этого было маловато. Но, наверное, от долгой жизни в Пустоши у старшего появилось особое чутьё. Я только поражалась и устало плелась за ним.
Старший считал, что до ребят мы можем дойти только завтра. Поэтому, когда в лесу послышались чужие голоса, мы резко остановились и потянули руки к оружию. Двэйн подал знак приближаться как можно тише. Но потом… Голос Ли я узнала мгновенно и, громко выкрикнув, рванула в его сторону. Из-за деревьев показались фигуры, и первой в моих объятиях оказалась хрупкая фигура Вэнди.
— Духи Пустоши, вы живы! — повторял она, а я сжимала её до боли в руках.
— Где вы были?
— Почему вы сами так далеко от точки?
— Затопило всё, пришлось уйти.
Голоса, знакомые, родные, звучали со всех сторон, и, оторвавшись от Вэнди, я бросилась обнимать Ли, что-то радостно бормотавшего без остановки, Мисс, которая недовольно скривилась и слегка похлопала меня по спине, и Шона, который чуть не сломал мне рёбра. Машинально я бросилась и к Двэйну, и вокруг раздался дружественный хохот.
— Не надоел он тебе ещё? — пробасил Шон.
Но когда старший прижал меня к себе и коротко поцеловал в висок, смех прекратился, кто-то присвистнул, и опять же Шон воскликнул:
— А мы оказывается много что пропустили! Понятно теперь, почему вас не было так долго!
— Надо было сразу догадаться! — подхватил Ли. — Давно бы уже сами дошли до ЦиТадели и вернулись!
По лесу разносился смех, а внутри у меня растеклось тепло. Всё хорошо, мы дома!
Мы шли, смеялись, пытались рассказать обо всём, что случилось за это недолгое время. Мы с Двэйном рассказывали о складе Томаззо и немного про Аберненн, ребята — о доме Камиллы и их внезапном побеге из Цветного городка, который очень огорчил девушку. По словам Шона, ему теперь лучше никогда туда не возвращаться. А по словам Мисс, ему лучше вообще остаться в ЦиТадели. И мы говорили, и снова смеялись, и пели песни, что звучали в нашем рейте.
Запевай, как ветер!
Запевай, как вода!
И пусть звёзды подхватят,
И подхватит луна!
Пусть станцует огонь нам,
Пусть станцуют и горы!
И пусть солнце искрит,
Пусть танцуют народы!
Лес пусть шепчет нам тихо
И баюкает рейт,
В этом вихре из вихрей
Только он не истлеет.
Пусть звучат голоса,
Мы одни, но мы вместе!
Пустошь знает всегда:
Вечна жизнь в нашей песне!
Всё хорошо, мы в порядке! Мы дома! Хочу запомнить эти моменты навсегда. Вот за это и буду держаться, что бы ни случилось.
Глава 51
«У Городов нет тайн от своих жителей, у Закона нет секретов от тех, кто его чтит, каждый уголок Объединений открыт и свободен. Свободен от ярости и гнева леса, свободен от голода и морозов, свободен от тех, кто стремился уничтожить мир. Пустошь нам больше не опасна, ни одна ее тень не сможет разрушить Город. Так было и будет впредь. Но если однажды вам скажут, что Совет что-то утаил от вас, если скажут, что мы храним грязные тайны, вы вправе поверить. Да-да, поверить, и тогда мы будем ждать, что вы придете к нам с вопросами, и это будет честью открыть правду, ту, что по случайности мы утаили. Совет — это тоже люди. И пусть наша решимость и искренность будет тем зеркалом, которое отразит честность Закона, и докажет, что нет в Объединениях тайн, которые могли бы нести вред нашему обществу!»
— из речи Карлоса Дельгадо, восьмого советника третьего Объединения.
Однажды ша рассказывала нам сказку о древнем замке, чьи зубчатые стены устремлялись ввысь до самых небес, а вокруг толстой змеей тянулся водяной ров, и никто не мог захватить эту крепость — ни король, ни принц, ни бравый рыцарь. Люди восхищались стойкостью ее и, в то же время, боялись того, что она скрывает. Каждый думал: что
