Дневники теней - Николай Денисов
"Она, похоже, издевается", — подумал я — "мне этого никогда не сделать". Но разве мог я показать свою слабость? Подъем по лестнице, прыжок и…
И падение в кучу сена.
— А-ха-хах, какой же ты неуклюжий. Давай ещё раз.
Второй, третий и последующие пять раз увенчались тем же. После последнего падения моя мучительница спрыгнула вниз и, приземлившись как пушинка, легла рядом со мной.
— Было весело, — произнесла она, пробежав пальцами по моей груди как маленьким человечком. — Надо будет ещё раз повторить.
— Да, было весело, — сказал я смутившись.
— А тебе не пора на занятия? — одарив меня своей очаровательной улыбкой, спросила девушка.
Каково было удивление отца Григора, когда с опозданием на час я влетел в учебное помещение. Растрепанный, раскрасневшийся и еле переводящий дыхание.
— Простите меня, отец Григор, я…
— Вытащи солому из волос и садись, — не дал мне договорить учитель. — По твоему внешнему виду и так всё понятно. Я тоже был когда-то молод и проводил время с девушками на сеновале. Впредь не занимайся этим во время занятий. Шалости и любовные приключения оставь на свободное время. Я никому не расскажу. Но задумайся о своём жизненном пути — мирской он будет или духовный.
Дальнейшее время прошло в учёбе и к этому вопросу мы больше не возвращались. Понимание старца было приятно мне, но его слова дали повод для раздумий.
Встречи
Амбар стал нашим излюбленным местом. Встречи были тайными и это добавляло остроты ощущений. Мы валялись на сене, прыгали с верхних поперечин, веселились или просто разговаривали. Отдаление амбара от остальных построек позволяло не переживать о том, что нас кто-нибудь услышит. Мой мир разделился на две части: первая — обыденная, повседневная; вторая — наша с Кастэлой. И вторая часть занимала мои мысли в течении дня. О, как я ждал наших встреч! Создавалось впечатление, что они никогда не закончатся. Конечно же подсознательно я понимал, что это ощущение обманчиво. Что всему когда-нибудь приходит конец. А время летело быстро. Слишком быстро, чтобы мы могли насладиться обществом друг друга в полной мере.
За время нашего общения я не узнал о Кастэле ровным счетом ничего. Мне не известна история её семьи, откуда она родом и куда направляется. Никакой информации об её жизни. Кастэла была для меня загадкой и осталась ею на момент нашего расставания. Все мои попытки проникнуть в её мир сиюминутно пресекались. Всем своим видом девушка давала понять, что говорить об этом не хочет. В свою очередь она ни разу не спрашивала меня про историю моей жизни. Мы сблизились, но остались так же далеки, как и в момент нашего знакомства в тот морозный снежный день.
Разговоры сводились исключительно к метафизическим рассуждениям об окружающем мире, обсуждению устава монастыря, жизни внутри и за пределами его стен. Кастэла оказалась эрудированным собеседником. Взгляды её были необычны, доводы — безапелляционны. Её мировосприятие было противоположно моему, но это не испортило впечатление — наоборот. Интерес мой только возрос.
— Монастырская жизнь мне кажется неправильной, — рассуждала Кастэла. — Сплошные лишения и отсутствие свободы являются неоправданными. Ведь люди появляются на свет свободными, имеющими право выбора. Да, родители устанавливают определенные ограничения. Но что это даёт? В большинстве своем, может и нехотя, они идут на поводу у своих чад. Вдумайся, ведь именно крошечные беззащитные создания устанавливают правила дома, а не родители. Малыши выбирают режим сна и время игр. Они сами решают что и когда есть. Сами выбирают первое слово. Вся жизнь взрослого человека переворачивается с ног на голову, подстраиваясь под капризы и желания дитя. Разве это не говорит о том, что люди рождаются свободными и имеющими право голоса и выбора? А монастырь, кто его придумал? Все это прихоть определенных людей. Людей взрослых, желающих добиться власти и принизить окружающих. Зачем эти уставы, которые диктуют тебе что и когда делать? Ведь ты не обязан жить в келье, лишенный всех благ мира. Ты не обязан питаться постной пищей и бесконечно молиться. Множество правил делают из человека, рожденного на этот свет вольным, безвольное, живущее по правилам существо.
— А как же закон Божий? — спросил я.
— Ты уверен, что это всё придумал Бог? Как ты понимаешь, что именно он установил такие правила? Почему же тогда они распространяются только на людей, ведь много созданий живет на земле?
Что касается мирской жизни, то взгляд её был неоднозначен. С одной стороны, она считала, что люди вольны делать что заблагорассудится, с другой, что законы, власть и деньги создают повсеместный небожественный монастырь. Соблюдают законы только те, кто ими ограничен, принижен. При этом власть имущие пренебрегают правилами ими же написанными.
Для меня, прожившего в монастыре всю свою осознанную жизнь, эти мысли звучали как призыв к революции, бунт против всей системы, выстроенной годами, укоренившейся, проникшей в наше сознание настолько, что невозможно рассматривать мир иным, отличным от мира ныне существующего.
— Я хочу стать монахом и вырасти по духовной иерархии до настоятеля монастыря. Я вижу в этом свое призвание.
— Ты волен выбирать свой путь и стремиться к чему захочешь, но не думай, что всё зависит от тебя одного. Да, я верю в свободу мысли и действия, однако не забываю о стечении обстоятельств. О том, как выбор других людей или чего-либо еще влияет на наши судьбы. Всё предначертано, как рождение или смерть. Наши поступки и решения влияют только на какие-то минимальные малозначимые события. Всё остальное предопределено и решено за нас. И хотя право выбора лишь иллюзия, лучше жить в иллюзорном мире, чем как безвольная кукла слепо следовать движениям кукловода. А что касается моих мыслей про излишние ограничения жизни, будь то духовная или мирская, то они лишь выражают мнение, что нет смысла ограничивать себя сверх того, чем тебя и так ограничит судьба.
Неделя пролетела незаметно и час прощания настал. В этот день я вышел проводить Кастэлу к воротам.
— Мы с тобой еще когда-нибудь увидимся, как думаешь?
— Я в этом больше чем уверена, — улыбнувшись ответила она.
— Но как мы друг друга найдем, ведь жизнь может разбросать нас по разным концам мира, а мы друг о друге ничего не знаем.
— Я знаю о тебе намного больше, чем ты думаешь.
Она улыбнулась, поцеловала меня в щеку, развернулась и ушла.
14 мая 825 года
Завтра великий день — мне исполняется восемнадцать лет. Значимая для всех людей дата
