Попирая волю Небес - Avadhuta
А потом… Существо взмахнуло рукой, и передо мной распахнулся огромный портал, через который я опять увидел буйство энергий Давилки. Только на этот раз я видел её не со стороны, а почти изнутри.
— Стой! Именем Йог-Сототха! — Услышал я далёкие крики.
Существо на миг обернулось, а потом посмотрело на меня, скривилось от переполнявшей его ненависти и бросило меня в портал. Сияющая белым огнём бездна окружила меня. Портал улетал вдаль, а я ощущал, как невероятная боль пронзает всё моё существование. В портале замелькали какие-то силуэты, а потом он сомкнулся и исчез. И теперь меня окружал океан боли. Он впился в меня своими крючьями, и несмотря на осознание того, что я не ментальное тело, а душа, я закричал. Невыносимая агония раздирала меня. Изуродованное ментальное тело трепетало от бесконечного потока страданий. Но всё-таки глубоко внутри я оставался собой. Я сосредоточился, собрал в кучу ошмётки своего тела и скрепил их стальной волей.
Нет, это ещё не конец!
Арка 6: Попирая волю Небес — Миллион лет спустя
В себя я пришёл внезапно. Именно «в себя», а не в сознание. Я стоял, мыл посуду, а потом неожиданно осознал, кем я являюсь. Ко мне вернулась память прошлых жизней, и моя текущая жизнь просто перевернулась с ног на голову. Сам эффект пробуждения памяти прошлых жизней был результатом работы одного из механизмов, вложенных мной в ментальное тело. В оригинале он должен был восстановить не только память, но и магические способности, но последнего точно не произошло. Да даже то, что я вообще смог восстановить память, уже было чудом!
О пребывании в Давилке у меня остались смутные впечатления. Помню лишь одно — я жрал, жрал и жрал. Жрал души умерших, которых в Давилке было хоть жопой ешь. И я ел. Не только жопой, а вообще всем своим ментальным телом. И всей душой. Поглощённые ментальные тела я «расходовал» на то, чтобы уменьшить испытываемую боль. Подобная «функция» была одной из основных в Давилке. Так она уничтожала память о прошлых жизнях у обычных людей. Но у меня под рукой была куча «расходного материала», которым я мог прикрыть свою память. Впрочем, за миллион лет в ней образовались ощутимые дыры, несмотря на все мои усилия сохранить себя.
Ощущал ли я себя подонком после того, как сожрал столько душ? Нет. Ни капли. Все они стали мной. А самое главное, все они изначально были мной. Та капля Амриты позволила мне осознать себя на уровне души. Невозможно описать это чувство, но я понял, что «пожирание души» лишь разрушало границы между двумя душами, и наше «духовное сознание» сливалось воедино. Настоящая сила пожирателя душ лишь гарантировала, что во время этого слияния уникальные качества моего сознания «перепишут» качества поглощаемой личности. Но по большей части никакой разницы между душами не было.
Отбросив тяжкие думы, я сосредоточился на окружающем мире. В руках у меня замерла очередная тарелка, которую я отмывал от остатков еды. В этой жизни пределом моего карьерного роста была должность посудомойки. Сейчас мне было двадцать четыре года. Я работал в ресторане, и никаких перспектив в этом мире у меня не было.
Сам мир, в котором мне довелось родиться, напоминал типичное аниме. Люди в нём имели явные животные черты в виде «звериных ушей» и черт лица. Плюс, животные черты проявлялись в характере. Правили обществом тут хищники. На «вершине пищевой цепочки» сидели львы, тигры, гиены и ядовитые змеи. А я родился зайцем. Почти тем самым зайцем из «Ну, погоди». С такой «наследственностью» карьера посудомойки была для меня пределом.
Мой отец «волк», женился на «зайке» и надеялся, что я стану таким же, как он. Но рождение сына-зайца подкосило его, и он тихо спился, прихватив на тот свет и мою мать. Сейчас я жил один в небольшом, но личном доме, доставшемся по наследству. Хотя, если говорить откровенно, это был не дом, а почти конура. Но для моих завистников даже она была пределом мечтаний.
— Заяц! Что ты тут возишься? Мой быстрее. У нас уже полный зал. Нужна чистая посуда. — «Набросился» на меня уборщик, зашедший в мойку. По жизни он был «крысой», и это отражалось не только в его облике, но и в характере.
Я посмотрел на тарелку, которую «мыл» уже минут пять, положил её в раковину, сполоснул руки и отключил воду.
— Заяц! Да ты охерел!!! — Вытаращилась на меня крыса.
— Свали нах. — Отмахнулся я, направляясь к заднему выходу из ресторана.
Крыс послушно юркнул прочь. Конечно же, он не мог стерпеть «обиды». Просто ему не хватило храбрости противостоять даже зайцу. А потому, он побежал жаловаться. К моменту, когда я переоделся в повседневную одежду, в раздевалку вломился «свин» — владелец небольшой забегаловки, где я работал.
— Заяц! Ты что это себе позволяешь? А ну вернись в мойку!
Готов поспорить, что свинья даже не помнила моего имени. В этом мире «заяц» было приговором. Не было нужны запоминать имя кого-то настолько незначительного.
— Я увольняюсь. — Огорошил я свинтуса. Ещё час назад я бы и подумать не смог о том, чтобы перечить ему.
— Как это увольняешься? — Недовольно хрюкнул он. — У нас полный зал людей. Ты вообще в своём уме? Я дал тебе эту работу в память о твоём отце-волке. И так-то ты отплатил мне за мою доброту? — Начал он свою любимую заезженную пластинку.
Все работники ресторана упахивались за гроши лишь благодаря невероятной «доброте» свинтуса, который за все эти годы и слова доброго никому не сказал.
— Отвали, свинтус. — Отпихнул я нависающее надо мной свинячье рыло. — Мне надоело отмывать посуду от тех помоев, что тут готовят по твоим «рецептам». Поставь на каждый стол по корыту, и пусть посетители из них жрут это месиво, которое ты по скудоумию считаешь едой.
Жратва в этой «тошниловке» и вправду была настолько поганой, что даже «моё прошлое я» не рисковало её есть. Особенно зная, как и из чего её готовят.
— Хрю! Да как ты смеешь? Да я тебя!..
Я не стал слушать истерики жирной свиньи, а развернулся и вышел через заднюю дверь ресторана. Свинья что-то кричала мне вослед, но я не обращал внимания. Этот мир был слишком слаб, чтобы
