Эпилог - Роман Романович
В то же самое время Эдгард Грозовой, который находился далеко отсюда, но всё же наблюдал за происходящим, задумчиво почесал бороду, смотря на то, как плетутся интриги в его семье. Что-либо делать он не стал. Пусть происходящее ему и не нравилось, но результат в целом устраивал.
Иван вернулся домой спустя три дня. Сам. Кое-как отмытый, в потрёпанной одежде. Первой его встретила мать и, не стесняясь, отхлестала ремнём из кожи дракона хаоса. Парень выдержал это стойко, не убегал, не уворачивался и не возмущался. Радамиру повергло в шок, что он впервые извинился. Правда, от наказания это его не спасло. На целый месяц Иван был отправлен работать дворником, без права пройти лечение у лучших целителей. Возможность обращаться в больницу в общем порядке ему предоставили, но имелась большая разница между бесплатным учеником-аспирантом и лучшими целителями города. Также на этот месяц парень съехал в каморку по месту работы.
Слухи о том, как сын герцога работает дворником, разошлись моментально. Весь месяц многочисленные недруги ходили и глазели на это, а когда увидели, что Иван не отвечает, его жизнь превратилась в самый настоящий ад. После схватки с медведем, оценив свои реальные силы и то, что в большом мире он и недели не проживёт, Иван обратился к отцу и попросил начать обучать его всерьёз. Чего ранее всячески избегал. Отец согласился, при условии исполнения прошлого слова — никаких драк в течение года.
Поэтому да. Слушать все оскорбления и подначки, работая метлой… В общем, чего это стоило Ивану — история умалчивает. Тем не менее болезненная гордость иногда может оказаться и полезной. Восприняв происходящее как испытание на смирение, парень из принципа продержался весь месяц. А потом и весь оставшийся год, ни разу не ввязавшись в драку.
***
Чем старше становлюсь, тем быстрее летит время. Казалось бы, совсем недавно родился мой первенец, а вот он уже поступает в школу шиноби и заканчивает первый год.
Когда я говорил, что на каждом курсе учатся по двести человек, то немного обобщал. Первый год называли отбраковкой и не просто так. Стандартом считалось, когда отваливалось пять процентов учащихся. В первые годы после реформ эта цифра была больше, в самый удачный год вообще никто не отвалился, а в среднем показатель держался как раз в районе пяти процентов, то есть десяти человек, которые не выдерживали испытаний и сходили с дистанции.
Столь низкое число вовсе не случайность. Мы, в смысле, вся система, все её участники, на каждом этапе прилагали множество усилий, чтобы в шиноби не попали лишние дети. Далеко не все обладают духом бойца. Далеко не всем это надо. Поэтому мы придумали множество фильтров, чтобы отсеивать лишних, и, как показывает практика, это работало.
Отбраковкой первый год назывался, потому что ученик должен был доказать право на имя, а для этого он ему предстояло выдержать весь год обучения, сдать нормально все нормативы, но главное — пройти испытание. Для этого мы нашли особое место. Повезло, и таковое отыскалось прямо у нас в мире. Правда, находилось далеко, в двух сутках лёту на корабле. Это было что-то вроде долины, со сложным рельефом и смешанными природными условиями. Чего так только не было. И реки, и озеро, и ущелья, и пещеры, и скалы, и джунгли, и обычные леса. Площадь этого места составляла где-то две с половиной тысячи квадратных километров. Из одного края в другой из-за сложного маршрута путь составлял где-то два дня, если без серьёзных задержек и имея подходящее оборудование или способности для преодоления различных препятствий. Где разгуляться — было.
Выпускникам предстояло в течение трёх дней каждому найти по специальному жетону и выйти к базе, которая находилась с другой стороны аномалии.
Задание не для слабых духов, мягко говоря.
Запускали по одному, в разных местах. В течение года ученики набирали баллы и, помимо стандартного снаряжения, могли взять что-то дополнительное. В основном это были артефакты. Целительские, левитирующие, маскирующие, защитные. Также те, кто больше всего набрал командирских очков, могли заранее набрать себе группу и выйти в одной точке. В этом было сразу несколько уроков, которые нам ещё Такен преподавал. Кто лучше учится, тот больше получает. Кто лучше общается, тот легко объединится в группу. Никто не мешал хоть всей толпой собраться и идти всем вместе. На практике же пока не нашёлся тот, кто сможет объединить всех. Люди есть люди. Они любят сбиваться в стаи, но также они любят делить всех на своих и чужих и находить поводы для конфликтов. Поэтому, сколько себя помню, на любом из потоков всегда находились те, кто друг дружку прямо сильно не любили, и те, кто был не прочь просто подножку по пути подставить.
Ну и надо ли говорить, что мы давали возможность свести счёты и ставили недругов близко друг к другу? В случае серьёзной попытки убить друг друга пинка под зад получали оба.
Был в этом и соревновательный момент. Десять лучших учеников в качестве награды получали легендарный камень. Это была одна из причин, почему никто не объединялся в большие группы. Все спешили побыстрее добраться до финиша. Точнее как… Не прям все и не прям спешили. Каких только тактик ученики не придумывали. Бывали и те, кто в течение нескольких часов заканчивал испытание. Не так уж это сложно при грамотно подобранном составе группы.
Насколько испытание было опасным — хороший вопрос. О нём в первый раз официально рассказывали после Нового года. Неофициально старшие курсы начинали сливать информацию и пугать чуть ли не с первых дней, вбрасывая всякое разное. К моменту начала «безымянные» проникались и относились к испытанию максимально серьёзно, если не сказать нервно. За неделю до мероприятия, в тайне от них часть учеников второго и третьего курса забрасывалась сюда с целью подготовки зоны. Самые опасные твари уничтожались, разбрасывались жетоны, готовились капсулы с припасами, ставились ловушки. Ловушки — обычно безобидные, но способные потрепать нервы и задержать. Как заканчивали, второй курс убывал обратно, на летнюю практику с походом в Колодец, а вот часть третьего, те, кто специализировались на скрытности, оставались, чтобы присматривать за молодёжью. Таких обычно было в районе сорока человек. Для них считалось провалом и позором, если кто-то из первокурсников их замечал.
Что иногда всё же случалось. Ситуации разные бывают, а юные шиноби у нас разные, есть и талантливые сенсоры.
Я тоже присматривал за этим
