ВПЛАМ: Шрамы, что превратились в морщины - Ritoro Deikku
Во-первых это защищало от ужасного зноя, а во-вторых такая крепость была очевидно неприступной. Пробивать 5 стен подряд – такого не мог себе позволить никто, каким бы страшным псилактиком он не был и какой бы огромной армией он не обладал.
А вот покинуть такое запутанное сооружение было проще простого – оно находилось над тем местом, где раньше была печально известная подземная тюрьма, из которой удалось сбежать только Ануилу: именно поэтому из тронного зала наружу вело несколько подземных путей, так что даже в самых критичных ситуациях император и его семья могли бы спокойно…
[Слуга: Император!!! Ваше… Ваше Святейшество…]
К итак озверевшему Оддомису подбежал молодой смуглый паренёк со стриженной головой и жёлтым полотном на плече (символе особенного доверия). Задыхаясь от спешки, он пытался сказать что-то очень важное, но вовремя одумался и, вспомнив о правилах этикета, встал на колени и склонил голову, ожидая разрешения от своего господина.
[Оддомис: Что, что такое?! Говори!]
[Слуга: Подзем… Подземные ходы…]
Паренёк заикался из-за волнения, по его лбу катил холодный пот.
[Оддомис: Что «подземные ходы»?!]
[Слуга: Подземные ходы… Их больше нет.]
[Оддомис: КАК НЕТ?!]
[Слуга: Я не знаю, Ваше Святейшество. Они все завалены, а ваши слуги, которые были в них, мертвы.]
[Оддомис: Это всё проделки самфурмы («дьявола» с южанского)! Кто-то решил вторгнуться в мою обитель! Срочно поднимайте весь гарнизон, который только у нас есть! Распределиться по точкам и докладывать обо всех странностях напрямую мне! Неважно кто – солдат или генерал, мне важна актуальность информации!]
[Генерал: Будет исполнено!]
[Оддомис: А ты… Прикажи всем слугам по парам встать на всех входах и выходах и контролировать обстановку. Один что-то увидел – второй бежит ко мне!]
[Слуга: Как вы прикажете, Ваше Святейшество.]
Получив дальнейшие указания, все убежали восвояси, в то время как Оддомис суетливо вскочил со своего трона, интуитивно ощупал карманы мантии, словно у него там было хоть что-то, что могло бы помочь в такой ситуации, и помчался в сторону жилых комнат «первого» слоя.
[Оддомис: …]
Он весь был в поту, и лицо его заметно покраснело. И нет: он совершенно не боялся за собственную жизнь, его волновали совсем другие вещи.
[Оддомис: Дорогая, Лемиль здесь?]
[Хешьяма: Да, дорогой.]
Все в дворце всегда поражались тому, насколько же комната императора была бедной по сравнеию с комнатой его трёхлетней дочки Лемиль. Если у него было лишь самое необходимое, то в комнате, где спала его жена Хешьяма и дочка, всё было выполнено из самых что ни на есть дорогих и качественных материалов. Странным, правда было то, что только у семьи Оддомиса двери были не из дерева, а из кирпича.
Прямо сейчас на большой и мягкой кровати из редкого чёрного дерева сидела женщина в лиловом бархатном платье, которая держала на коленях такую маленькую и такую миленькую смуглую девочку с любопытными чёрными, как южная ночь, глазами и вечно удивлёнными тонкими бровками.
Никого Оддомис не любил так же сильно, как свою дочь. Он даже ввёл в своей Империи закон о том, что женщины могли наследовать престол, даже несмотря на то, что отношение к женщинам на Юге было далеко не самым уважительным.
[Оддоми: Как ты, Лемиль?]
[Лемиль: Всё хавашо. А у тебя всё хавашо, папа?]
[Оддомис: Да, у папы всё хорошо. Просто к нам в дом пытается попасть плохой дядя.]
[Лемиль: Папа самый сильный, он победит дядю!]
[Оддомис: Да… Да…]
Оддомис улыбнулся, и по его лице потекла слеза. Он прислонил свою широкую смуглую ладонь к щёчке Лемиль и поцеловал её в лобик.
[Оддомис: Папа защитит вас…]
Император вытер слезу с лица и двинулся к выходу. Лицо его жены уже не было таким радостным, как у дочки. По одному только тону мужа она понимала, что происходило что-то серьёзное.
[Оддомис: Дорогая, не выходите из этой комнаты. Я со всем разберусь.]
Сказал он и закрыл дверь.
[Оддомис: Хх…]
Оддомис выдохнул. Ему до сих было страшно, и он ужасно волновался. Но императору не пристало так выглядеть, а отцу – тем более. Он должен вселять уверенность в своих подданных и свою семью.
[Оддомис: …]
Император поправил свою причёску и двинулся обратно к трону. Здесь было так же пусто и тихо, как и тогда, когда он уходил. Всё-таки без происшествий и это отлично.
[Оддомис: …]
Наверняка это было что-то серьёзное – прорыв периметра и завал подземных ходов. По уровню хитрости и коварства походило на проделки Лондауэр, но глупо было подозревать его в этом – буквально сегодня Оддомис получил от него согласие на матрилинейную помолвку между Лемилей и его сыном Кардиусом. Бесспорно для него это было довольно унизительно, ведь все дети от этого брака принадлежали бы Империи Юга, а не его королевству, но… Решиться на такую дерзкую вылазку да ещё и в такие короткие сроки… В конце концов, ещё вчера посол лично виделся с королём. Вряд ли Лондауэр смог догнать почтового голубя – это невозможно.
[Оддомис: …]
[Солдат: Ваше Высочество! Скорее закройте ворота, они идут!]
В тронный зал, запыхавшись, вбежал довольно мускулистый мужчина в самых обычных солдатских доспехах – ровно так, как император и приказывал – без генералов и высокопоставленных слуг.
[Оддомис: Кто?! Кто идёт?!]
[Солдат: ЗАКРОЙТЕ ДВЕРЬ, ПОКА НЕ ПОЗДНО!]
Ворота в тронный зал были довольно-таки большими, и каждую створку надо было открывать и закрывать отдельно. Солдат тут же опёрся на одну из них и медленно, но верно начал двигать её к закрытию.
Оддомису ничего не оставалось, кроме как налечь на вторую створку всем своим телом. Не без усилий, но врата наконец-то захлопнулись, и мужчина в шлеме рухнул на пол, пытаясь отдышаться.
[Оддомис: Кто эти «они»?! Кто на нас напал?!]
[Солдат: Какие-то одинаковые мужчины… Как будто все братья близнецы… У всех красные глаза и все такие сильные…]
[Оддомис: Что за несусветица?.. Генерал же сказал, что никакой псилактики не было обнаружено.]
[Солдат: Генерал… Генерал сказал мне всего лишь одно слово, когда отправил к вам…]
[Оддомис: …]
[Солдат: Ияков.]
Мир будто остановился и скукожился для Оддомиса. Все силы, которые у него были направлены на то, чтобы не выглядеть нервным и взволнованным, тут же кончились. Его сердце ушло в пятки, кровь начала стынуть в жилах, а голова закружилась.
Ияков. После инцидента с Сифизом имя Ияков для южанинов стало чуть ли не нарицательным
