Дороги Сонхи - Антон Орлов
Когда она вышла, Хантре откинулся на подушку. На лбу выступила испарина, голова кружилась, любое движение давалось с усилием.
А Хеледика, прикрыв за собой дверь, подумала: «Не троих ты спас, а четверых. Но об этом я тебе не скажу. А сам не узнаешь, хоть ты и видящий, об этом я позабочусь. Я все-таки сделала то, что мне велела бабушка Данра и посоветовал сумасшедший поэт… Я песчаная ведьма, мне можно».
День начался с плохих новостей. Хотя когда это для Куду и Монфу день начинался по-хорошему? Из той своей жизни, когда они были учениками Унбарха, они тоже не могли припомнить ничего радостного.
Плохие новости заключались в том, что в гостиницу с утра пораньше примчалась сияющая Фламодия-Флаченда и сообщила:
– Он согласился со мной поехать! Теперь он увидит… Ох, как я волнуюсь, вы бы знали!
Разумеется, ей не сказали, что для Тейзурга приготовлена ловушка. О ковре с сюрпризом она знала, помогала его закапывать и маскировать, используя свою бобовую магию, но ей наплели, что едва она ступит на этот ковер вместе с кем-то другим, как ее спутник тут же прозреет и оценит все ее скрытые достоинства: и неброскую нежную красоту, и незаурядный ум, и благородное сердце, и чарующее скромное обаяние… У него словно пелена с глаз упадет, и он поймет, что перед ним истинная драгоценность.
Про драгоценность ввернул Куду, когда два злосчастных интригана изображали перед Флачендой, что у них «пелена с глаз упала». Ковер они якобы купили вскладчину у сурийского торговца артефактами – специально для нее, потому что она отнеслась к ним по-доброму, и они хотят ее отблагодарить.
Попросили девушку первой наступить на краешек ковра: тогда, мол, он ее «запомнит», и его волшебство будет направлено на то, чтобы раскрывать для других людей ее достоинства. Иначе бобовая ведьма, пораскинь она хоть чуток мозгами, задалась бы вопросом, почему это волшебство действует только в одну сторону.
Флаченда мечтала о том, чтобы Тейзург оценил ее и влюбился, и наконец-то упросила этого изверга посетить вместе с ней оазис возле Ирбийских скал.
– Мы туда завтра собираемся! – с гордостью выделив это «мы», сообщила она помертвевшим от ужаса собеседникам. – Я расскажу ему про вас, и я уверена, он вас расколдует! До сих пор не получалось поговорить, но я об этом не забыла. Только я так волнуюсь, как будто мне экзамен в школе сдавать, а я ничего не выучила…
Флаченда окончила в Аленде школу для одаренных девиц с ведьмовскими способностями. Куду и Монфу, изо всех сил демонстрируя восхищение, принялись наперебой выражать уверенность, что она все сдала на «отлично».
– На «хорошо», – смущенно потупившись, вздохнула девушка. – Потому что сильно волновалась и запуталась…
– Я тоже волнуюсь, – едва ли не всхлипнул Куду, когда она ушла.
– И я, – подхватил Монфу, ответив ему несчастным взглядом. – Вдруг даже у такого могущественного мага, как князь Ляраны, не получится нас расколдовать? Что тогда будет…
Думали-то оба о другом: что, если Тейзург догадался о заговоре и попросту с ними играет, что, если он сумеет разорвать вплетенные в ковер чары, что, если осуществлению их замысла помешает какая-нибудь непредвиденная случайность?
Весь день прошел, как в мучительном кошмаре, насланном зыбелиями-снаянами, а с наступлением темноты двое засланцев выбрались из города и отправились к Ирбийским скалам. Подневольный маг Лормы прислал мыслевесть, что госпожа ими довольна, им приказано спрятаться в оазисе и ждать развязки, туда же явятся слуги госпожи из народца. Если все закончится, как задумано, их вознаградят, и после этого они будут свободны.
Куду и Монфу шагали в потемках, заметая за собой следы с помощью нехитрого заклятья. Ночи в Олосохаре холодные, но колотило их не от холода, а от страха.
И госпожа Надоеда туда же, фыркнула Венша, наблюдая за удаляющимся порожним поездом.
Рельсы весело подмигивали солнечными бликами, грохочущий состав катил втрое быстрее обычного: в головной вагон к амулетчику-вагоновожатому забралась лекарка Ринальва и велела гнать вовсю – в каменоломнях кому-то нужна ее помощь. Могла бы и бегом, используя «летящий шаг» служительницы Тавше, но отчего же не проехаться?
Венша снова фыркнула. Вчера вечером опять с этой нудилой поругались. Кваржек, пострадавший молодой художник из Бартоги, начал более-менее членораздельно разговаривать – ну, и выложил лекарке, что целовался с госпожой Харминой. Испытал неизведанное прежде наслаждение, но беда в том, что язык у нее оказался нечеловеческий, сплошь в колючках. После такого признания Ринальва несчастного пациента только что не побила, а потом примчалась во дворец, чтобы высказать все, что она думает о развлечениях окаянной демоницы.
Тейзург благоразумно спрятался. Тунанк Выри в панике шмыгнула на изнанку. Харменгера промурлыкала: «Ну-у, Кваржек ведь сам захотел, а он очень милый, и я не устояла...» – после чего тоже ретировалась с глаз долой.
А дама Веншелат прятаться не стала и давай насмехаться, но дала деру, когда оппонентка взялась за рукоять своего священного кинжала. Жуткая штука, амуши одной царапины хватит, чтобы превратиться в пучок травы. «Ты мне еще попадешься», – процедила ей вслед Ринальва. Похоже, теперь они лютые враги – но ведь у влиятельной придворной дамы должен быть хотя бы один заклятый враг?
Сейчас Венша шпионила не за этой скучной святошей, а за парой всадников, тоже направлявшихся в сторону Ирба. Тейзург и Флаченда отправились в оазис верхом на оседланных тварях из Нижнего мира – те напоминали носорогов в шипастых костяных латах, только вместо рогов на их безглазых мордах торчали ветвистые наросты, как будто покрытые кристалликами соли. Дуреха делала вид, что ничуть их не боится, хотя у самой поджилки тряслись. Твари плыли бок о бок, словно два корабля – эх, тоже бы прокатилась!
Укрывшись под мороком невидимости, амуши последовала за ними, сохраняя дистанцию. Уж она выведет эту Фламодию-Флаченду на чистую воду… Ну, а если
