Личный призрак для препода - Любовь Викторовна Фунина
— Добрый день, — как можно дружелюбнее улыбнулась я ей. — А Кики можно увидеть?
— Кики? — переспросила забавная рыжая демоница, наверное, даже младше Цецилии, обернулась, посмотрела на кого-то, находящегося по ту сторону двери, перевела взгляд на меня и пискнула полузадушено. — Она сейчас выйдет.
Девчушка захлопнула дверь, оставив меня стоять в коридоре памятником изумлению. В сестренской послышалась возня, кто-то тихонечко взвизгнул, кто-то возмущённо охнул, на пол упал какой-то тяжёлый предмет, потом раздался звук, словно на пол просыпали миску сушёного гороха. Что у них там вообще происходит!? Когда я была уже морально готова постучаться снова и предложить свою помощь, дверь открылась и Кики выскочила из сестренской, будто кто-то её оттуда вытолкнул.
— Ангелина, у вас что-то случилось? — пролепетала девушка, косясь через плечо на закрытую дверь.
— Нет, ничего, — поспешила заверить её и, лучезарно улыбнувшись, произнесла. — Мне нужна ещё одна вазочка для цветов или на крайний случай кувшин, банка, что угодно. Сможешь найти?
— Ах, это, — демоница перевела дух и, схватив мою ладонь, потащила по коридору обратно в мою палату.
Всё произошло настолько стремительно, что я даже опешила и не смогла ни воспротивиться, ни сказать хоть что-то. Девушка довела меня и тут же оставила, чтобы броситься прочь, подхватив юбки, озадачив сим действием ещё сильнее.
Не успела я зайти в палату и добрести до оставленных на койке цветов, как Кики появилась в дверях, торжественно неся пузатый керамический кувшин белый в розовый цветочек. Кувшин был подозрительно знаком, если не ошибаюсь, то из него наставница молоденьких медицинских сестёр поливала разлапистый куст, что рос в кадке, стоявшей в коридоре. Мне не раз приходилось видеть госпожу Шардан, проходящую с этим самым кувшином мимо распахнутой двери в мою палату. Я попыталась отказаться от столь щедрого дара, разумно опасаясь преследования со стороны суровой демоницы, что тут же озвучила девушке. Цецилия рассмеялась и заверила, что её наставница любезно одолжила дорогой сердцу кувшин мне во временное пользование. Затем мне вручили пузатую ёмкость уже наполненную водой, пообещали ближе к обеду явиться и оставили в гордом одиночестве.
Я поставила повядшие цветы в воду, умостила кувшин на подоконнике и посмотрела на часы. До обеда у меня ещё была куча свободного времени. Задумчиво хмыкнув, я взяла оставшуюся у меня книжку с любовным романом. Название меня заинтриговало — «Бесприданница для бездельника», чувствую, что ближайшие два дня пролетят за чтением незаметно. Угадала, к слову.
День судебного заседания запомнился мне дождём, дикой головной болью и крайней степенью недоумения от происходящего. Этьен появился на пороге моей палаты за два часа до полудня, окинул меня оценивающим взглядом, одобрительно хмыкнул и предложил сперва прогуляться до ресторации или кофейни, где сможем перекусить, а после отправиться во Дворец Правосудия. Я не стала спорить, хотя есть мне совершенно не хотелось. Честно говоря, я жутко нервничала, и от одной мысли о еде меня неслабо мутило, но говорить об этом наставнику не считала нужным.
Мы смогли покинуть больницу лишь после того, как заглянули к доктору Грассу. Он проверил моё состояние, посоветовал не перенапрягаться и после слушанья тут же вернуться обратно. Магистр Норн клятвенно пообещал присмотреть за мной и почти сразу же увёл прочь. Спустя четверть часа мы вдвоём сидели в уютной кофейне, и пили горячий пряный кофе вприкуску с миндальным печеньем. Что удивительно, но тошнота отступила, стоило мне только почувствовать умопомрачительный аромат кофе и горячей сдобы, даже на душе как-то светлее стало. Наслаждались напитком молча, каждый думал о своём и, думаю, ни о чём конкретно. Я вот, к примеру, пыталась вспомнить, как прочесть свою судьбу по кофейной гуще, как делала это когда-то в юности вместе со школьными подружками на святки. Увы, вспомнить не получилось, а рассматривать долго оставшуюся на донышке фарфоровой чашечки гущу мне не дал Этьен.
Спустя ещё полчаса, мы стояли на ступенях Дворца Правосудия, а пятью минутами позже уже находились в зале суда. Стоило только начаться заседанию, как у меня возникло чувство, что я попала в театр абсурда. Абсурдны были выступления обвинителей. Абсурдны показания так называемых свидетелей, а именно тех самых двуипостасных демонов, что повязал некромант с помощью зомби. А самым абсурдным было то, что судья выслушивал этот бред с серьёзным выражением лица и с сочувствием, проскальзывающим во взгляде, когда он посматривал папашу того самого демона, которого я нечаянно лишила жизни.
Под конец выступления обвинителей, я мечтала лишь о таблетке обезболивающего или на крайний случай о гильотине, разумеется, исключительно в теории. Я даже не заметила, когда законника со стороны обвинения сменил господин Зильхберт, обратила на него внимание лишь тогда, когда он заговорил. И как он заговорил — любо дорого слушать! Мой защитник явно посещал уроки ораторского мастерства и курс «Как красиво гнобить и унижать». Все присутствующие просто заслушались его вступительной речью. Со слов Адама я была просто невинным агнцем, благочестивой святой, ангелом воплоти, а уж никак не кровавым маньяком, как меня выставила сторона обвинения. Божечки, я почти сама поверила, что невиннее меня только новорождённые младенцы!
Смахивая скупую слезу умиления, я чуть было не упустила тот момент, когда господин Зильхберт вызвал меня для дачи показаний. Вероятно, я и впрямь выглядела донельзя невинной и несчастной, потому что пока шла по проходу в сторону законников и судьи, ловила на себе сочувствующие взгляды.
Будто в дурном сне я предстала перед судьёй, демоном так внушительных габаритов, что в сравнении с ним моё собственное тельце выглядело особенно хрупким. Взирал он на меня со смесью недоумения и даже какой-то оторопи. Такое чувство, словно судья ожидал увидеть кого-то другого. Действительно! Ему обвинители расписали какое-то кровожадное чудовище, расправившееся с взрослым демоном одной левой, а тут появляется перед ним девица метр в кепке и прыжке — когнитивный диссонанс, однако.
Судья позволил себе разглядывать минуты полторы, после чего удивительно вежливо попросил рассказать о том, что случилось. Я незаметно вздохнула и, глядя поверх голов собравшихся в зале суда, принялась за своё повествование. Очень надеюсь, что мой голос не дрожал, так же как руки, которые мне пришлось сцепить в замок, дабы не выдать своё
