Однажды придёт отец... - Таня Белозерцева
Прости меня, Петунья, за то, что я вынужден скрываться. Но я не теряю надежды, что однажды настанет время, и всё пройдет в этом безумном, охваченном войной мире. Однажды я приду за Гарри, обещаю, вы только дождитесь меня!
А пока я должен добиться справедливости и нормального к себе отношения, а это, чувствую, будет долгая борьба. Ещё я пытаюсь найти причины, по которым Том Реддл слетел с катушек и устроил всю эту бойню.
Петунья, сбереги моего сына, это единственное, о чем я прошу тебя. Надеюсь, что мы очень скоро свидимся.
С любовью, Северус.
Комментарий к Часть 4. По краю пропасти
Арестант Северус…
https://sun9-41.userapi.com/pGwagMNeeEaGOoyGXBRMzvzj6BU8IvVv_aXzzw/MqGP_l8ruDw.jpg
Часть 5. Детские и взрослые впечатления
Когда Гарри исполнилось полтора года, Петунья взяла его и Дадли в гости к своей подруге Ивонн. Она славилась страстью ко всему экзотическому, обожала отдыхать на южных островах и пробовать тамошние блюда. На первых она обгорала до потери пульса, а вторыми обычно травилась…
Дома у неё жили экзотические звери — какая-то китайская собачка и кошмарная лысая кошка. От этой кошки Петунью бросало в дрожь. Жуткое, прямо-таки инопланетное создание, поросячьего цвета, с огромными прозрачными ушами, мокрые глаза непонятного оттенка, пальцы без шерсти походили на человеческие, горбатое толстое тело на тоненьких лапках и тонюсенький крысиный хвостик. Вот примерное описание Клеопатры, кошки породы сфинкс.
Собачка же — слава богу! — походила на меховую сардельку с постоянно включенным моторчиком. Она непрестанно издавала всевозможные звуки: пыхтела, сопела, гавкала, ворчала. Лаем эта китайская собачка искусно выражала все эмоции в мире: и удивление, и страх, и злость с радостью. Звали её Филадельфия Грайс Гордон Шиба Принс… Бедная и совсем не аристократичная Петунья даже в ухе почесала, думая, что ослышалась — как-как её зовут?! — на что Ивонн махнула рукой и предложила называть собачонку по-домашнему — Фиби.
Кошка в руки не далась — удрала подальше и повыше. А вот собачка с восторгом кинулась знакомиться с маленькими гостями. Суетливо обнюхала мальчишек, обдавая их горячим дыханием и быстренько облизала личики и ручки. Гарри удивленно смотрел на это крайне милое и сверхпушистое существо с черной приплюснутой мордочкой и ярчайшими вселенскими глазками, всё больше и больше влюбляясь, не в силах устоять перед обаянием пекинеса.
Взгляд Дадли был более прагматичным: не найдя в комнате никаких игрушек, он оценивающе посмотрел на забавное косматое создание, прикидывая — а годится ли оно в качестве машинки? Подергав и общупав собачку со всех сторон, Дадли нашел хвост и просияв, начал тягать её по комнате, бибикая и дудукая. Изумленная сверх меры Фиби сперва ехала на пузе, потом, сообразив, что происходит нечто невероятное и новое в её собачьей жизни, расслабилась, решив получать от этой жизни максимум удовольствия — опрокинулась на бочок, оттопырив задние лапки, присоединив к дадлиному бибиканью свои громкие благодарные и счастливые вздохи и охи.
Гарри смотрел-смотрел на это священнодействие и внезапно захотел тоже эту чудную и потрясающую игрушечку. Нетвердо переставляя слабенькие ножки, он деловито дотопал до Дадлика и собачистой машинки, нагнулся и схватился за длинные ушки. Машинка забуксовала, и Дадли обернулся, увидев причину пробуксовки, рассердился и потянул сильнее. Гарри, почувствовав сопротивление, плюхнулся на попу и, гневно лопоча, крепче вцепился в ушки. Целую минуту малыши, натужно пыхтя, тягали собачку в разные стороны, а Филадельфия-Фиби, трехкратная чемпионка Европы по статям и плодовитости, пребывала в полнейшем экстазе, тоненько ворчала и похрюкивала, заходясь от безмерного счастья. ТАК с ней ещё никто никогда не играл!
Петунья и Ивонн, заболтавшись в гостиной, не сразу обратили внимание на странные звуки, доносящиеся из хозяйской спальни, в которой оставили детей. Заинтересованно переглянувшись, подруги отправились проверить, кто там охает и вздыхает? В первый миг они прямо застыли на пороге, глядя, как мальчики перетягивают друг у друга какую-то меховую муфту, и она, эта муфта, издавала громкие протяжные стоны.
— Фиби! — ахнула Ивонн и кинулась отбирать «игрушку». Внезапно ограбленные, Дадли и Гарри дружно заревели, а собачка вдруг возмущенно загавкала на хозяйку, сердито тряся головой, мол, ты чего самоуправничаешь?! Не даешь поиграть порядочным детям и собакам!
Эта первая встреча оставила очень глубокий след в душе мальчиков, они надолго запомнили удивительное пушистое создание. Гарри точно не мог забыть эти огромные космические глаза, широкую и добрую улыбку и тончайшую воздушную шерсть. Гарри просто влюбился в этих собачек и, увидев на улице похожую, восторженно пищал, показывая пальчиком:
— Пикенез!
Прохожие и хозяева пекинесов умилялись и хвалили малыша:
— Такой маленький и уже разбирается в породах!
Совершенно очевидно, что Гарри очень хотел собственного пекинеса, но эти маленькие собачки весом в три килограмма стоили страшно дорого, и Дурсли не могли позволить себе такие траты.
А так в качестве домашней фауны пока выступала Симона, белая кошка с рыжими пятнышками. Петунья, понимая, что с котятами слишком много будет возни, свозила кошку к ветеринару. Почтенный морщинистый доктор согласился стерилизовать Симону, но сперва уточнил, точно ли хозяева не хотят от неё котят?
— Да, точно не хочу, — твердо ответила Петунья. — А что?
— А она породистая, — озадаченно прогудел врач. — Турецкий ван, котята этой породы очень дорогие.
Петунья было воодушевилась и уже начала подсчитывать в уме прибыль от продажи несуществующих ещё котят, но потом сообразила, что для этого нужен кот той же породы. А ванских котов она что-то не видела в пределах Литтл Уингинга, конечно, можно дать объявление в газету, типа, «одинокая леди желает познакомиться для продолжения рода», но мороки-то столько потом будет… Так что пришлось отодвинуть мечты подальше и настоять на стерилизации.
А ещё остались удивление и вопрос без ответа: где сами Поттеры достали такую очень редкую и дорогую кошку? Насколько Петунья помнила, кошек этой породы можно вывезти из Турции только с разрешения государства и со специальными документами. Привезя домой снулую от наркоза Симону, она поделилась новостями с Верноном. Тот скептически оглядев дворовую окраску кошки, хмыкнул:
— Угу, турка ван-шван, а ты и поверила? На улице Магнолий вон, мейн-куны шастают, а присмотришься к ним — дворняги дворнягами, сплошь беспородные все. Мейны более мордастые и
