По ту сторону дороги - Екатерина Алексеевна Андреева
Мы следовали за девочкой на некотором расстоянии, а та больше не оборачивалась и бодрым шагом вела нас через тёмный ход. Кое-где мы видели ответвления в другие коридоры, различали там какие-то предметы, а пару раз даже заметили быстро мелькнувшие силуэты, но больше ничего и никого не встретили на нашем пути. Кругом царила мёртвая пугающая тишина. Через некоторое время мы свернули влево, и вместо темноты нас встретил серый потусторонний свет. Я не сразу поняла, что это светила луна.
Всё-таки стояла ночь. Свет лился через полукруглое отверстие, из которого тянуло запахами трав, леса, влаги; оттуда доносился шум листвы, стрёкот насекомых, далёкое рычание зверья, и мне мгновенно стало хорошо, мы снова вырвались из мёртвого безмолвия в жизнь, и я ощутила близость свободы. Но моя радость исчезла ещё быстрее, чем появилась, потому что девочка прошла мимо выхода в новый тёмный коридор. Я остановилась и с грустью заметила, что из этого так называемого окна были видны только верхушки деревьев и нескончаемый простор неба.
— Двэйн! — прошептала я и осторожно приблизилась к краю. Ветра не чувствовалось, но свежий ночной воздух всё равно приятно касался лица.
— Полюбуйся на Аберненн, Алиса, — так же тихо произнёс над ухом Двэйн, — вряд ли ты когда-нибудь снова сможешь здесь побывать.
Мы высунулись ещё немного: огромный массив скалы был весь испещрён такими же окнами, как это. Они как соты располагались рядом друг с другом и оглядывали лес; кое-где виднелись выступы с выделанными в камне ступенями, соединяющими одну пещеру с другой, а в других местах можно было разглядеть верёвочные лестницы, на вид не внушающие доверия. Наша пещера оказалась примерно посередине скалы, и над и под ней зияли чёрные дыры, но здесь не было ни лестниц, ни ступеней.
— Так близко свобода, а выйти нельзя, ужасно жестоко, — пробормотала я, и Двэйн легонько коснулся моего запястья:
— Не похоже, что мы пленники здесь. Аберненн — это мирное поселение.
— И всё-таки… — я обернулась — за спиной снова стояла девочка и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Ещё один взгляд на лес, и я позволила Двэйну повести меня дальше.
Скоро я поняла, что мы спускаемся, и немного взбодрилась — легче будет сбежать — но мы всё продолжали идти и идти, пока я не почувствовала тошноту от мрака, холодных стен и бесконечных коридоров. А потом вдруг снова послышались звуки, ни ветра, ни леса, а те же, что мы слышали в своей пещере — звуки песни. Только на этот раз слова звучали ещё приглушенно и неразборчиво, но мелодия всё так же завораживала.
За звуками появился свет, оранжево-красный, он рассеивался по коридору, создавая странные пугающие узоры на стенах. Девочка погасила свечу. Песня становилась громче, свет ярче, послышались и другие посторонние звуки — голоса, стуки, позвякивания, и мы вышли в вытянутую овальную комнату, где сидело несколько человек.
Почти все они расположились вокруг костра и держали в руках деревянные плошки; на них были цветные штаны, у женщин тоги, как у девочки, а у мужчин рубашки, на головах — лёгкая ткань или тюрбаны; их бронзовая кожа золотилась в свете огня, а в глазах появилась настороженность, когда мы вошли. Они молча рассматривали нас, но песня так и не прекращалась, она будто звучала изнутри самих стен. Девочка прижала руку к груди, с лёгким поклоном что-то произнесла и опустилась рядом с взрослыми. Сейчас при большом огне мне померещилось в ней что-то знакомое, но рассмотреть её как следует мне не дали.
— Мы рады видеть, что вы перед нами снова здоровы — произнёс грубый голос, и я не смогла понять, кто говорил: мужчина или женщина. Такую манеру разговора я слышала у несколько советников одиннадцатого Объединения, так что мне сразу стало интересно, говорим мы с изгнанником или нет.
— Спасибо за вашу помощь, — кивнул Двэйн.
— Присядьте рядом с нашними людьми, — суховато предложил голос. Оказалось, говорила всё-таки женщина: белые одежды, белый тюрбан, худое морщинистое лицо, а в глазах живой блеск и неуёмная энергия.
— Не часто Пустошь направляет к нам гостей, — улыбнулась она. — Здесь места дикие как нигде, да и Аберненн не жалует чужаков.
Опустившись на жёсткую подстилку, я принялась разглядывать этих людей. На их лицах застыло то же выражение покорности и торжественности, что и у девочки. Говорить продолжала только та женщина:
— Моё имя Надира, я являюсь здесь главным тахином.
— Простите? — переспросил Двэйн.
— Тахины — это стражи Аберненна, мы охраняем своишние границы от людей и от Пустоши.
— Почему же тогда вы помогли нам?
Надира сухо улыбнулась:
— Мы оберегаем нашний дом, но это не значит, что мы не можем откликаться на помощь. Вас нашёл Аласкар, — она указала на внушительных размеров мужчину, который по непонятной причине окинул меня сочувственным взглядом и даже не посмотрел на Двэйна.
— Я нашёл вас у самой границы, — голос его был низкий, бархатный, — и сразу перенёс в пещеры. Отрава уже глубоко проникла в ваше тело, вы совсем ослабевали.
— Спасибо вам! — вновь поблагодарил Двэйн.
— Но как вам удалось оказаться так близко к Аберненну? — спросила Надира. — Лишь единицам случалось побывать здесь, мы ревностно храним от всехних свои земли.
— Мы заблудились, компас подвёл, — ответил старший.
— Но вашний компас не врёт, мы уже проверили, — она пытливо всматривалась в наши лица.
— Значит, ошибка в карте. Мы и сами не знаем.
— Вашней карты мы не видели.
— Правда? — Двэйн немало удивился. — Должно быть, выпала в лесу.
— Должно быть, — кивнула Надира, но по её взгляду было понятно: пока нам не верят.
— Мы не искали вас специально, — решила вступить в разговор я, — у нас совсем другие дела. Мы хотим найти своих друзей.
— В этой части Пустоши
