Кровью и жизнью (СИ) - Елена Добрынина
И в самый ответственный и зловещий момент краем глаза я вдруг замечаю, что к нам беззвучно, но неотвратимо приближаются белесые полупрозрачные фигуры. На их призрачных лицах такое злобное выражение, что кровь стынет в жилах. Я визжу и этим привлекаю внимание друзей. Тот час же в фигуры летят камни и пара водных спиралей, а я оказываюсь за спинами своих друзей. Они встают кругом, спина к спине, чтобы обороняться от кошмарных тварей..
И тут двое из них (ребят, не тварей), начинают издавать подозрительные звуки: всхрюкивания, фырканье, которые быстро переходят в гогот. Один из них — горе-рассказчик, а другой — наш заводила, высокий темноволосый юноша, именно он в прошлой стычке заставил бежать наших противников. Страшная догадка приходит в головы остальных одновременно — и мы, не сговариваясь, поворачиваемся в сторону последнего и начинаем возмущаться. Я просто кричу, пытаясь пихнуть его в плечо, он, хохоча, уворачивается, делает взмах рукой — и призрачные страшилы пропадают, словно их никогда и не было, успев напоследок показать нам совсем уж неприличные жесты.
Далеко наш шутник не убегает: взявшаяся из ниоткуда кочка ставит ему подножку, и он красиво летит вниз, продолжая, впрочем, смеяться. Второго заговорщика меж тем настигает небольшая личная тучка, основательно подмочившая ему репутацию. Я же стою над поверженным паяцем, вздумавшим так потешаться над нами, и, продолжая трястись от пережитого страха пополам с негодованием, высказываю все, что я о нем думаю.. «Эд, как ты мог.. как свинья.. друг называется».. Так первый из моих друзей обретает имя.
Глава 4
Оставшиеся дни до отъезда пролетели быстро, словно картинки в синематографе. Я нагрузила себя таким количеством дел, что тосковать и грустить просто не оставалось времени. Нужно было собрать вещи, написать прощальные письма бывшим одноклассницам (их должна была передать Лиззи), докупить разных мелочей и школьных принадлежностей, съездить к Хиггисам на день рождения Аннабель, помочь ма в оранжерее и па с бумагами. Словом, я готова была делать что угодно, лишь бы не останавливаться, не давать себе возможность окончательно расклеиться. Не удивительно, что вечером я так уставала, что едва могла доползти до кровати и уткнуться носом в подушку.
В назначенный день и час Харрис загрузил наш багаж в магикар, и мы попрощались с ма и Лиз. Сестра очень хотела проводить нас до цепеллина, но па не разрешил. «Ты нужна маме», — мягко, но непреклонно напомнил он. Я обещала писать им обеим так часто, как смогу, обняла их по очереди и быстро-быстро, чтобы не передумать, залезла на заднее сидение. Мотор взревел, и я нашла в себе достаточно сил, чтобы улыбнуться и помахать моим родным на прощанье. Когда кованые ворота закрылись за магикаром, я без сил привалилась на плечо па и почти сразу же задремала. До Брэдфорда мы доехали без приключений. И когда я открыла глаза, Харрис уже искал место для остановки.
— Проснулась наша мистресс, — прогудел он, поглядывая в зеркала ,— а мы уж вас будить хотели.
«Мистресс» … я вздрогнула от этого обращения. Да, надо привыкать, раз я теперь маг (до сих пор в это не верилось), то и обращаться ко мне будут так.
— Проголодалась? — тем временем вопрошал па, откладывая газету — до отлета у нас есть немного времени, можем пообедать в ресторации.
Есть совершенно не хотелось, но видно было, что у па эта мысль вызывает нешуточный энтузиазм. Поэтому мы заглянули в заведение «Уютный дворик», полностью оправдывающий свое название. И пока мужчины разминались отбивными с картофелем и жареными помидорами, я вяло ковырялась в тарелке теплого салата и в вазочке с малиновым желе. Смотрела в окно — на прохожих, на аккуратные домики с цветами на маленьких балкончиках, на кусочек высокого голубого неба с обрывками ватных облаков, и размышляла, когда же я снова смогу все это увидеть. По всему выходило, что не скоро.
Перекусив, мы снова сели в магикар, и Харрис доставил нас к воздушному порту. Вход в него представлял собой объемное трехэтажное здание розово-бежевого цвета со строгой вывеской, подсвеченной магическими огнями. Пока Харрис менял наши билеты на посадочные талоны у специальной стойки, мы с па расположились в креслах зала ожидания и я могла осмотреться. Больше всего меня поразил куполообразный потолок, украшенный яркими фресками, изображающими задумчивых созданий, закутанных в плащи (судя по всему, магов воздуха) и седобородых старцев, держащих в руках свитки с чертежами (эти представляли точные науки) , совместными усилиями дарующих народу первый в истории цеппелин. Дальше нам предстояло пройти все здание насквозь и выйти с другой стороны непосредственно к взлетным платформам.
— Волнуешься?-— спросил па.. И я поначалу не совсем поняла вопрос. Настолько занимали меня резкие изменения в моей судьбе, так я настроилась на тему прощания с родным краем, что совсем забыла о своей нелюбви к цепеллинам (которая вряд ли могла удивить кого-то, кто знал обстоятельства гибели моих родных). Нет, у меня не было паники, не было страха погибнуть (после того случая правила безопасности были ужесточены, и подобных трагедий больше не случалось). Но неприятные ассоциации, разумеется, были. Их не могло не быть.
— Немного, — кивнула.. Да,немного волнуюсь и совершенно никуда не хочу.
Вернулся Харрис, и мы прошествовали на посадку. Огромный темный силуэт цепеллина, удерживаемый у земли тросами и магией, маячил в воздухе перед освещенной яркими огнями площадкой, словно удивительный морской зверь левиафан , виденный мною в энциклопедии, в толще вод.
Когда наш багаж был отправлен в соответствующее отделение, и прозвучало приглашение пассажирам подняться на платформу, я на прощание нырнула в объятия моего милого Харриса, и почувствовала, что вот-вот позорно расплачусь у всех на виду.
— Ну-ну,— ласково улыбаясь в усы, прогудел тот. — Лети с легким сердцем, стрекозка! Здесь тебя всегда будут ждать.
Мужчины пожали друг другу руки в прощальном жесте. Мы взошли на платформу и ухватились за поручни. Чуть позже, когда все зарегистрированные пассажиры оказались на местах, платформа медленно и плавно поднялась вверх к корзине цеппелина. Из нее выдвинулась лестница, по которой все пассажиры, включая нас, один за другим поднялись на борт. Маг-воздушник, стоящий на платформе и контролирующий процесс, отдал сигнал своему коллеге на борту, и
